Страница 5 из 16
Чем больше их становилось, тем сильнее я чувствовал укрепляющуюся связь с Кошмаром. Это было чувство, которое сложно описать тому, кто не имел чего-то подобного. Словно рядом с тобой появился молчаливый сосед, который ничего не делает, но он всегда с тобой. Готов поддержать любое твоё действие и никогда не осудит. Будь ты героем, злодеем или никем. Он видел всё это и многое другое.
Но самым главным была струящаяся сквозь мой корень духа сила. Я всё так же был воином четвертого уровня, что прошел уже больше половины пути до ранга возвышенного, но при этом я им и не был.
Я застыл где-то посередине, неспособный относиться ни к одному из двух рангов.
И честно говоря, полученная от Кошмара была восхитительной. Всего за Рамодом последовало несколько сотен практиков. Большая часть из них связала себя с Кошмаром.
Их поток Кошмара в моем воображении сплетался в толстую веревку, сияние которой наполняло меня мощью. Освежающие впечатления.
Произошедшие изменения заставили меня иначе взглянуть на всю эту ситуацию.
Каждый из монахов, благословленный Кошмаром, стал заметно сильнее, поэтому шансы погибнуть у них сильно снизились. Тем не менее о их жизнях стоило позаботиться, чтобы моя новоприобретенная мощь не рассеялась с их смертью.
Я не хотел, чтобы этого произошло, но я был реалистом. Люди в этом мире имеют свойство умирать и умирать часто. Даже сильнейшие, хоть и называют себя бессмертными, но они вполне себе смертны.
И если мне нужен постоянный приток силы, то количество последователей Кошмара должно стать заметно больше. Следовательно, лучше бы над этим начать работу прямо сейчас.
— Тошики?
— Да, Хан? — необходимость в маскировке отпала с появлением Таймин, поэтому можно было наконец-то принять своё второе имя. Сам Тошики стоял неподалеку и скучающе смотрел на последнюю партию монахов. Так как была необходимость в охране границ от зверей, то нельзя было благословить всех разом. — Что такое?
— В последнее время я размышлял о твоей родной секте, Тошики. Ты не думал, как они воспримут твоё возвращение?
— Моё… возвращение, — ошарашенно переспросил мужчина, слишком удивленный столь неожиданной темой. — А почему я должен к ним возвращаться?
— Тошики, не играй, — я лукаво улыбнулся. — Ты столько раз рассказывал, какой трагедией сопровождался твой уход, что было бы странно, если бы ты не вернулся, чтобы показать им их ошибку.
— Хорошо-хорошо, возможно я планирую когда-нибудь вернуться, но лишь когда стану ещё намного сильнее. Но почему ты вообще об этом вспомнил?
— Просто, задумайся, даже если ты станешь сильным, клан всё равно будет против тебя и твоих идей. Ты же помнишь их мерзкую политику? Они будут интриговать и играть с тобой. Понимаешь?
— Угу, но у тебя, я так понимаю, есть какое-то предложение? — подозрительно спросил Тошики.
— Именно. Почему бы не объединить наши две концепции? Твой клан сосредоточен вокруг боли и всем тем, что она связана. Но ведь боль, порождает страдания, а страдания ведут к страху и, соответственно, кошмарам. Так почему не объединить стихию и божественное? Породить нечто новое?
Тошики тихо стоял, молча слушая мою вдохновляющую речь
— В таком случае ты придёшь не просто как выброшенный остаток. Нет, ты вернёшься как тот, кто нашел для клана новый путь. Уникальный путь, достойный того, чтобы войти в легенды. А там глядишь, может ты и сумеешь начать менять клан к лучшему. За тобой будет столь необходимый вес, понимаешь?
— Это… заманчиво, — вынужденно признал Тошики, но на его лице очевидно читалась обеспокоенность. — Но Хан, ты уверен? Ты же говорил, что не хочешь слишком сильно погружаться в Кошмар? А если посчитать всех членов моего клана, то это очень много людей.
— Я ошибался, — я пожал плечами. — Сложно судить о том, чего не знаешь. Теперь же я понял, от чего отказывался. И больше я такой ошибки не совершу. Лиан, ты долго собираешься там прятаться?
— Как ты меня заметил? — с расширившимся темным облаком рядом с нами возникла недоуменная Хао.
— Плюсы моего нового состояния. Я вижу, что у тебя что-то важное?
Последние недели Лиан провела возле раненной принцессы, стараясь не допустить, чтобы влияние Таймин слишком усилилось. Тем не менее она находила время, чтобы иногда меня навещать, сообщая о планах нашей общей проблемы.
— Шехар окончательно потерял терпение, — слова девушки заставили нас отбросить всякое веселье. — Сегодня вечером он собирается атаковать и Таймин со своими людьми будет с ним.
— Как будто в этом были сомнения. Проклятье, вокруг нас беснуются звери, а мы собираемся резать друг друга, красота. Надо как можно скорее сообщить Рамоду и провести через обряд оставшихся. Лишняя сила нам пригодится.
— Мнё всё ещё не по себе от всего этого, — призналась Лиан. — Но я рада, что у тебя всё под контролем, — Глаза девушки впились в мои, словно пытаясь там что-то найти. — Это ведь так?
Мои губы растянулись в улыбку.
— Несомненно.
— Я так понимаю, вы куда лучше обдумали моё предложение? Если же нет, то не торопитесь, позвольте себе подумать ещё. Мы же ведь никуда не спешим, — саркастичный голос Таймин заставил Шехара скрипнуть зубами от злости. — В конце концов, что такое время в сравнении с…
— Хватит! — наконец лопнуло терпение командующего под довольной усмешкой золотоволосой. — Твои слова о помощи всё ещё правдивы или это ваша обычная ульсанская ложь?
— Абсолютно правдивы, — хмыкнула Таймин, но все же не удержалась от последней шпильки. — Но почему вы думали, что у вас получится договориться с этим Рамодом? Очевидно, он распробовал вкус власти и ни за что бы от неё не отказался.
— Потому что Рамод не такой, точнее, не был таким. Его всегда беспокоили интересы большинства, а не своя личная выгода. Я не понимаю, что могло заставить его так измениться. Я не верю, что за все те десятилетия, что мы знакомы, он лишь притворялся.
— Может быть и не притворялся, — задумчиво протянула Таймин. — Может быть кто-то его надоумил со стороны.
— Опять эти ваши теории, — поморщился Шехар, вставая и собираясь уходить. — Рамод слишком умён, чтобы попасть под влияние какого-то молокососа…
— Господин Шехар! — вперёд вошел и поклонился монах. — Командир охраны Амит приказал сообщить, что его люди поймали возле входа человека Рамода!