Страница 3 из 77
…Вторые сутки безостановочно льет дождь. Движемся только по проселочным дорогам. Над автострадами висит немецкая авиация, летчики наглеют от безнаказанности.
Промокли до нательного белья. Идти тяжело. Тягач часто буксует, и мы, ухватившись за грязные колеса орудий, помогаем ему. Иногда мелькнет в голове мысль: «Не дурной ли это сон? Мы отступаем? С нашими-то пушками?» Взял бы опрокинулся навзничь в придорожном кустарнике, подставил бы лицо этому летнему, теплому дождю и уснул…
Березняк одно твердит: «По шоссе, ребята, нельзя — по шоссе уедем только в могилевскую губернию».
Он прав, мы понимаем это. Устали смертельно. Даже Павел Багин — закоренелый оптимист — скис. Натужно рычит тягач, наматывая на свои стальные лапы километр за километром украинской земли. Укрывшись плащ-палатками, шагаем сквозь частую сетку дождя.
Задремал на ходу. Слышу в полусне:
— Стой! Командиры орудий, водители тягачей, помкомвзвода Рогачевский — ко мне!
Разбухшая от затяжного дождя речушка смыла мост: справа и слева затопленная низина. Брода нет.
— Получается так, — негромко говорит Березняк, — если будем ждать утра, дождемся около этого гнилого мостика «юнкерсов». Раздолбают под орех. Да и пехота немецкая сидит на пятках. Принимаю решение — выходить батарее на шоссе. Не курить, не светить фонариками!! Пойдем при потушенных фарах…
Коротки июньские ночи. Торопись, солдат. Минуты стали в одной цене с жизнью.
Шоссе обозначилось отблесками фар идущих машин.
— Должно быть, немцы.
— Почему?
— Шпарят-то с иллюминацией.
В полосу цвета попадает бронетранспортер. На борту крест.
— Немцы!
Зенитная пушка забрасывает пудовый снаряд на высоту в несколько километров. До шоссе, выпиравшего в нашу сторону крутым поворотом, метров триста. На таком расстоянии трудно промахнуться.
— Прицел постоянный! По двадцать снарядов на орудие! Осколочными — огонь!
На шоссе ярко вспыхнули огромные костры. Стало светло как днем. Снаряд попал в бензовоз. Пламя взметнулось к небу. Мечутся немцы. Падают. Бегут в панике.
— Отбой-поход! — подает команду Березняк.
Осталась позади разбухшая от дождей речушка. Когда занялся рассвет, батарея свернула с шоссе и опять пошла проселочными дорогами.
…Непостижима душа русского человека. Даже в минуты тяжелых испытаний остается в ней спасительный запас юмора. Сегодня батарейцы надорвали животы от смеха. На окраине города Коростень батарея припарковалась около маслозавода. Вася Чекалин предложил Павлу Багину:
— Разведаем?
— Пошли!
В цехе пусто. Стоят огромные чаны. Постучали. Пустые. Чекалин говорит:
— Придержи лесенку. Загляну в середку.
Павел лесенку держит. Вася пробует. Наконец Павел спрашивает:
— Ну, что там?
— На вид не то сметана, не то сливки, — отвечает Вася.
— Ну так попробуй!
— Ладно, теперь ты за ноги придержи, а то свалюсь и утону.
Павел держит. Вася пробует. Во вкус вошел. — Сметана свежая. Разозлился Павел и приспустил Васю немного. Когда обратно дернул, тот и выговорить ничего не может, хлебнул крепко сметаны. Схватил Чекалин какой-то дрын и за Багиным. Смотрим: впереди во весь дух улепетывает Павел, а за ним верзила в белой чалме. В руках у верзилы вроде как оглобли. «Наших бьют!» Мы наперерез! А Березняк:
— Отставить!
Разобрались что к чему, и хохотать.
Сметаны на всех хватило.
…В районе станции Войтовцы и села Шаровачка батареи полка развернулись на противовоздушную оборону, но вскоре начальник артиллерии дивизии полковник А. А. Матюхин привез приказ: 4 июля форсированным маршем следовать в Игнатопольские лагеря, маршрут движения — Бердичев — Житомир — Коростень.
Нам разъяснили, что предстоит совершить марш вдоль всего правого крыла фронта. Противник рядом.
Дивизионные колонны распались на батарейные. Дороги оказались забитыми.
Сплошным потоком, растянувшись на десятки километров, двигались войска к Бердичеву, Острополю, Хмельнику, чтобы оттуда нанести удар по танковому клину фашистов в районе Ровно — Острог. А противник вновь, в который уже раз, опередил нас, и теперь войска, оборонявшие Шепетовский укрепрайон, под ударами врага отошли в южную часть Новоград-Волынска.
Опасность подстерегала батареи полка во время марша на каждом шагу. Так, например: ни офицеры, ни бойцы не знали, что 7 июля в громадном разрыве фронта между нашими 5-й и 6-й армиями батарея лейтенанта П. П. Варганистова оказалась единственным подразделением Красной Армии.
Мужество бойцов и командира батареи Варганистова позволило ночью проскочить город Бердичев, уже захваченный врагом.
Игнатопольские лагеря — летний учебный полигон. В редком березовом леске расположены казармы, различные постройки, приспособленные для проведения армейской учебы. Всюду следы поспешного отступления. Разбросанная бумага, открытые настежь двери. Поторопились, значит, не ждали нас. Но батарейцы все нужное везут с собой на колесах.
Привели в порядок материальную часть, смыли маршевую пыль. На батарею прибыл комиссар полка Борис Борисович Эрлихман. Высокого роста, немного сутулится. Комиссар рассказал нам о положении на фронте. В конце беседы спросил Березняка:
— По макетам движущихся танков стреляли?
— Нет. Мы же зенитчики!
— Верно. Мы зенитчики. Но сейчас самый грозный враг — танки! Учитесь бить танки.
На следующий день на батарею прибыли представители другой воинской части. Осмотрели приборы, дальномер, кабели синхронной связи, аккумуляторы. К вечеру я помог погрузить на автомашину все свое хозяйство. Как-то не по себе: вроде друга отняли. Павел заметил, бросил едкое слово:
— Хватит на луну любоваться. На земле дела нашлись.
7 июля нам объявили приказ командования о том, что наш 509-й зенитно-артиллерийский полк переформировывается в 509-й истребительно-противотанковый полк.
85-миллиметровое зенитное орудие бронебойным снарядом прошивает броню любого танка. Но оно громоздко, неповоротливо, к бою приводится медленно. У него нет лобового щита, который мог бы прикрыть от пуль и осколков… В пору первых дней военного лихолетья наша армия не имела в достатке специальной противотанковой артиллерии. Лишь в 1942 году на вооружение поступили знаменитые 76-миллиметровые орудия ЗИС-3, еще позже появились подкалиберные снаряды. Нужда, горькая нужда заставила зенитчиков переквалифицироваться. Танковые армады противника свирепствовали на дорогах.
Жестокое было время. На Западном направлении танковые клинья нацеливались на Москву. Шли бои у Ленинграда. Пылали в пожарах Белоруссия и Украина. Не поверю ни одному солдату, если он мне скажет: я, мол, и тогда ничего не боялся… Боялись. Каждый по-своему. Боязнь и трусость — это не равнозначные понятия. От боязни до геройского поступка — один шаг. Кто и как сделает этот шаг — вот в чем суть. Я к тому, что нас превращение из зенитчиков в противотанкистов не очень-то обрадовало. Чего греха таить: заставить отвернуть самолеты полегче, танки — не отвернут. Тут уж кто кого, дорога узкая — не разминуться.
Заново комплектуются расчеты батареи. Командиром 1-го орудия назначен Ивойлов Андрей с присвоением ему звания сержанта. Я — наводчиком. Заряжающим — Чекалин Василий. Номера у нас — Багин Павел, Смагин Николай, Ланшаков Михаил — свои ребята, с ними хоть в огонь, хоть в воду. За твою спину не спрячутся.
…Бережно, как святую реликвию, храню я пожелтевшую от времени фотографию предвоенного сорокового года. Группа молодых парней в шинелях и буденовках смотрит на меня. Смотрит на меня, уже старого поседевшего человека, молодой солдат Петр Чернов. Сзади стоит Андрей Ивойлов, левее — Вася Чекалин. Лихо сдвинул буденовку набекрень мой закадычный друг Пашка Багин. А вот сидит Ваня Михайлец, Коля Черных, Миша Ланшаков, Коля Смагин. Нас побратали жесточайшие бои под Ярцевом, в районе Андреаполя, потом на Гжатских высотах. Мы стояли рядом, стояли насмерть под Москвой.
Низко кланяюсь вам. Я вас помню…