Страница 84 из 84
Голова зверя расплескалась кровью, пуля десятого калибра снесла макушку и засела в простенке. Рычаг винчестера резко ушел вниз — клац! — и сразу вернулся обратно, оборотень шатнулся в сторону, уходя с линии стрельбы, и Рамон повел стволом, ловя движение зверя. Пространства для маневра у того не оставалось, и тяжеленная пуля десятого калибра, угодив в грудь, разворотила ребра и отшвырнула оборотня к дальней стене. Он вцепился когтистой лапой в подоконник, выпрямился, и следующее попадание попросту выбросило его на улицу. Снизу послышался грузный удар и треск досок.
Рамон кинул мне пару стальных наручников и метнулся в коридор.
— Лео, догоняй! — крикнул он, сбегая по лестнице.
— Стой! — рявкнул я вдогонку, но напарника и след уже простыл.
Проклятье! Наша цель — Малк! Малк, а вовсе не оборотень!
Я выругался, выхватил из кобуры «Рот-Штейр» и высунулся в окно с пистолетом в руке. Оборотень по-прежнему валялся на земле, со второго этажа он был как на ладони, и мне удалось расстрелять в него едва ли не весь магазин, прежде чем за спиной послышался непонятный шорох. Обернулся — а это очнувшийся Аарон Малк поднялся на четвереньки и неожиданно шустро юркнул в дверь. Враз позабыв о раненом оборотне, я нагнал беглеца у лестницы, не особо сдерживаясь, приложил его по затылку наручниками и приковал правое запястье к толстенной балясине прочных на вид перил.
Там же отыскался «Цербер», но кассета с патронами вылетела из него, а времени на ее поиски уже не оставалось. Я сложил трость надвое и скатился по лестнице на первый этаж.
Китайцев внизу не оказалось, и никто не помешал мне с тростью в одной руке и «Рот-Штейром» в другой выскочить в настежь распахнутую дверь черного хода. Оборотня к этому времени уже и след простыл, а Рамон крался по переулку, высматривая в грязи маслянистые капельки его крови.
— Рамон! — окликнул я напарника и, в тот же миг на крыше сарая шевельнулась слишком уж темная тень. — Рамон, сзади!
Тень взвилась в воздух, крепыш крутнулся на месте, вскидывая ружье.
Грохнул выстрел, длинное пламя дульной вспышки разорвало темень и высветило распластанного в прыжке оборотня.
Мимо! Промахнулись и тот и другой!
Пуля прошла стороной, оборотень грузно рухнул на землю в паре шагов от Рамона.
Лязгнула скоба Генри, полетела в грязь дымящаяся гильза, но зверь успел приблизиться и задрать ствол к небу, прежде чем громыхнул новый выстрел. Тычок левой лапы по сравнению с прежней стремительностью мог показаться даже вялым, но даже так Рамона попросту снесло с ног. Он с треском врезался в сарай, упал и неподвижно замер на земле; по стене растеклись брызги крови.
Проклятье!
Я сорвался с места и провалился в глубокий выпад тростью; оборотень невероятно изящным для такой туши пируэтом начал уходить из-под удара, но выстрел из «Рот-Штейра» заставил его сбиться с шага и спицы электродов зацепили спину и затрещали разрядами электричества.
Оборотень с воем крутанулся на месте, и тогда я в жалкой попытке повторить танцующее движение бандерильеро, ускользающего от раненого быка, нырнул под растопыренную лапу.
«Если ты приблизился к противнику на расстояние удара клинком, то совершенно бездарно потратил последние мгновения своей жизни», — мелькнуло в голове наставление отца, а в следующий миг когти пронеслись над головой; оборотень потерял равновесие и упал на одно колено.
Треск разрядов смолк, я поспешно отпрыгнул и только тут сообразил, что оказался обезоружен. Электрическая банка трости разрядилась, у «Цербера» потерялась кассета с патронами, а разряженный «Рот-Штейр» встал на затворную задержку.
И я с нервным смешком разложил нож.
Титановый клинок сверкнул во мраке промозглого вечера изящной серебряной полосой, но оборотень вдруг покачнулся и уткнулся мордой в грязь.
И дело было не только в поражении электрическим током: жесткая шерсть осыпалась, обнажая покрытую гнойниками и сетью глубоких трещин кожу, ребра ходили ходуном, из легких вырывался резкий кашель. Пасть наполнилась алой пеной, а когда зверь перевалился набок, стали видны налитые кровью глаза и месиво не до конца затянувшихся пулевых отметин.
— Конвент, — прохрипела тварь, — этого так не оставит!..
А потом оборотень потерял сознание, и мощное некогда тело начало гнить и разрушаться прямо у меня на глазах.
Урановые пули и ускоренный метаболизм все же прикончили неуязвимое создание.
Позабыв о звере, я рванул к Рамону. Тот уже пришел в себя и даже зажал рану на правом плече, но, судя по хлеставшим меж пальцев струйкам крови, была повреждена подключичная артерия. Жить ему оставалось считаные минуты.
— Как он? — хрипло выдохнул Рамон при моем приближении.
— Мертв, — уверил я напарника, опускаясь на корточки.
— Надеюсь, догоню его по дороге в ад и дам пинка под зад… — Крепыш попытался рассмеяться, но лишь скрипнул зубами от боли.
— Ты будешь жить, не сомневайся даже, — возразил я.
— Брось, Лео…
— Правда, руку спасти не получится, — продолжил я, — она держится на паре лоскутов. Придется отнять. Но лучше жить одноруким калекой, чем умереть в расцвете сил. Сторожем поработаешь и так…
— Нет! — рявкнул Рамон что было сил.
Потаенный страх стать увечным калекой выплеснулся наружу, и я ухватился за этот ужас, распалил его собственным талантом сиятельного и зашвырнул обратно. Крепыш взвыл, выгнулся дугой и потерял сознание; сочившаяся через его судорожно стиснутые пальцы кровь остановилась, как если бы рана закрылась сама собой. Да так оно и было. Страхи — моя вотчина…
Я поднялся на ноги, несколько раз моргнул и встряхнул головой, но лучше не стало. Глаза горели огнем. Тогда нацепил на нос темные очки и вернулся к оборотню. Зверь и в самом деле издох, и его полусгнившее тело представляло собой жалкое зрелище.
Будет непросто доказать, что это и есть убийца Исаака Левинсона.
И что это еще, дьявол его забери, за Конвент?
За спиной послышался кашель, я обернулся, а это Рамон поднялся на ноги и ковылял ко мне.
— Крепко меня приложило, — пожаловался он.
— Иудей! — вдруг вспомнил я. — Рамон, за мной!
Схватив валявшийся в грязи винчестер, я побежал к опиумному притону, на ходу отвел рычаг и вернул его на место, загоняя в ствол новый патрон. Боюсь, Красные Драконы будут не рады случившейся в их заведении перестрелке.
Но нет — бандиты в курильню так и не вернулись, только ковыляли на выход встревоженные курильщики, те, что еще — или уже? — могли ходить.
Сунув в карман валявшуюся на нижней ступеньке лестницы кассету «Цербера», я взбежал на второй этаж и при виде выломанной балясины на миг впал в самый настоящий ступор.
Аарон Малк исчез.
Но как так? Как он сумел?!
— Дьявол! — выругался я.
— Что такое? — поднялся вслед за мной Рамон. Слабость уже оставила его, лицо приобрело обычный красноватый оттенок, и двигался он уверенно, словно и не валялся при смерти пару минут назад.
А мне стало дурно. Столько усилий — и ради чего?
— Смотри! — указал вдруг Рамон на каплю крови. И еще одну — на ступеньке выше. — Он на чердаке!
Я взял винчестер на изготовку и начал подниматься под крышу. Рамон вытащил из кобуры «Веблей — Фосбери» и двинулся следом.
Аарон Малк и в самом деле укрылся на чердаке. Он сидел в дальнем углу, прислонясь к покатым стропилам, сидел и не шевелился.
Иудей был окончательно и бесповоротно мертв.
— Опиум до добра не доводит, — вздохнул Рамон, подсвечивая мне зажигалкой.
Я ничего не ответил и прикоснулся к щеке покойника. Та была холодной-холодной, словно смерть наступила несколько часов назад. А под воротом рубашки на бледной коже явственно проступали синие отпечатки пальцев.
— Его убили, — сообщил я приятелю. — Утащили сюда, допросили и удавили. И сделал это не человек.
Рамон прикоснулся к шее иудея, вытер пальцы о плащ и отступил подальше.
— Темное дело, — решил он.
— Темнее не бывает, — подтвердил я.
Конец ознакомительного фрагмента.