Страница 8 из 33
1 апреля Годунов во второй раз торжественно въехал в столицу. Церемония повторилась во всех подробностях. За Неглинной Бориса ждали духовенство и народ. Он выслушал службу в Успенском соборе, затем прошел в царские палаты и там, повествует официоз, «сяде на царском своем престоле». Некоторое время спустя патриарх велел прочитать перед священным собором утвержденную грамоту об избрании Бориса, доказывавшую, что правитель сел на трон благодаря законному избранию и благословению патриарха.
Грамота подробно описывала первоапрельскую церемонию в Успенском соборе, и в особенности тот момент, когда патриарх возложил на Бориса крест Петра-чудотворца, «еже есть начало царского государева венчания и скифетродержания». Очевидно, авторы документа пытались изобразить «наставление» Годунова в цари как свершившийся факт.
Избирательная грамота в ранней редакции заканчивалась указанием на то, что патриарх и другие духовные лица скрепили документ своими руками и печатями, «а бояре и окольничие и дворяне и диаки думные руки ж свои приложили…». Приведенные строки заключают в себе одну из наибольших загадок избирательной кампании Бориса. Почему руководители Земского собора намеревались скрепить соборные постановления подписями одних лишь думных чинов – от бояр до думных дьяков? Почему они не хотели привлечь для подписания документа всех прочих участников собора: дворян, приказных людей и гостей? Оформленная таким образом утвержденная грамота походила бы не на постановление Земского собора, а на заурядный приговор Боярской думы и духовенства.
Проект подписания утвержденной грамоты в Боярской думе рухнул на самой ранней стадии. Патриаршая канцелярия не смогла составить даже перечень думных чинов, которым надлежало скрепить грамоту «рукоприкладством». В списках апрельской грамоты и среди подписавшихся фигурировали одни духовные лица.
Переезд Годунова в царские апартаменты и попытки навязать думе утвержденную грамоту гальванизировали оппозицию. Ведущие бояре наконец осознали, что дальнейшее промедление отнимет у них последние шансы на учреждение в стране боярского правления. Длительное время думу парализовали внутренние разногласия. Щелка лову лишь ненадолго удалось преодолеть их. Когда канцлер вынужден был уйти в тень, его место заступил Богдан Вельский.
Знаменитый временщик Грозного обладал огромным опытом по части политических интриг и располагал исключительными финансовыми возможностями. Он вызвал в Москву множество вооруженных людей из всех вотчин и надеялся решающим образом повлиять на исход выборов,. Последний законный душеприказчик царя Ивана считал, что его час пробил. И он в самом деле добился некоторого успеха. Известия об этом проникли в Литву.
Литовские разведчики донесли, что в апреле «некоторые князья и думные бояре, особенно же князь Вельский во главе их и Федор Никитич со своим братом и немало других, однако не все, стали советоваться между собой, не желая признать Годунова великим князем, а хотели выбрать некоего Симеона». Как видно, Вельскому удалось примирить претендентов на трон и уговорить их действовать сообща. Романовы временно отказались от трона в пользу Симеона, потому что их претензии не поддержала знать. Мстиславский высказался за Симеона, потому что тот доводился ему шурином.
Крещеный татарский хан Симеон по прихоти Грозного занимал некогда московский трон, а затем стал великим князем Тверским. Годунов свел служилого «царя» с тверского княжения, и он жил в деревенской глуши в полном забвении. «Царская» кровь и.благословение царя Ивана IV давали Симеону большие преимущества перед худородным Борисом. Симеон понадобился боярам, чтобы воспрепятствовать коронации Годунова. Знать рассчитывала сделать его послушной игрушкой в своих руках. Ее цель по-прежнему сводилась к тому, чтобы ввести боярское правление, на этот раз посредством подставного лица. Объединение антигодуновской оппозиции грозило начисто разрушить все старания правителя.
Борис не осмелился применить санкции против Боярской думы, но постарался помешать ее деятельности под предлогом угрозы татарского вторжения. Москва располагала превосходной разведывательной сетью в Крыму и не могла не знать того, что хан готовит поход в Венгрию. Тем не менее военное ведомство с начала марта стало
усиленно распространять сведения о близком вражеском нашествии. 1 апреля Разрядный приказ объявил, что крымская орда «часа того» движется на Русь. Нетрудно догадаться, кому понадобился ложный слух. 1 апреля Годунов готовился занять царский дворец. Опасаясь протеста со стороны боярской оппозиции, он старался привлечь общее внимание к вопросу о внешней опасности. В обстановке военной тревоги ему нетрудно было разыграть роль спасителя отечества и добиться послушания от бояр.
Попытки Бориса отрядить главных бояр на татарскую границу долго не удавались. После 20 апреля Годунов объявил, что лично возглавит поход на татар. К началу мая полки были собраны, а бояре поставлены перед выбором. Им предстояло либо занять высшие командные посты в армии, либо отказаться от участия в обороне границ и навлечь на себя обвинения в измене. В такой ситуации руководство Боярской думы предпочло ца время подчиниться. Борис добился своей цели и мог торжествовать.
Отдав приказ о сборе под Москвой всего дворянского ополчения, Годунов в начале мая выехал к полкам на Оку. Прибыв в ставку, он удостоил воинство выдающейся чести – велел «спросить о здоровье» дворян, стрельцов, казаков, всяких ратных людей.
Правителю не пришлось отражать неприятельское нашествие, тем не менее он пробыл на Оке два месяца. При нем находились вызванные из Москвы архитекторы и строители. Они воздвигли на берегу Оки целый город из белоснежных шатров с невиданными башнями и воротами. В этом городе Борис устроил поистине царский пир по случаю благополучного окончания своего предприятия.
В Серпухове Годунов добился больших дипломатических успехов. Крымские послы, явившиеся с предложением о мире, признали за ним царский титул. Английская королева официально поздравила его с восшествием на престол.