Страница 50 из 63
Не спеша подходить к окну, в которое очень некстати мог заглянуть кто-нибудь из часовых, я достал и активировал хэол-ган. Мощь у него и по умолчанию крайне внушительная, но, как говорила одна похотливая учёная, нет предела совершенству. Я уже давно приметил, что за какой артефакт ни возьмусь, задействует он в лучшем случае половину от своего реального потенциала. Видимо, это тоже связано со слабым контролем связи с Войдасом на этой планете. Мысленно слился с оружием и полез во внутренний код, представший передо мной в виде привычного переплетения многочисленных узлов и линий.
Главная проблема в том, что до сих пор я тыкался в этот код наугад, проверяя изменившиеся свойства на практике. Что было особенно сложно для винтовки, требующей пробных выстрелов после каждой смены настроек. Сейчас же мне пристреливаться никто не даст. Да и негде: Дирк явно не погладит по головке, если я в процессе разнесу союзный город.
С другой стороны, у меня уже есть какой-никакой опыт работы с разными типами оружия, благодаря которому я могу уже с первого взгляда прикинуть, какая опция за что отвечает.
Вот этот сгусток, у которого при манипуляциях заметно разбухает размер, явно отвечает за радиус взрыва. Здесь тоже что-то, относящееся к боевым показателям. Скорее всего ударная мощь. В этой меняющей длину линии узнаются настройки, связанные со временем. Либо скорость заряда, либо перерыв между выстрелами.
Итак, приступаем. Берёмся за узел, поднимаем значение… И почти сразу слышим треск, свидетельствующий о перегрузке. С чего бы это, я ведь только начал? Попробовал другой параметр — та же картина.
Кажется, начинаю понимать, в чём загвоздка. Оружие второго уровня, предназначенное для лордов, я мог докрутить до уровня театов. А вот третий уровень, похоже, является этаким потолком. Пределом, выше которого артефактам этого мира уже не подняться. А значит, придётся закатать губу и не надеяться, что в придачу к усовершенствованному телу я приберу к рукам ещё и сильнейшее в мире оружие.
Закончив, подхожу к окну, открываю, встаю на подоконник и по-быстрому осматриваюсь, пока снизу не заметили. На улице перед входом стоят и перебрасываются ленивыми фразами человек двадцать. Изнутри слух тоже улавливает многочисленные голоса. Но до мелочи мне дела нет; главное, чтобы теат был на месте.
Осмотр закончен, приступаю. Вскидываю пушку, даю команду на создание снаряда. Прицеливаюсь на тротуар у входа, аккурат в толпу пришедших на подмогу киргонийцев, стреляю. Зелёный шар перелетает через дорогу и оглашает улицу оглушительным грохотом. В воздух взмывают обломки дороги и облака пыли. Ударная волна сносит меня с подоконника и опрокидывает на пол. Спасибо хозяевам, что постелили мягкий ковёр.
Не теряя времени, заряжаю второй снаряд, возвращаюсь на позицию и выпускаю уже не на дорогу, а туда, где за клубами пыли должно стоять почти уцелевшее здание. И предусмотрительно спрыгиваю на пол и прячусь за стеной. От очередного взрыва в окно влетает ворох мелкой крошки. Встаю, делаю третий выстрел.
Когда грохот и стук обваливающихся обломков стихают, прислушиваюсь. Тишина. Ни криков, ни ответных выстрелов, ни шагов. Интересно, Марисон за время моего отсутствия успел снова напялить силовую броню, или прямо сейчас погребён под обломками вместе с остальными?
Ясное дело, я не могу вернуться, пока не проверю лично. В Войдасе я повидал немало тварей, притворявшихся мёртвыми, а затем внезапно нападавших после разрушения тех участков тела, где по уму должны находиться жизненно-важные органы.
Оставив хэол-ган лежать в опустевшей квартире и надеясь, что хозяева по возвращении не заставят меня пылесосить ковёр, сбежал по лестнице вниз. И ведь чуть было по привычке не спрыгнул прямо с третьего этажа. Сейчас бы сидел внизу и заращивал переломанные ноги.
К моменту, когда я вышел на улицу, пыль уже улеглась, представив моему взору вид превращённого в руины офисного здания. И частично разрушенных соседних домов. Ну точно влетит от Дирка… С другой стороны, украшения на тротуаре в виде разорванных трупов киргонийских солдат должны сгладить его гнев. Но главный приз где-то внутри.
На подходе к развалинам на всякий случай активировал щит и тнир-блейд. Медленно двинулся вперёд, перешагивая через обломки и вслушиваясь в каждый шорох. У плебеев и лордов не было и шанса выжить под этой бомбардировкой, а вот от силовой брони теата можно ожидать чего угодно.
Занеся ногу для очередного шага, резко отскочил вправо. Мимо того места, где я только что стоял, просвистело синее энергетическое ядро. За спиной громыхнуло. Вот блин, теперь ещё хэол-ган откапывать. Но это позже. Выживание теата подтверждено, и следует закончить работу.
Фонтан каменных осколков разлетелся в стороны, и навстречу мне, давя камни, вышел изрядно покорёженный силовой доспех. Двигался он с трудом, конечности слушались через раз. Одна нога вышла из строя, руки ходили ходуном. Но даже так он гипотетически ещё мог прицелиться. Лучше это исправить.
Бросаюсь вперёд, перехватываю массивное правое запястье и вонзаю клинок в сочленение локтя. Теат вскрикивает, роняет пушку и от моего толчка падает в груду камней.
— Почему… Ты предал нас? — Голос хриплый и преисполненный боли.
Не берусь даже гадать, сколько всего у него сейчас порвано, проткнуто и переломано. Вообще я не любитель чужих страданий. Как уже говорил, твари Войдаса не причиняли друг другу вреда ради удовольствия, и в этом я был с ними солидарен. Победил — подари быструю смерть, а потом делай с телом, что хочешь. Но раз уж он сам изъявляет желание поговорить…
— Предал? О чём это ты?
— Мы же… были… на одной стороне… Мы с тобой… столького… могли… добиться…
— На какой-такой стороне? Я спас детёныша, ты избавился от видеозаписей — этот уговор мы давно закрыли. А других у нас не было.
— Я думал… мы союзники…
— А ты называешь союзником свинью, которую собираешься пустить на мясо? Скоту положено умирать и кормить сильных, а не толкать пышные речи и обвинять других в предательстве.
— Вея… Она ни в чём не виновата… Защити… её… Это моя… последняя просьба…
— Мы с тобой как будто на разных языках говорим. Виновата, не виновата, какое мне до этого дело? Ты, может, и был ценным кадром благодаря своему влиянию, пока не нашёлся тот, чьё влияние для меня важнее. Но вот от детёныша твоего мне проку не будет. Так с чего мне его защищать?
— Она же… всего лишь ребёнок…
— Ребёнок? Прямо как тот, которого вы застрелили сегодня ночью на улице?
— Жалеешь… дероханское отродье?
— Как по мне, вы все на одно лицо. В упор не понимаю, чего вы друг с другом вообще не поделили. Дероханцы, киргонийцы… Меряетесь, кто лучше, но дохнете все одинаково. Всё равно что свиньи в цеху, вдруг решившие разделиться на два лагеря и выяснить, чьё сало питательнее.
— Вот как… ты мыслишь… Послушай… Вея — мой единственный ребёнок… Она унаследует моё дело… Обретёт влияние, которое ты так ценишь…
— Вряд ли её статус будет что-то значить, когда вас захватит Дерохан. В общем, сориентируюсь на месте. А тебе пора бы на покой.
Занеся руку с клинком, я вонзил синее лезвие в трещину на шлеме.
Глава 17
Все начинается с мышления
Следует ли мне принести в штаб голову Марисона? Ой, да ну её. Сами пускай отрезают, если надо. Мне ещё хэол-ган назад тащить. По идее тут где-то второй лежит, но я вам, как уже сказано, не грузчик. Вернувшись к дому, жители которого не досчитаются нескольких квартир (и уже точно не заставят пылесосить пол), потратил ещё четверть часа, разбирая каменные обломки, пока не добрался до дероханской пушки, сохранившейся в целости и сохранности. Поднял, вытряхнул камни, закинул на плечо и двинулся по улице мимо уже прибывших на место солдат в зелёном камуфляже. Надеюсь, в этот-то раз пойду в штаб не под прицелом верт-пистолей?
По возвращении меня не только без вопросов пропустили внутрь, но в этот раз не стали даже конфисковывать оружие. Разве что ковровую дорожку на пути не постелили. Дирк, вернувшийся в прежний кабинет и восседавший в компании всё тех же двух офицеров, с трудом сдерживал эмоцию «радость». Там же с довольной усмешкой стояла Арколи.