Страница 12 из 38
Наконец, спасательный отряд занял свои места: мы были готовы поднять пострадавшего.
Но как раз тогда от одного к другому передалась фатальная весть: «Лубен умер».
И тут же мы получили приказ немедленно подниматься. Было вполне разумно решено, что отчаянный, чрезвычайно опасный маневр, который мы собирались любой ценой проделать, чтобы вынести из пропасти раненого, становился безрассудным, если нужно будет выносить умершего, с риском навлечь новые серьезные злоключения, возможно также со смертельным исходом.
ПОБЕДОНОСНАЯ ЭКСПЕДИЦИЯ 1953 г.
Наш товарищ Роберт Леви, уже несколько лет проявлявший себя как энергичный и преданный член спелеологической группы Пьерр-Сен-Мартен, в 1952 г. развернул такую активность и с таким знанием дела, что мы по молчаливому согласию избрали его главой кампании 1953 г., обещавшей быть особенно деятельной и налагавшей тяжелую ответственность на ее руководство.
Ко всеобщему удовлетворению Леви мастерски организовал эту экспедицию, прошедшую от начала до конца так, как он ее запланировал и подготовил.
Однако в самом ее начале произошло сенсационное событие, несколько дней державшее нас как на горячих углях; из-за него экспедиция чуть не провалилась, не успев начаться.
Первого августа, когда мы все собрались у подножия горы в селении Лик, где в гостинице Буше (генеральной квартире спелеологов во время первых кампаний Мартеля) остановились участники экспедиции и сосредоточивались все материалы, до нас дошла довольно обескураживающая новость. По распоряжению испанского правительства вокруг пропасти были расставлены карабинеры, никого к ней не подпускавшие.
Нужно сказать, что в предыдущие годы испанцы, казалось, очень волновались и беспокоились по поводу наших последовательных спусков в пропасть, находящуюся в месте, право на которое заявлялось раньше и заявляется теперь одновременно и Испанией и Францией. Такое положение вещей привело к тому, что на государственной границе на перевале Пьерр-Сен-Мартен существует пробел (не единственный случай вдоль Пиренейской горной цепи), рано или поздно подлежавший исправлению согласно решению Международной комиссии по государственным границам.
В ожидании официальных правительственных решений, что до странности не сообразовалось с нашей ролью исследователей пропасти, Леви с удивительным хладнокровием и твердостью решил, что подготовка и подвоз материалов будут продолжаться так, как это было предусмотрено.
В последующие дни тяжело нагруженные мулы поднимались на пограничный перевал, в то время как самолет военной базы воздушно-десантных войск в По за четыре полета проделал ряд очень эффектных спусков парашютов на крутой склон пастбища, расположенного вблизи пропасти. 36 парашютов, развертывая яркие цветные зонтики, красиво рисовавшиеся на синем небе, опустили к нашим ногам около 3 тонн различных материалов: снаряжение, тросы, веревки, продовольствие, инструменты и т. д.
С самолетом соперничала жандармская бригада Олорона, приславшая многочисленную группу жандармов в Пьерр-Сен-Мартен и в баскскую деревню Сент-Энграс для установки передаточных и приемочных радиопостов, предназначенных для поддержания постоянной и быстрой связи между экспедицией и внешним миром.
Вся эта организация: соглашение с Армией, жандармской бригадой, РТТ[37] — была плодом тщательной подготовки и плодотворного сотрудничества Леви с нашим другом и коллегой Жозе Бидегеном в По; все было предусмотрено за много месяцев вперед, и ничто не оставлено на волю случая. Тормозил только непредвиденный и критический вопрос о позиции испанского правительства.
Наконец, 6 августа в результате официальной встречи все уладилось. В этот день группа Пьерр-Сен-Мартен имела честь принимать в своей большой палатке-столовой генерал-губернатора провинции Наварры, окруженного испанскими офицерами, в то время как наша страна была представлена супрефектом Олорона, жандармским капитаном и другими официальными лицами. Группа испанских геологов и спелеологов, руководимая профессором Овьедского университета Ллописом Лладо, в духе полной дружественности выразила готовность работать совместно с нами. Для нас, спелеологов, важно было только одно: исследовать пропасть до дна и вынести из этой экспедиции как можно больше документальных и научных данных.
Каждый год, начиная с 1375 г., перевал Пьерр-Сен-Мартен бывает театром очень интересной и торжественно обставленной церемонии, называемой Хунта де Ронкаль (Junte de Roncal), заключающейся во встрече французского и испанского духовенства в память былой и для укрепления существующей дружбы.
Трудно было найти лучшее место для заключения союза между французскими и испанскими спелеологами. С нашей стороны в заключении союза и скрепивших его пирах участвовало пятеро новых членов экспедиции. Это были уже приступившие к работе знаменитые лионские скауты.
Тысячью двумястами метрами ниже, в глубокой долине реки Сент-Энграс, где в 1952 г. благодаря окрашиванию воды был обнаружен выход на поверхность потока, протекавшего в пропасти, скауты в это время плавали и ныряли в костюмах людей-лягушек.
Под руководством бельгийца Жака Теодора, только что прибывшего с барабаном (увы, проломанным в порыве чрезмерного воодушевления), скауты Эпилли, Баландро и Летрон перед камерой Жака Эрто (киноработника, альпиниста, спелеолога, водолаза) плавали в пневматических лодках и ныряли в сифоны потока.
В тот же памятный вечер 6 августа, когда официальная неприступность карабинеров вдруг сменилась чрезвычайной любезностью и разговорчивостью, Жорж Лепине в нетерпении увидеть «свою» пропасть попросил спустить его на веревке до первой площадки на глубине 80 метров. Там он проработал почти два часа, расчищая этот ненадежный балкон, заваленный свободно лежавшими камнями. Лепине не был здесь со времени первого спуска в 1951 г., потому что в промежутке участвовал в антарктической экспедиции на Землю Адели. Мы все были рады опять видеть его в нашей среде; место за ним сохранялось, и он был включен в состав передовой партии, которой будет принадлежать честь — правда, честь, связанная с большим риском, — проследить пещеру как можно дальше и спуститься как можно глубже.
Так же единодушно как Леви был избран главой экспедиции, так и я благодаря привилегии возраста и расположению товарищей по «рюкзаку и веревке» был назначен начальником оперативной части, то есть всех работ под землей.
Наши расчеты оказались правильными: обследование, начатое 7 августа, закончилось 19-го.
В интервале между этими двумя датами развернулось, как теперь называют, «самое фантастическое спелеологическое предприятие всех времен», во всяком случае исследование самое необычайное, самое смелое изо всех мною предпринятых; о нем ниже и будет речь.
В пятницу 7 августа 1953 г. в 8 часов утра священник экспедиции отслужил на открытом воздухе первую мессу; в дальнейшем она служилась каждый день.
Алтарь — простой неотесанный стол, который дали наши друзья пастухи, — поставлен вблизи их хижин и наших палаток на покрытом травой бугристом склоне с выступающими ребрами горных пород. Небо лазурной синевы; в ослепительном солнечном свете окружающие белые известняки почти нестерпимы для глаз; там и сям возвышаются узловатые сосны, и многие из них, пораженные молнией, как выбеленные скелеты, протягивают к небу искривленные стволы и сучья. На востоке на испанской стороне, выступая среди массы безыменных вершин, на фоне синевы неба гордо высятся пики Арла и Ани, в то время как на западе вырисовываются вершины Ори, Вотур и другие.
Журналисты, представители кино и фотографы, ждавшие уже несколько дней и упрекавшие нас в том, что мы заставляем их терять время, наконец получили занятие. Не думаю, чтобы когда-нибудь папская месса так усердно снималась на кинопленку и фотографировалась, как эта скромная месса в горах, служившаяся под несмолкаемое щелканье фотоаппаратов и стрекотание кинокамер. Толпа молящихся была самая разнообразная: бок о бок стояли французские, бельгийские, испанские и итальянские спелеологи, беарнские пастухи, погонщики мулов — баски, жандармы, карабинеры и даже парашютисты из По, приехавшие за своими парашютами.
37
РТТ — Ведомство связи.