Страница 50 из 147
Именно превращение мацури в сайрэй Янагида расценивает как важнейшую трансформацию в японских календарных праздниках. Он связывает ее с тем, что с развитием городской культуры в мацури стало принимать участие большее число людей, для которых он превратился просто в красочное зрелище, а ритуальная сторона отошла на второй план. Действительно, «в широком историческом аспекте распространение праздника сочеталось в прошлом с изменением характера основных занятий населения, с переходом от кочевого образа жизни к оседлому, от охоты и пастушества к земледелию, наконец, с переходом от деревенской жизни к городской»[65].
В настоящее время все большее распространение получает уже упоминавшийся термин сюкусай, которым часто переводят понятие «праздник» в его европейском варианте — festival. Оно ассоциируется с безудержным весельем, карнавалом и отнюдь не идентично понятию мацури. По сути, это определенный ритуал, который мобилизует большое число людей, соединяя в себе церемониальный и развлекательный аспекты.
В мацури же, особенно с добавлением гонорифического префикса «о», выражающего высшую степень почтительности, наиболее значим ритуал, ибо в нем всегда важное место занимает «общение» с божествами в разных формах. Это «общение» есть своего рода представление, создание сакрального пространства для божества, в котором и осуществляются «божественные забавы» (каннигиваи) [66]. По мнению японского ученого Дж. Китагава, в это время божество выражает свою волю человеку, а он в свою очередь обращается с мольбой к ками и делает это как бы по его воле. Другими словами, опять происходит единение человека и божества. Поэтому мацури можно рассматривать как общий ритуал человека и ками, который проводится по обоюдному желанию. Г. Плющов дает еще более лаконичную характеристику: «Мацури во всех своих проявлениях выражают волю обоих (ками и человека — Э.М.)»[67].
В Японии и сейчас отмечается великое множество мацури, которые отличаются друг от друга в зависимости от традиций и местных условий. Но абсолютное большинство их — регулярные, совершаемые раз или два в год по определенным дням уже упоминавшиеся рэйсай. Обычно они соответствуют весеннему празднику мольбы о хорошем урожае или осеннему благодарения за него, а также посвящены божеству (божествам) и важнейшим событиям, связанным с его историей.
Этнографы самыми древними считают праздники, связанные с культом животных. Они уходят корнями в те времена, когда складывались тотемические представления и вера в то, что магическими действиями человек может воздействовать на окружающие природные и сверхъестественные силы, которые он считал полновластными хозяевами своей судьбы. К наиболее древним принадлежат и сезонные обряды, прежде всего связанные с земледельческим трудом. Они возникли еще в глубокой древности, когда результаты труда земледельца находились в полной зависимости от погодных условий и различных случайностей. Возможно поэтому некоторые японские ученые, например Иэнага Сабуро, рассматривают сложившуюся еще в первобытном обществе систему земледельческих обрядов и празднеств как национальную религию[68].
Около III до н. э. протояпонцы постепенно переходят к производящему типу хозяйствования, начинают возделывать рис. Поэтому мацури, прежде всего связанные с сельскохозяйственным циклом, повторяют или возобновляют ежегодный процесс возделывания той или иной культуры. Большинство древних мацури имеют отношение к выращиванию риса. Они приходятся на время обработки земли, высадки рассады, сбора урожая и т. п. и идут от того времени, когда существовал обычай молиться богам или благодарить их[69]. Ритмически сменяющие друг друга циклы выращивания и сбора урожая риса породили весенние и осенние сельские праздники — ритуал моления об урожае (тосигои) и ритуал приношения богам риса нового урожая (ниинамэ). В различных деревенских мацури отражено обращение ко множеству ками, связанных с природой как источником всего сущего, т. е. видна непосредственная связь с сельским хозяйством и сельскохозяйственным календарем.
Поводом для возникновения обрядов и ритуалов служили также избавление от стихийных бедствий: наводнений, засух, тайфунов, изгнание птиц и вредных насекомых с полей, спасение людей от болезней с помощью магического предмета (сжигание или бросание в реку фигурок, изображающих человека), «общение» с предками. Таким образом, в основе календарных обычаев и обрядов японцев лежат три главных момента — земледельческие работы, поклонение обожествленным силам природы, культ предков. Однако все многообразие обрядов в основе своей нацелено на получение щедрого урожая. Что же касается «общения» с предками, то и оно направлено на умилостивление их душ, чтобы они помогли получить и сберечь урожай.
Во многих случаях сейчас уже точно не известно событие, которое легло в основу того или иного праздника. Но в любом случае происходит как бы возобновление первоначально установленного порядка, как правило, закрепленного в мифологии. Большинство мацури основано именно на восстановлении или воспроизведении какого-либо события, которое и послужило началом празднования. М. Элиаде писал: «Мы всегда современники какого-либо мифа, когда его рассказываем и когда имитируем жесты или поступки мифических персонажей»[70], т. е. совершаем ритуал мистерийного типа, элементы которого неизменно присутствуют в мацури. Это высказывание перекликается со словами японского философа-традиционалиста первой половины XVIII в. Када Адзумамаро, одного из основателей «школы национальных наук» (кокугаку): «Когда мы преуспеваем в выражении древних слов и чувств, мы переносимся в древность, даже если живем в более позднюю эпоху»[71]. Конечно, эти слова относятся, прежде всего, к литургической практике, но с полным правом можно применить и к мацури. Например, к Новому году, который «возрождает время», т. е. повторяет космогонический акт. По словам М. Элиаде, «человек лишь повторяет акт творения, а его религиозный календарь отмечает на протяжении одного года все космогонические фазы, которые имели место от основания»[72]. Вероятно, отсюда берет начало традиция совершать что-то впервые (котохадзимэ), особенно ярко проявляющаяся во время празднования Нового года: первое посещение святилища (хацумодэ), отправка на продажу первых товаров (хацуни), начало торговли (хацуури), первая покупка (хацубай), первая работа в году (сигото хадзимэ), первая уборка в доме (хакидзомэ).
Безусловно, понятие восстановления традиционного порядка имеет достаточно абстрактный характер. Главный смысл его в том, чтобы почтить память и возродить, возобновить тот порядок, который был присущ событиям далекого прошлого. В ходе праздника, совершения ритуала, будничное (профанное) время меняется на сакральное, отсчет которого начинается с момента установления первоначального порядка. Поэтому для понимания сути мацури принципиальное значение имеет календарь, который вносит порядок в их сферу. Ныне можно считать установленным, что у большинства народов календарь восходит к ритуалу: он установлен с тем, чтобы воспринимать «сакральные команды». В соответствии с ним праздникам отводятся определенные отрезки времени и за ними закрепляются соответствующая периодичность: годовая, месячная, недельная. Например, мацури, связанные с культом луны, отмечаются два раза в месяц — во время новолуния и полнолуния. Обрядовые действия посева или сбора урожая — по разу в год. Есть и более длительная периодичность, хотя ее причины не совсем ясны.
65
Жигульский К. Праздник и культура. М., 1985, с. 63.
66
Matsuri. Festival and Rite in Japanese Life. Tokyo. 1988, р. 6.
67
Plutshow G., p. 27.
68
Иэнага С. История японской культуры. М., 1972, с. 34.
69
Yanagida Kunio. Japanese Ma
70
Элиаде М. Цит. соч., с. 44.
71
Цит. по: Muraoka T. Studies in Shinto Thought. Tokyo, 1964, c. 119.
72
Элиаде Мирча, цит., соч., с. 46–47.