Страница 23 из 80
Тогда, в 1924 году, я был совершенно издерган, истерзан одолевавшими меня заботами, и поэтому тот год был беден исследованиями пещер, зато в нем произошло нечто, что могло бы заставить Наполеона сказать еще раз часто повторяемую им, как утверждают, фразу: «Случается только непредвиденное».
Для меня таким непредвиденным оказалась моя женитьба в конце года, точнее, 30 декабря 1924 года.
Элизабет, дочери доктора Раймонда Мартина, врача префектуры Сена, было девятнадцать лет, и она собиралась заняться медициной. Она проводила каникулы в маленьком селении Озас между Сен-Мартори и Ориньяком и также находилась на перепутье, когда случай, судьба заставили нас символически и буквально встретиться на перекрестке дорог. В одно прекрасное воскресенье она решила прогуляться после вечерни. Я же пришел в селение Озас поискать окаменелостей в этой скалистой местности — подробность, сыгравшая важную роль, поскольку без этих Rhynchonella decorata, включенных в мезозойские меловые отложения, мы с Элизабет, по правде сказать, никогда бы не встретились.
Свадебное путешествие мы провели в Провансе, и, конечно, оно прошло под знаком пещер, которые мы там посещали. Затем в 1925 году мы поселились на окраине Сен-Годенса в одной усадьбе, где мне, можно сказать, более чем когда-либо пришлось стать «подземным землекопом».
Раньше Элизабет никогда не случалось бывать в пещере, но она была превосходной альпинисткой и уже совершила к тому времени восхождения на многие пиренейские вершины в массиве Баньер-де-Люшон. Что касается меня, то я никогда еще не совершал восхождений, но, как известно, был страстным приверженцем подземного мира.
Это видимое противоречие, однако, вовсе не было антагонистическим. Мы нашли идеальное решение — я занимаюсь поисками пещер и пропастей высоко в горах, а моя жена исследует их вместе со мной, одновременно приобщая меня к альпинизму.
Глава пятнадцатая
Ледяной грот Кастере
25 июня 1926 года маленькая группа людей покинула деревеньку Гаварни, расположенную на высоте 1370 метров над уровнем моря, и направилась по тропе длиной в пять километров, связывающей деревню со знаменитым цирком Гаварни. Наш отряд — моя мать, Марсиаль, моя жена и я — отправлялся на три-четыре дня в горы. Нашей главной целью было подняться на Мон-Пердю, а попутно мы собирались поискать пещеры и пропасти, которые всегда могут оказаться в массиве, сложенном исключительно известняками.
Первым на Мон-Пердю поднялся натуралист Рамон де Карбонье, потративший на изучение и покорение вершины девять лет: настолько этот район был мало исследован, а обширные ледники вызывали суеверный страх у горцев, которые несколько раз срывали успех экспедиции.
В те времена О. Б. де Соссюру, например, удалось покорить Монблан лишь через двадцать семь лет после того, как он пообещал награду тому, кто найдет подступы к этой вершине.
Теперь, когда альпинизм накопил опыт горных восхождений и когда созданы кадры проводников, подробные карты и хорошее снаряжение, трудно поверить, что Рамону пришлось затратить столько времени, чтобы достичь вершины, восхождение на которую в хорошую погоду не представляет особых трудностей. Что касается цирка Гаварни, то вслед за Виньи и Виктором Гюго его воспел сонм поэтов, изучали геологи, и он описан на всех языках. Зарисовки и гротографии опошлили его. Остается сообщить о нем только самые краткие сведения: эта известковая арена находится на высоте 1400 метров, ширина у основания — один километр, наверху — три километра[11]. С трех главных террас стекает десяток водопадов, самый живописный из них низвергается с высоты четыреста двадцать метров. Эти водопады образуют горный поток Гаварни, переходящий дальше в горную речку По.
Дорога, ведущая от деревни к цирку, пересекает древнее дно овального озера, затем, извиваясь, поднимается к узкой щели в естественном амфитеатре, соответствующей как бы кулисам цирка. Здесь импровизированным всадникам и амазонкам приходится спешиваться, чтобы поближе полюбоваться большим водопадом, пересечь перекинувшийся через поток ледяной мост и прикоснуться к снегу в разгар лета!
Люди, шедшие на прогулку, с которыми мы повстречались по дороге, вправе были спросить, какой смысл надевать специальную обувь, тащить набитые мешки и ледорубы, чтобы посетить цирк Гаварни. Им не могло прийти в голову, что конец их прогулки — только начало нашего похода и что альпинизм начинается для нас там, где кончается их тропа. Мы поднялись на стены цирка по так называемой лестнице Саррадетов — что-то вроде карниза, трудноразличимого даже вблизи, опоясывающего крутой откос, по которому, если у вас твердая нога и верный глаз, можно подняться на самый верх цирка.
Когда мы выходили из деревни, небо было чистым и солнце нещадно палило, теперь же, забравшись на значительную высоту по склону цирка, мы увидели, как тучи со всех сторон собираются, опускаются и заполняют циклопический амфитеатр. Поднялся сильный ветер, и, раньше чем нам удалось надеть свитеры, запрятанные на дне мешков, налетел пронзительный и холодный снег, мелкий и твердый, как льдинки, проникающий повсюду и колющий лицо.
Буря в горах начинается внезапно, и совершенно неизвестно, сколько времени она продлится. Смена декораций произошла неожиданно, температура так резко и сильно понизилась, что мы почувствовали себя не совсем в своей тарелке. Жаркое лето сменила зима. В ватной белизне снега и тумана виднелись лишь наши гротескные силуэты в капюшонах, сгорбившиеся под ударами ветра, тогда как всего несколько минут назад мы шли с обнаженными руками и, подставив грудь ветерку, занимались гелиотерапией, наслаждаясь целебными солнечными лучами.
Элизабет решительно становится во главе связки новичков, какими мы являемся, и мы начинаем восхождение на ледник, доходящий до верхней границы цирка. Наша главная забота — не заблудиться. Поэтому нам приходится беспрестанно сверяться с компасом, чтобы не пропустить большой перевал под названием Брешь Роланда. Это единственный путь, по которому можно выбраться из цирка наверх. Озабоченные и притихшие, мы почти вслепую поднимаемся по бесконечному склону, а он становится все круче. Ветер и снег удваивают ярость, а это означает, что цель близка. Сквозь туман виднеется Брешь, но на нас налетает ветер неслыханной силы и не дает нам двигаться вперед. Один из крупнейших исследователей Пиренеев, граф Рюссель, который шел один через Брешь Роланда в бурю, писал: «Нигде, даже на океане, не бывает такого ветра, как высоко в горах в дни равноденствия. Его рев заглушает гром, которого становится просто не слышно. Скалы сотрясаются, как гигантские звонящие изо всех сил колокола, и только диву даешься, что они остаются на месте. Впрочем, мне нередко приходилось видеть камни, летящие вниз как солома».
Нам повезло больше, чем Рюсселю, на нас не летят камни, но нам приходится передвигаться на четвереньках, чтобы противостоять буре, которая с ревом устремляется в проход шириной в тридцать и высотой в восемьдесят метров, находящийся на высоте трех тысяч метров.
Миновав Брешь Роланда, мы оказываемся в Испании, однако можно подумать, что мы находимся в Лапландии, и Элизабет признает, что горы неплохо отпраздновали наше крещение. Из карманного путеводителя мы знаем, что, следуя вдоль основания скалы, мы найдем отверстие, в которое еле может пролезть человек, но через него можно ползком пробраться в маленький грот. Эта пещера, известная исследователям Пиренеев, названа ими Виллой Горье в честь ученого-гляциолога, открывшего ее в 1906 году. Сегодня вход в пещеру совершенно забит снегом, нанесенным ветром к подножию стены, и нам удается разыскать его только благодаря сделанной суриком над ним отметине.
Поспешность, с которой мы расчищаем альпенштоками вход в пещеру, может сравниться только с быстротой, с которой мы в нее заползаем в надежде наконец укрыться от сорвавшейся с цепи стихии.
11
Такие цирки называются ледниковыми и возникают за счет так называемых гляциально-нивальных (ледниково-снежных) процессов рельефообразования. Поскольку данный цирк выработан в известняках, некоторую роль в его формировании должны были играть и процессы выщелачивания. Современные цирки вмещают фирновые поля в верховьях ледников, пополняемые свежими запасами снега. Образование цирков, лишенных сейчас вечного снега и льда (таким является и цирк Гаварни), происходило в древние ледниковые эпохи.