Страница 76 из 86
Глава 26 Не человек
— Вот как, — прошипел Венедикт и сделал осторожный шаг ко мне. Понизил голос: — А если я сейчас сорву с твоего друга этот маскарад? Что если я выдвину обвинения?
В ответ я тоже сбавил тон и на всякий случай выставил глушилку:
— Валяйте. А я расскажу вашему брату, как вы подставили его под нож.
Юсупов сумел не дрогнуть голосом. Процедил:
— Бред. Зачем мне это?
— Вы бы убили Платона, и вам бы никто слова не сказал — месть за брата, состояние аффекта, — пояснил я. — А с трупа — какой спрос? Никакого. И можно свободно обвинять меня в том, что покушение делалось с моего ведома, а то и по моему указанию. Выступить с этим заявлением завтра, перед всем двором. Дискредитировать не только меня, но и весь род Барятинских. Насмешливо попросить, чтобы я показал жемчужину. И все ахнут — какая она чёрная для белого мага.
Наверное, будь у Венедикта чуть больше времени, он бы придумал, как сохранить хорошую мину при плохой игре. Но события произошли слишком быстро и неожиданно. Неожиданностью, как обычно, оказался я. И лицо Венедикта буквально перекосило от услышанного. Я попал в десятку.
— Ты… Да как ты… — прошипел он.
— Вы, — поправил я. — Не будем унижаться до площадной брани, господин Юсупов. Расходимся. Братцу наплетите чего-нибудь, вы это умеете. Как-то же заставили его выйти в ночь с вашим зонтом и в вашем плаще… Черномагическое убеждение? Впрочем, мне плевать, не рассказывайте. Уладьте дело со своей стороны, а я улажу со своей.
Секунд пять Юсупов молчал, сверля меня взглядом. Потом процедил сквозь зубы:
— Ну что ж… один-один, Константин Александрович. Вам повезло оказаться на шаг впереди.
— Не нужно путать везение с закономерностью, Венедикт Георгиевич, — хмыкнул я. — Я всегда буду на шаг впереди вас. Вспомните об этом, когда в следующий раз будете что-то сочинять против меня.
— Не забывайте, это ваш человек пришёл меня убить! Я лишь воспользовался ситуацией.
— Ух, какой у вас торжествующий тон. — Я прищурился. — А кстати, откуда вы вообще узнали, что Платон собирается вас убить? Мне, наверное, стоит в этом покопаться?.. Определить, сам ли он принял подобное решение? Знаете, если подумать — Платона ведь как подменили после того, как ваш сын доставил мне свиток с вызовом! Надо бы присмотреться к этому свитку. Отдать его в тайную канцелярию для проведения анализа…
Венедикт буквально позеленел.
— До встречи во дворце, Константин Александрович, — процедил он. — Постарайтесь выспаться.
— И вам желаю того же, — кивнул я. — Не хочу, чтобы результат поединка оспорили из-за того, что господин Юсупов был бледненьким и с красными глазками.
Взмахом руки я отменил глушилку и повернулся к Платону. Как раз вовремя повернулся — на дороге за его спиной появился автомобиль Федота.
— В машину, — тихо приказал я.
— Ваше сиятельство…
— Всё, что хочешь сказать, скажешь там.
Платон внимательно посмотрел мне в глаза, потом резким движением убрал нож в карман — видимо, внутри была прорезь, ведущая к ножнам — и зашагал в сторону автомобиля.
— Доброй ночи, господа, — раскланялся я с Юсуповыми. — Приятно было вас повидать.
Ни один из них не ответил. Венедикт стоял памятником собственному высокомерию, а Илларион уже вообще ничего не понимал и совершенно обалдело хлопал глазами.
Что ж, Веня — взрослый мальчик, как-нибудь решит вопрос. А я, как и обещал, разберусь с проблемой со своей стороны.
Федот переместился на переднее сиденье, я сел рядом с понурым Платоном. С него постепенно сползала маскировка.
— Куда прикажете? — тихо спросил Федот, чувствуя, что атмосфера в салоне напряжённая. На меняющееся на глазах лицо Платона он старался не смотреть.
Я подумал над вопросом. Пожал плечами.
— «Русалка» твоя далеко?
— За двадцать минут доберёмся-с.
— Отлично. Выпить там есть?
— Как не быть, ваше сиятельство! — ободрился Федот и толкнул в плечо водителя. Тот спохватился и завёл мотор.
Через полчаса мы с Платоном сидели в каюте федотовой яхты. Здесь было, тепло, уютно, пахло кофе и дорогими сигарами. Сам Федот, смекнувший, что предстоящий разговор — не для его ушей, скрылся в рубке. Я расплескал по бокалам коньяк.
— Давай, — поднял свой.
— У вас завтра поединок, Константин Александрович, — вяло попенял Платон.
— Сегодня, — поправил я. — Есть тонкая грань между нажраться накануне и немного принять перед.
— Есть, — подтвердил Платон и взял бокал. — Только вы сейчас — ни там, ни там.
— Ну, тогда — за неопределённость в жизни, добавляющую ей полутонов, — провозгласил я тост и немедленно выпил.
Платон последовал моему примеру. А поставив бокал на стол, опустил голову.
— Полегчало? — спросил я.
— Немного. Пытаюсь найти слова, чтобы принести извинения…
— Ни к чему. Насколько я понимаю, на тебя воздействовал Юсупов через свиток. Как — пока не знаю, но он почти подтвердил, что так и было.
— Свиток? — встрепенулся Платон. — Да, скорее всего… Но почему он воздействовал только на меня?
— Мог бы воздействовать на Полли, она его едва не схватила. Но я передал свиток в руки тебе, Полли его так и не коснулась. Задача Жоржа, насколько понимаю, состояла в том, чтобы увидеть, кто именно взял свиток, и донести об этом отцу. Именно поэтому свиток принёс Жорж, а не кто-то другой: Юсупов старший, видимо, мало кому доверяет.
Платон схватился руками за голову.
— Как ребёнка, — пробормотал он. — Провели как ребёнка! А ведь я умею распознавать ментальное воздействие. Я умею с ним бороться! Как же это так?
Я побарабанил пальцами по столу. Налил ещё коньяка. В этот раз — меньше. Хватит. Сейчас задача не напиваться, а привести в порядок голову.
— Юсупов сильнее тебя? Я имею в виду уровень.
Платон пожал плечами:
— Полагаю, да. Но не критично. Если бы я оставался чёрным магом — каким был изначально, — сейчас превосходил бы Юсупова.
— Но, даже если Юсупов сильнее. Его воздействие ты всё равно смог бы распознать?
— Конечно, ведь… — Платон осекся и внимательно посмотрел на меня. — Постойте. Вы хотите сказать, что заклинание на свиток наложил кто-то более могущественный, чем Юсупов?
Под «кем-то» можно было понимать лишь одного человека.
— Если бы хотел — так бы и сказал. Пока я лишь предполагаю, что такое возможно, — задумчиво произнёс я. Однако сердце уже начало стучать быстрее.
— Но если это так, — начал Платон, — то…