Страница 69 из 86
— Я не боялся! Я просто не знал, что со мной будет — когда надену эту штуку!
— Это и называется «трусость». Даже не узнав, что тебе грозит, ты поспешил отказаться.
— Что-о⁈ — в руках у Бориса появилась шпага.
Он бросился на меня. И первую атаку провёл, кстати, вполне сносно. По крайней мере, для пятнадцатилетнего пацана, который месяц назад помирал, а личное оружие едва успел вырастить.
Способный мальчишка, надо же… Но вслух я сказал не это.
— Очень долго думаешь, — вокруг шпаги Бориса, над гардой, обвилась моя цепь. — Взялся атаковать — атакуй! Не жди, пока я перейду в нападение.
Рывок. Шпага цесаревича зазвенела на каменном полу.
— Что это? — скривился я. — У тебя руки или сопли? На силовые упражнения вообще забил, что ли?
— Ничего я не забил! — Борис нагнулся, ловко подхватил шпагу с пола. — Я каждый день занимаюсь! У меня, если хочешь знать, даже личный тренер есть. Защищайся! — и он снова бросился на меня.
— Прекрасно, Ваше высочество, — без особого труда повторно выбив у него шпагу, похвалил я. — А вот это — просто прекрасно.
— Что именно? — Борис, потирая ушибленное запястье, посмотрел на шпагу.
В этот раз она отлетела на лабораторный стол. Сшибла гардой пару колб, аптекарские весы и опрокинула коробку с каким-то порошком — который, высыпаясь на пол, в полёте начал искриться. Красиво, словно фейерверк — синими и розовыми искрами. Я аж залюбовался.
Впрочем, продолжалось магическое шоу недолго. Стоило только искрам коснуться пола, как от каменной поверхности повалил густой дым. Запахло серой и ещё какой-то дрянью.
— Ваше величество? — Витман уже тащил откуда-то огнетушитель. Вскинул его наизготовку.
— Не нужно, — император покачал головой. Поднял ладонь.
Дым исчез, порошок перестал искрить. Его остатки собрались обратно в коробку, опрокинутые весы, горделиво качнув чашками, поднялись и выпрямились, а разбитые колбы снова стали целыми.
— Приношу свои извинения… — начал было я.
Император улыбнулся:
— Не стоит, Константин Александрович. Благодарю вас. Вы всё сделали правильно.
— Что он сделал? — изумился Борис.
— Если я правильно понимаю, господин Барятинский только что испытал ваше новое оружие в действии, Ваше высочество, — с поклоном пояснил Витман.
— Моё оружие? — переспросил Борис.
— Браслет, — пояснил Витман. — Это ведь, в некотором роде, тоже оружие. Защита от Тьмы. И надо сказать, что испытание прошло успешно. Хотя, разумеется, со стороны господина Барятинского это был крайне дерзкий поступок! — Витман укоризненно посмотрел на меня. — Вам следовало предупредить Его высочество о том, что вы собираетесь делать, капитан.
— В этом случае, боюсь, исчезло бы то, что в науке принято называть чистотой эксперимента, Эрнест Михайлович, — примирительно сказал император. — Если бы великий князь был готов к испытанию, боюсь, он повёл бы себя по-другому. Вы ведь этого опасались, Константин Александрович? Потому и действовали без предупреждения?
— Именно, — кивнул я.
— Исключительно разумное решение, — кивнул император. — Однако, господа, если мы закончили, прошу вас вернуться в зал. Эта локация рассчитана на присутствие одного человека. Ваше появление здесь — исключительный случай, мне не хотелось бы перегружать магический фон.
Мы встали посреди лаборатории и снова взялись за руки — так же, как в Большом зале.
Миг — и опять стоим на узорном паркете, под плафоном с колоннадой, а окна пронзают яркие лучи солнца.
Борис прохода через портал как будто вовсе не заметил. Он о чём-то сосредоточенно размышлял.
— То есть… — пробормотал Борис — обращаясь ко мне и будто продолжая уже начатый разговор. — То есть, сейчас, с поединком… это ты меня испытывал?
Я поклонился и повторил:
— Приношу свои извинения, Ваше высочество.
Борис нетерпеливо махнул рукой:
— Да нужны мне твои извинения! Я просто никак не возьму в толк, чего ты добивался?
— А ты подумай, — предложил я. — Вспомни, что ты испытывал обычно — когда понимал, что проигрываешь. Когда что-то вдруг шло не по-твоему. Не так, как хотелось бы тебе.
Борис задумался. Протянул:
— Во-от оно что… — И признал: — Знаешь, а ты ведь прав! Из-за выбитой шпаги я бы, пожалуй, расстроился.
— Расстроился? — фыркнул я. — Да тут Тьма уже изо всех щелей бы пёрла! Хотя потом, стоя над моим размазанным по полу трупом, ты, конечно, сказал бы: «Это не я! Я не при чём».
Борис расхохотался и протянул мне руку.
— Спасибо, Костя. Знаешь, вот с одной стороны — столько неприятных вещей, сколько наговорил мне за несколько дней ты, я не слышал за всю свою жизнь. А с другой стороны — от кого бы ещё я мог это услышать? Пообещай, что будешь иногда заглядывать ко мне. Не по делу, просто так. Я буду рад тебя видеть.
— Постараюсь, — кивнул я.
Окинул взглядом зал и помрачнел. Пообещал:
— Через месяц — уж точно загляну.
До поединка за место в Ближнем Кругу оставался месяц.