«Крестники» Андреевского флага

Видимо, во Франции – свободной, парламентской стране – он близко сошелся с социалистами (а может, и был посвящен в масонскую ложу). Вернувшись в Россию в конце 1916 года, капитан 2 ранга Довконт уже неисправимый сторонник демократии в душе. А с марта 1917 года и на деле. Отречение монархии он приветствовал искренне и горячо. Потому и был не убит матросами, не изгнан с флота судовыми комитетами, а активно занялся политическим просвещением масс. Часто публикует в финских и в русскоязычных газетах Финляндии статьи на тему социальной революции.

Симпатизируя марксизму, весной 1917 года капитан 2 ранга Довконт начинает читать общественные лекции, проповедуя социализм. Так, 17 мая 1917 года он сделал доклад в Союзе Социалистов Гельсингфорса, который потом был опубликован в революционных газетах. Вот его основные тезисы и некоторые цитаты из него:

«Причина развития Империализма. Развитие капитализма. Развитие идеи Человеческого равенства.

Часть 1. Развитие сознания в человеческой личности.

Часть 2. Борьба за личную свободу.

Часть 3. Борьба за политическую свободу.

Часть 4. Борьба за экономическую свободу»

Вот что говорил будущий министр обороны буржуазной Литвы в мае 1917 года о социализме: «Человечество долго искало пути, пока социализм не указал, где корень зла, куда идти, и куда мы идем. В России социализм теперь делает огромные успехи. Россия – это теперь те дрожжи, из которых пролетарии всех стран сделают хлеб, имя которому «социалистический строй». Области будут самоуправляться, исчезнут чиновники. Все земли, все средства производства – в общественное пользование. Исчезнут шпионство и провокация. Бесплатное образование, пенсии. Деньги отомрут. Весь трудящийся люд будет думать не столько о куске хлеба, сколько о науке и просвещении… Идемте, не останавливаясь у развалин самодержавного трона, повторяя – «Скорее вперед!» Довконт стал окончательным социалистом, сторонником мирового сообщества пролетариев. Потомственный дворянин и офицер забыл триаду, которой он присягал: «За Веру, Царя и Отечество!» Действительно, хоть царь сам отрекся, но какая вера может быть у социалиста-атеиста и какое Отечество может быть у трудящихся?! Потомок литовских князей, надо полагать, причислил себя к пролетариям.

Отрезвление наступало быстро. Угар революционной эйфории улетучился, как утреннее похмелье. В России «социализм делал огромные успехи»: армия и флот разбегались на глазах, государственная власть была парализована. А трудящиеся Германии, оставшись верными своему Императору, перли и перли на восток. Довконт был свидетелем Моонзундского сражения между немецким и русским флотами. Он оставался на флоте, пытаясь разобраться в «дрожжах». А разведданные продолжали поступать не только из Германии, но и из России.

Видимо, проанализировав их, он не приехал в Россию «печь хлеб социализма» после ноября 1917 года. Во-первых, с хлебом там было очень трудно. А во-вторых, запросто расстрелять могли… за офицерство, дворянство. Толпы солдат-дезертиров – это не слушатели докладов в союзе социалистов, могут ведь и на штыки поднять.

В марте-апреле 1918 года бывший капитан 2 ранга Довконт проводил Начальника Морских Сил Балтийского моря A.M. Щастного из Финляндии. Тот уводил корабли Балтфлота в «Ледовый поход»… Но сам опять же в социалистическую Россию не поехал. Остался в Финляндии, которая обрела независимость от нее.

Нравственно-политические эволюции сознания Федора Юльевича Довконта в период с 1916-го по 1919-й годы происходили каким-то противолодочным зигзагом. Сначала кадровый офицер и дворянин стал пацифистом и социалистом. Потом он вновь обернулся государственником и сторонником национального единения и профессиональным военным.

Он «вынырнул» из хаоса революций и социализма на родине своих предков-аристократов – в Литве. Ее государственный суверенитет гарантировали дипломаты из Версаля, почти сплошь члены масонских лож, для которых идея социализма во всем мире была милее всего. Не исключено, что именно европейские «вольные каменщики» помогли своему «брату» Довконту занять высокое положение в Каунасе. Он несколько раз избирался депутатом литовского парламента, входил в состав правительства в ранге министра обороны. Несмотря на территориальные споры с Германией и Польшей, забот с маленькой армией у министра Довконта было немного. Германия была разоружена, а красная Россия сравнительно далеко. И он мог с приятной ностальгией вспоминать о службе под Андреевским флагом вместе с флотоводцами Эссеном, Непениным, Колчаком, Щастным, Развозовым… Им не повезло, его хранила удача. Он генерал вооруженных сил независимого государства, министр. Они – все уже давно покойники. Его социалистическая революция вознесла, их всех – убила. Какая удивительная штука жизнь!

Он еще не знал, насколько она удивительная, и что есть вещи, которые пострашнее смерти.

…Осенью 1939 года в Литве ликовали. Свершилась справедливость обидчики-поляки разгромлены, и Вильнюс снова литовский! Не радовался только военный министр. В «обмен» на Вильнюс немцы оттяпали Клайпеду, вернув порту прежнее название – Мемель. Гитлеровцам достался и единственный корабль ВМФ Литвы «Президент Сметона». Он снова стал германским тральщиком.

Разведчик Довконт умел анализировать ситуацию. После войны с Финляндией СССР потребовал разместить советские гарнизоны на территории Литвы. На правах аренды. Пока. Значит, очень скоро красная армия двинется на Прибалтику, так же, как немецкая на Польшу. А может, вместе поделят Литву, как Польшу. В помощь англо-французской армии он не верил. Предали Польшу и Чехословакию, предадут и Литву.

Весной 1940 года Литва установила дипломатические отношения с Аргентиной. Прибалтика и Южная Америка, разделенные океаном в тысячи миль, вдруг ощутили жгучую потребность в дружбе.

С размещением же на территории Литвы частей РККА роль ее военного министра практически потеряла смысл. И генерала литовской армии Довконта перевели на дипломатическую работу, назначив первым послом суверенной Литвы в Аргентине. С верительными грамотами он отбыл с теплоходом через Атлантический океан. После прибытия в Буэнос-Айрес он планировал вызвать из Вильнюса семью. В тихий, спокойный от мировых войн угол планеты…

Он прибыл в столицу Аргентины в начале июня 1940 года. Вручил верительные грамоты. Стал ждать семью. Но вместо телеграммы об отъезде близких, получил известие об образовании в составе Союза ССР Литовской Советской Социалистической республики. Социалист Довконт вторично убежал от страны социализма.

Хорошо было польским дипломатам, которых оккупация родины застала в других странах. Тем хорошо, что в Лондоне разместилось польское правительство в изгнании. Поэтому, пусть формально, но они сохраняли свой дипломатический статус. А суверенная Литва свое правительство в изгнание не отправила. А стала Литовской ССР. Там было то, о чем в мае 1917 года мечтал кавторанг русского флота Довконт: бесплатное здравоохранение и образование, пенсии, хлебные пайки. Но Федор Юлье-вич в социалистическую Литву не вернулся. А остался в буржуазной Аргентине. Став вторично эмигрантом в своей жизни.

…Отгремела вторая мировая война. Литва по-прежнему осталась советской. Довконт по-прежнему жил в Аргентине на положении частного лица. Семья пропала без вести в СССР.

По знойным улицам Буэнос-Айреса ходил еще не дряхлый 76-летний старик. Он был везде и всюду только бывший: бывший офицер русского флота, бывший социалист, бывший министр обороны Литвы, бывший дипломат… Одинокая старость маячила в будущем, как призрак «Летучего Голландца» перед форштевнем обреченного корабля. Тревожили сны из далекого прошлого: Морской корпус на Васильевском острове Петербурга, адмиралы Эссен, Непенин, Колчак, Щастный, Развозов. Они были, жили и погибли адмиралами русского флота. А кем он уйдет из жизни? «Бывшим», лицом без гражданства…

Федор Юльевич нарочито бодр и активен в общественной жизни, но в одинокой ночной тишине он признается сам себе, что его деятельность просто бегство от безысходности. Это иллюзия занятости и нужности, и только. Он молил Бога только об одном – о быстрой, не мучительной смерти…