Страница 19 из 86
Глава 7 Пусть свершится то, что должно
— О, нет! — вместо того, чтобы отпустить Кристину, Алмазова только удобнее перехватила кинжал. — От того, что вы, господин Витман, устроили здесь засаду, не изменится ровным счётом ничего. Мне всего лишь придётся убить ещё вас и ваших подручных, сколько бы их тут не было. В том, что я в состоянии это сделать, сомнений, надеюсь, нет? Если хотите сохранить жизнь себе и дочери — не мешайте! — Алмазова повернулась ко мне. Повторила: — Адрес — где ты прячешь цесаревича! Говори!
— Я не знаю адреса.
Я быстро переглянулся с Витманом, он едва заметно кивнул. Пока всё шло по плану. Охота на живца удалась, мы вытащили Локонте туда, где его теоретически можно было нейтрализовать.
Предлагая Локонте вернуться тем порталом, которым в Изнанку пришли мы, я серьёзно рисковал. Если бы он вдруг согласился, это создало бы массу сложностей для Витмана — засады в том месте действительно не было, оттого я так легко и принёс клятву. Но в итоге, рискнув, оказался прав: Локонте мне не поверил. Мои уговоры, как я и рассчитывал, лишь убедили его в том, что этим порталом возвращаться нельзя. И Локонте выбрал путь, который привёл его в ловушку.
Теперь, для того, чтобы её захлопнуть, не хватало единственного действующего лица. И я тянул время, как мог — не понимая, почему это лицо не появляется на сцене.
— Цесаревич — в Чёрном городе, — сказал я. — Вам, полагаю, не хуже меня известно, как в этом районе обстоят дела с присвоением адресов.
— Значит, меня отведёшь туда ты, — Алмазова повернулась ко мне. И снова она смотрела так, будто не видела меня — поверх моей головы. — Право, мне всё это уже до смерти надоело! Ты — отведёшь — меня — к цесаревичу!
Голос Алмазовой вдруг изменился. Он зазвучал гулко, каждое слово как будто сопровождалось эхом. И с каждым словом в воздухе сгущалось что-то едва ли не материальное. Казалось, что сам воздух начал давить…
Я, холодея, понял, что происходит.
Ментальная блокада!
То заклинание, которым Локонте пытался подчинить меня в телефонной будке. Я узнал его. А через секунду поневоле шагнул вперёд.
Моё тело сделало это без участия головы — точно так же, как тогда, в будке, поднималась моя рука, державшая пистолет.
Кристина в руках Алмазовой обмякла. Повисла, будто кукла-марионетка, у которой оборвали нити. Витман побледнел и стиснул зубы — он, как и я, ещё пытался бороться. А Мишель повалился на пол. Глаза его закатились. Мишель был без сознания. Он и Кристина — самые слабые из нас. Их магия не могла противостоять заклинанию такой силы.
Моя магия, впрочем, тоже. Тогда, два месяца назад, я сумел не поддаться воздействию Ментальной блокады, вероятно, потому, что находился вдали от Локонте. А сейчас женщина, которая до сих пор была для меня лишь матерью Кристины, в отношении которой у меня не было и тени подозрений, стояла рядом со мной — буквально в двух шагах.
И я был не в силах сопротивляться могуществу этой женщины. Сделал ещё один шаг. А в следующий миг голова взорвалась болью.
— Ты отведёшь меня к великому князю, — я услышал это не ушами. Слова раздавались прямо у меня в голове. — Отведёшь — или попрощаешься с разумом навсегда!
Я промолчал. Тратить силы на ответ показалось глупым. Ответ был очевиден.
— Отведёшь! — взревела Алмазова.
Боль усилилась. Я понял, что ещё немного, и тоже потеряю сознание.
Это было бы, пожалуй, неплохо — если бы хоть кто-то мог дать гарантию, что очнусь не тупорылым овощем.
— Я вот-вот раздавлю твои жалкие мозги, — прошелестело у меня в ушах. — Почему ты сопротивляешься? Этот мальчишка тебе — никто! Уступи — и боль уйдёт. Уступи мне…
В этот раз я ответил. И даже слов не пожалел. Но, судя по возмущенному воплю, Локонте ждал не такого ответа. Боль усилилась — хотя до сих пор казалось, что уже некуда. В глазах у меня потемнело.
Я не сразу понял, что новый голос, прогремевший в комнате, действительно реален. Что это не отголосок моего перегретого, стараниями Локонте завязанного в узел восприятия.
— Прекратить! — услышал я.
Когда боль отпустила настолько, что смог сфокусировать взгляд, увидел изумительную картину.
Мария Петровна Алмазова и Император Всероссийский Александр Четвёртый Романов стояли друг напротив друга. Каждый из них держал перед собой личное оружие — светящуюся булаву.
Если оружие Локонте я уже видел в Изнанке, то дерущегося императора до сих пор наблюдать не приходилось.
Кристина лежала на полу — надобность в ней, как в заложнице, отпала, и её попросту отшвырнули в сторону. Напав, император тем самым заставил Алмазову отменить Ментальную блокаду. Сил на то, чтобы удерживать заклинание, одновременно сражаясь с самым могучим магом Империи, у неё не было.
Император, собственно, и был той самой недостающей фигурой, которую я ждал. Обсуждая планы, мы с Витманом не строили иллюзий относительно своих возможностей — понятно было, что даже объединенных усилий всей тайной канцелярии на то, чтобы справиться с Локонте, не хватит. И для того, чтобы ловушка захлопнулась, Витман должен был посвятить в наши планы императора.
— Если вы убьёте меня, Ваше Величество, ваш сын погибнет! — услышал я истеричный вопль Алмазовой. — Только я знаю, как спасти его от страшного недуга! Только я, я одна!
— Это ложь, Ваше Величество, — прохрипел я.
Голос у меня осип, а в горло словно песка насыпали. Слова выговаривались с трудом.
— Знаю.
Светящаяся булава императора скрестилась с булавой Алмазовой. Оружие засверкало, рассыпая искры.
— Я не стану тебя убивать, — донесся до меня холодный голос императора — наполненный еле сдерживаемой яростью. — Я просто высушу тебя! Выпью твою магию полностью. Я хочу, чтобы у тебя не осталось сил сопротивляться.
Алмазова издала отчаянный, протестующий вопль.
То, что произошло дальше, оказалось неожиданным. Хотя, казалось бы: сколько раз я уже сталкивался с этой магией! Сколько раз сам её применял…
Когда облик Алмазовой поплыл и начал размываться, я поначалу решил, что у меня не до конца восстановилось зрение после Ментальной блокады. И лишь потом понял, что зрение здесь не при чём.
Красивое, тонкое лицо Алмазовой на глазах превращалось в круглую лоснящуюся физиономию доктора Юнга.
— Как мы с вами и предполагали, Константин Александрович, — услышал я удовлетворенный голос Витмана. — Рад, что не ошиблись.
Витман тоже, как и я, успел оклематься и наблюдал за поединком.