Розы злы. Трилогия

На следующий день, на втором свидании с Людой, в том же кафе, мы держались уже более раскованно. Я даже почувствовал легкий флирт с ее стороны.

– У тебя есть парень? – спросил я с неуверенностью школьника.

– Нет, – сказала она улыбнувшись. – Ты же знаешь моего брата. Вначале он был против моих принцев на белых конях, а потом мне они стали не нужны.

– А теперь и к нему пришел принц, только на коне бледном, – попытался пошутить я. – И имя ему… Черт, прости. Я несу какую-то ерунду. Чушь, ахинею. Прости. Люд, прости, пожалуйста.

– Ничего, – сказа она. – Я совершенно не переживаю из-за Юры. Странно, что он не загнулся сам еще раньше. Да что мы обо мне да, обо мне? Сам чем живешь? Есть жена или любимая женщина? Дети?

– Нет, – ответил я и зачем-то начал врать. – Никого у меня нет, ни жены, ни женщины. Одинок. Работаю. Все. Ничего интересного.

Она немного помолчала и спросила улыбаясь:

– Наверно сильно тебя Москва изменила? Ты теперь в большей степени по мальчикам?

Я засмеялся в ответ и сказал:

– Нет. Я еще не до такой степени стал столичным франтом.

– А ты сейчас живешь в квартире отца?

– Да.

– А пойдем к тебе? Возьмем шампанского.

– Я не против, но там немного грязновато.

– Второй раз не предлагаю.

– Пойдем. Прямо сейчас?

– Да.

– Пойдем.

На столе в моей комнате стояла закрытая бутылка шампанского и два фужера. Я надеялся, что мы идем ко мне не только пить, а оказалось – совсем не пить. Мы лежали голые под одеялом уже больше часа, и наши тела давно остыли от страсти. Было прохладно, отопление еще не включили и поэтому, нам совсем не хотелось вылезать из кровати.

– Тебе понравилось? – спросила Люда.

– Да. Было хорошо, – ответил я. – Очень хорошо. А тебе?

– Мне тоже очень, – сказала она и обняла меня, а потом, после небольшой паузы, спросила:

– Родь, а когда ты уезжаешь в Москву?

– Пока не знаю. А что?

– Мы еще увидимся? Я хочу.

– Конечно, увидимся. И не раз.

– На улице темнеет, а я боюсь темноты, – сказала она. – И если честно совсем не хочется возвращаться домой. Там кровь, рисунки и пахнет смертью.

– Так оставайся у меня, – предложил я.

Она залезла на меня с верху и, облизнув губы, игриво сказала:

– Родя, я хочу еще.

После того как мы закончили, я встал с кровати, натянул трусы и футболку и пошел курить на балкон. Открыл окно. Мне было жарко. Ко мне пришла Люда в одной из моих футболок на голое тело и спросила:

– Можно и мне сигаретку?

– Ты куришь? – спросил я.

– С моим то братом, странно, что я еще не забухала, – ответила она и, улыбнувшись, спросила: – А что? Ты против?

– Не знаю, – сказал я. – Мне все равно. Это твоя жизнь, а я не святой, чтобы учить морали.

– А ты странный, – сказала она.

– Ты не замерзнешь в таком виде? – спросил я и, усмехнувшись, сказал: – Мы сейчас похожи на голеньких мальчика и девочку, с вкладышей жвачки «Love is…». Эх, сразу вспоминаю беззаботное детство.

– А история «Love is…» не такая уж беззаботная, – сказала она. – «Love is…» придумала новозеландская художница-мультипликатор Ким Касали, которая рисовала комиксы в одну картинку своему любимому мужу Роберто Касали. На картинках она изображала голенькими мультяшками себя и мужа. Потом эти комиксы появились в журнале и стали жутко популярными. Семейная парочка даже основала свою небольшую компанию. А когда у настоящих Ким и Роберто появились дети, то дети появились и у рисованных Ким и Роберто. У пары был пес, который засветился и в комиксах, а потом на одном из рисунков была изображена его могилка.

– Миленькая история, – сказал я. – Прямо сказочная.

– Не совсем, – сказала Люда. – Роберто умер от рака в тридцать один год, а Ким наняла человека, чтобы он рисовал комиксы в место нее, но подписывался ее именем. Ким умерла в пятьдесят пять, тоже от рака. А тот нанятый человек до сих пор рисует эти комиксы, и подписывается именем Ким.

– Интересная история, – сказал я и спросил: – А как эти комиксы попали на вкладыш жовки?

– Турецкие производители жвачки просто украли бренд, персонажей и рисунки. А потом и сами дорисовывали отсебятину.

– А вот мы и вернулись в меркантильную реальность, – сказал я.

– Я замерзла, – сказала она. – И хочу еще.

Я понял что под «еще» она имела в виду не сигареты, и сказал немного стесняясь:

– Пойдем. Но не факт что я «еще» раз смогу.

– Пойдем, попробуем, – сказала она игриво. – А вдруг получится? Я постараюсь это устроить.

Меня одновременно радовала и пугала ее «ненасытность» и мы пошли в кровать. Но я в тот вечер больше не смог. Молодость прошла и мне двух раз было более чем достаточно.

А ночью мне снился сон. История из прошлого.

Во сне, я, совсем маленький, шел по кладбищу вместе со своими друзьями Максимом Илларионовым и Ваней Незваным и остановился перед седовласым копателем старой могилы.

– Дед, а ты зачем могилу то копаешь? – спросил я без капли страха.

– Тут мой друг похоронен, – ответил пожилой мужчина, вытирая пот со лба. – У друга куртка хорошая была. Кожаная. Я на него донос написал в сорок седьмом, чтоб его арестовали, а я куртку себе взял. Его расстреляли, куртка досталась мне.

– А копаешь зачем? – опять спросил я.

– Друг мне каждую ночь снится, – ответил дед. – Куртку назад просит.

– Отдать ее назад хочешь? – спросил я.

– Нет. Хочу убедиться, что он мертв, – ответил старик, улыбнулся и вновь энергично замахал лопатой.

На этом моменте я проснулся.

Я два раза заходил к дяде Саше Иларионову и приносил продукты и отдавал их его племяннику Жеке – дураку и алкоголику, который теперь жил и типа заботился о старике. Пройти в квартиру мне не хватало духу, да даже заходить к ним в подъезд требовало от меня больших усилий. Какой же я трус, черт возьми. Я чувствовал вину перед дядей Сашей за убийство его сына и безграничную благодарность за то, что он меня не сдал полицейским.

Я много раз прокручивал тот роковой вечер и возможно нашел причину, почему я до сих пор не в наручниках и не за решеткой. Мой «друг» Максим бил, и, я уверен, всячески издевался над своим отцом. Возможно, дядя Саша в глубине души был мне благодарен. По крайней мере, я на это надеялся. Бедный дядя Саша. А вот Макса мне совсем не жаль, он заслужил сдохнуть именно так, как собака. Возможно, я слишком жесток в своих суждениях, но зато правдив.

Двенадцать лет назад, трое лучших друзей – я, Максим Иларионов и Ваня Незваный как-то умудрились влюбиться в одну девушку, но как ее звали, я уже не помню. Наверно мы тогда перепутали понятие «любовь» с понятием «похоть». Вроде бы девушку эту звали Света, а может, и нет. Она была немного старше нас, длинноногая, красивая, большая грудь, не девушка – мечта. Одним летним днем мы отправились втроем на речку. Решили искупаться, заодно взяли водки, пива и поесть каких-то бутербродов. Разместились на дальнем берегу, где обычно никто не купался из-за крутого спуска и множества деревьев и острых корней и камней в воде. Нам на радость, как тогда показалось, но на беду, как оказалось позднее, рядом с нами решила отдыхать компания девушек, среди которых была и та, в которую мы были все трое влюблены. Мы много пили, поглядывали на девушек, но не общались и даже не пытались познакомиться, парни мы были уже взрослые, но дико стеснительные. Помню как от выпитого и выкуренного закружилась голова, и я один пошел освежиться в речку. Девушки плескались рядом на мелководье. Их мокрые купальники и игривые улыбки мне показались сигналом к действию, и я решил подойти и познакомится. Веселые красотки меня жестко отшили и, пошатываясь, я добрался до берега и с трудом на него вскарабкался. Четко помню смех Вани Незваного и я пошел на голос. Он ухохатывался у деревьев, а рядом с ним, с видом побитой собачонки стоял Максим Иларионов, на лице которого смешались эмоции – стыд и ненависть, а в руке он держал толстую палку с торчащей на конце острой веткой – опасное оружие.