Страница 58 из 100
При таком подходе ограниченное (несистемное) знакомство с западной картиной мира не разрушало японскую картину мира, а лишь утверждало ее. Так же как и Нисикава Дзёкэн, многие образованные на традиционный лад японцы того времени использовали почерпнутые из европейской науки сведения для того, чтобы лишний раз убедиться в своей правоте. Так, Хирата Ацутанэ, один из наиболее яростных и твердокаменных защитников всего японского, с воодушевлением отнесся к гелиоцентрической модели мира Коперника, поскольку она подтверждала для него важность солнца (богини Аматэрасу) в картине мира. С удовольствием поверил он и в Великий потоп, поскольку увидел в нем свидетельство того, что земля Японии расположена выше (в прямом и переносном смысле) территорий других стран и потому не была затоплена библейскими водами. Эта катастрофа затронула в первую очередь западные страны, Китай – в меньшей степени (так как он расположен ближе к Японии), а Корею не затронул вовсе, поскольку она расположена ближе к Японии, чем к Китаю[377].
Хирата полагал, что Япония расположена на самой макушке земного шара, и уподоблял ее «лбу» человека. «Таким образом, страна императоров при сравнении с другими странами отличается непревзойденной красотой своей земли, она светла, ибо расположена там, где тянулись к Небу почки. Что до множества островов в нижней части земли, то, поскольку они образовались-сгустились там, где изначально располагалась страна корней [т. е. страна смерти], там много грязи и скверны». Поскольку в мифе об Идзанаги и Идзанами содержится запрет на посещение живыми этой страны, то синтоистские боги ее больше и не посещали[378]. Напрашивался вывод: и потомкам богов, японцам, тоже там делать нечего.
Географические знания служили европейцам преимущественно для того, чтобы путешествовать по миру, покорять его и торговать с ним. Знания по географии, почерпнутые японскими учеными мужами у европейской науки, служили им и их внимательным читателям совсем для другой цели. Они являлись дополнительным обоснованием того, что с внешним миром следует иметь как можно меньше контактов – ибо японцы изначально облагодетельствованы своим географическим положением и природными условиями и им не имеет смысла искать за морем лучшей земли и доли. В связи с этим вспомним, что даже Хоккайдо почти не интересовал сёгунат с точки зрения его освоения – ведь это холодная и малопригодная для растениеводства (прежде всего рисоводства) земля, населенная варварами (айнами).
Таким образом, в построениях Нисикава Дзёкэн, Хирата Ацутанэ и многих других мыслителей присутствует полное одобрение изоляционистской политики сёгуната Токугава. Их труды – еще одно свидетельство правильности запрета покидать пределы своей страны. Географическая карта для такого рода ученых – своеобразный оберег против тех несчастий, которые могут постигнуть божественную и солнечную страну. Они оперируют не столько реалиями, сколько их символическими заменителями, которые вступают между собой в весьма причудливые отношения. Схематическая карта, приводимая Хирата Ацутанэ в его трактате «Тама-но михасира», также однозначно свидетельствует в пользу уникальности географического положения Японии. В легенде к этой карте говорится о том, что расположение и количество иностранных государств приводится «приблизительно», но положение Японии (обозначена как «императорская страна») на самом верху соответствует действительности.
Схематическое изображение карты мира, приводимое Хирата Ацутанэ в его работе «Тама-но михасира»
Хирата Ацутанэ со ссылкой на мнение «европейцев» сообщает: «Изобилием и приятностью ничто не может превзойти земли, лежащие между тридцатым и сороковым градусами северной широты. Япония расположена в этом промежутке, кроме того, она расположена восточнее прочих стран, своим произволением небесные боги особо благоволят этой стране. Они обложили ее со всех сторон бурным морем, дабы воспрепятствовать вторжению иноземных врагов, а земли разместили здесь и там, так что они образовали множество островов…»[379]
«Солнечность» Японии, благоприятность ее географического положения и проистекающих из него последствий сделались общим местом в рассуждениях мыслителей эпохи Токугава. Для обоснования этого положения они в полной мере использовали мифы и предания, зафиксированные в «Кодзики» и «Нихон сёки». Отвечая на вопрос, почему Япония называется Присолнечной страной (Нихон), Фудзита Токо (1806–1855, сын Фудзита Юкоку) отмечал[380], что когда внуки небесных божеств, перед тем как спуститься, рассматривали землю, то Япония понравилась им своей солнечностью: это «страна, на которую утреннее солнце прямо светит, страна, которую вечернее солнце освещает. Поэтому земля эта – очень хорошее место». Поэтому боги обосновались именно там и построили себе жилище[381].
В тексте «Нихон сёки» Фудзита выделяет те пассажи, которые связаны с освещенностью Японии солнцем. Так, во время завоевательного похода на Кюсю государь Кэйко посмотрел на восток и «рек своим приближенным: "Эта страна обращена [мукэ] прямо туда, где солнце [хи или пи] восходит". Поэтому и назвали эту страну Химука [Пимука]». Когда государь Сэйму проводил в своей стране границы, он определял их в соответствии с координатной сеткой, в которой он назвал ось восток-запад «вертикалью солнца», а ось север-юг «горизонталью солнца». Границы были проведены именно таким образом, поскольку государям нравилась такая земля, где господствует Ян и имеется много света. Таким образом, в понимании Фудзита Токо Япония – это страна света, страна, откуда исходит солнечное сияние. Поскольку варварам, окружавшим Ямато, доставалась часть этого света, то они приносили дань японскому двору (двор обозначается иероглифом «утро»). В связи с этим страна Ямато и получила название Присолнечной[382].
В наиболее концентрированной форме благодатность родной земли Фудзита Токо (1806–1855) выразил следующим образом: «[Япония] – это место, где восходит солнце, оттуда исходит положительная (ян'ная) энергика, там удивительная почва, там люди замечательны, там обильная пища, там много воинов, там "верхи" обладают добродетельностью и любят жизнь [т. е. не склонны к убийствам и репрессиям], они жалуют народ, а низы, как один, почитают верхи». Что до воинских доблестей, то они заключены не столько в жестокости, сколько в мудрой и искренней любви. Называя Японию «страной божеств (божественной страной)» – синею, он придавал этому понятию свойство природного закона – такого же объективного и незыблемого, как и географические реалии. «Божественная страна является божественной по своей природе, западные земли [в данном случае имеются в виду прежде всего Индия и Китай] являются западными по своей природе»[383].
Мотоори Норинага тоже воспевал утреннее солнце Японии:
Признание того, что Япония расположена на крайнем Востоке, где восходит солнце, трактовалось как то, что Япония является источником света для всего известного ей мира. Тот же Мотоори Норинага делал из этого свои далеко идущие выводы, назвать которые поэтическими можно только с большой натяжкой:
377
Хирата Ацутанэ. Тама-но михасира//Фукко синто. Токио: Сюнъёдо сётэн, 1936. Т. 2. С. 277.
378
Там же. С. 280–281.
379
Хирата Ацутанэ. Истинный священный столп духа // Синто. Путь японских богов. СПб.: Гиперион, 2002. Т. 2. С. 299. Вышеприведенный пассаж дается в переводе В. П. Мазурика с нашими незначительными корректировками.
380
Фудзита Токо. Кодокан гидзюцуги//Митогаку. Серия «Нихон сисо тайкэй». Токио: Иванами, 1973. С. 270.
381
Кодзики. Записи о деяниях древности. СПб.: Шар, 1994. Т. 1. С. 87 (перевод Е. М. Пинус).
382
Нихон сёки. Анналы Японии. СПб.: Гиперион, 1997. Т. 1. С. 240, 256 (перевод Л. М. Ермаковой).
383
Фудзита Токо. Кодокан гидзюцуги//Митогаку. Серия «Нихон сисо тайкэй». Токио: Иванами, 1973. С. 271, 331.
384
Цит. по: Утимура Кандзо. Тидзинрон. Токио: Иванами, 2011. С. 173.