На зависть Идолам

— Ты не обязана ничего говорить, — шепчет Миранда, чуть повыше закидывая сумку на плечо. — На самом деле: лучше ничего не говори. Мне нужно идти. — Она направляется к двери, проталкивается мимо брата и убегает по коридору. Крид, похоже, разрывается между желанием пойти за ней и остаться тут, чтобы поглазеть на меня.

— Что за…? — я вздрагиваю, прижимая руку ко рту. Я так потрясена, что просто нет слов.

— Чёрт возьми, — ругается Крид, хватаясь за ручку двери. Он смотрит прямо на меня. — Запри её, когда я уйду, пожалуйста. — Он захлопывает дверь за собой и оставляет меня одну размышлять о том, что только что произошло.

Мне едва удаётся задвинуть засов на место, прежде чем я опускаюсь на край кровати, а затем откидываюсь назад, чтобы прикрыть глаза.

Ага.

Я так и знала.

Третий год… будет самым трудным на данный момент.

Глава 9

Остальная часть недели проходит неловко и странно. Наша маленькая группа плохо приспосабливается к тому, чтобы стать новой Голубой Кровью Бёрберри. Вместо этого Миранда едва смотрит на меня, Зак и Крид смотрят на меня слишком часто, а Лиззи такая тихая, что я иногда забываю о её присутствии. Тристан — это… ну, Тристан. А Зейд и Виндзор дружны, может быть, даже слишком дружны. Эндрю — единственный нормальный человек в этой компании.

«Харпер надерёт нам задницы», — думаю я, когда она свирепо смотрит на меня с другого конца нашего класса истории. Последние несколько дней были тихими, но я сомневаюсь, что сегодняшняя вечеринка будет такой же.

— Только скажи мне, и я прикажу её убить, — шепчет Виндзор, наклоняясь ближе. Он сидит справа от меня, в то время как Зейд ссутулился на своём месте слева от меня. Мы только что объединились для группового проекта, и я предполагаю, что большую часть работы буду выполнять я. Или, по крайней мере, я буду отвечать за приведение этих двоих в форму. Виндзор уже совершенно ясно дал понять, что у него достаточно денег, чтобы прожить сотню жизней, и ему наплевать на свои оценки. Он говорит, что мог бы пойти в колледж ради развлечения, но только в том случае, если поступит без особых усилий. Зейд довольно непреклонен в отношении музыкальной карьеры, так что… только я по-настоящему заинтересована в успехе.

— Смешно, — говорю я, прищуривая глаза, но дело в том, что в случае с Виндзором Йорком я не совсем уверена, что он шутит. Он долбаный принц, как настоящий член Британской Королевской семьи. Он чертовски богат, и он единственный ученик в этой школе, который сам по себе является миллиардером.

Если бы он захотел разозлиться, всё могло бы закончиться плохо — и быстро. Я смотрю на него, он мягко улыбается сам себе, его карие глаза слегка прищурены, когда он изучает Харпер, Валентину и Эбигейл, когда они используют свои айпады, выданные академией, для исследований. То, как он смотрит, похоже на то, как крокодилы сидят под поверхностью воды, высунув наружу только глаза, в поисках добычи.

Звонит колокол часовни, и мы все встаём.

— Встречаемся в моей комнате, сейчас же. — Я смотрю на Виндзора, и он улыбается.

— Видишь, вот почему ты мне нравишься. Маленькая американская девочка, командующая принцем. Может, ты уже избавишь меня от страданий и выйдешь за меня замуж?

Зейд ощетинивается рядом со мной, но, конечно же, он знает, что Виндзор шутит.

— По какому поводу это собрание? — спрашивает Зейд, но я просто делаю лёгкое движение пальцами и натянуто улыбаюсь ему. Он поднимает на меня свою проколотую бровь, изумрудные глаза искрятся любопытством, но он сдаётся и следует за мной и Виндзором наружу по маленькой извилистой гравийной дорожке, которая ведёт обратно к зданию часовни.

Я использую свои ключи, чтобы впустить нас в свою комнату в общежитии, не обращая внимания на различные предметы, прислонённые к дверному косяку. Я больше даже не смотрю на них. Вместо этого я ставлю рядом с дверью одну из корзин для мусора из своей комнаты и сгребаю в неё всё. Если есть что-то полезное — например, нераспечатанная коробка презервативов, — я оставлю её себе. Извините, но мне за это не стыдно.

— Я приготовлю чай, пока мы ждём, — говорит Виндзор, направляясь на кухню и открывая свой специальный шкафчик. Серьёзно, на второй день после возвращения в академию в мою дверь постучал школьный курьер, доставивший массивный ящик, полный рассыпного листового чая, ситечек, чашек, блюдец, заварочных чайников и крошечных ложечек. Там были даже салфетки, и когда я спросила Винда об этом, он просто ухмыльнулся и сказал, что его прабабушка сшила их для него.

Мне потребовался целый день, чтобы понять, что его прабабушка в буквальном смысле является королевой Англии.

— Вкусовые предпочтения? — спрашивает он, указывая на Зейда серебряной ложечкой. Ну точнее, я имею в виду, я почти уверена, что это настоящая серебряная чайная ложка. — Я знаю, что Марни любит английский завтрак с двумя кусочками сахара и щедрой порцией сливок. — Он улыбается и подмигивает мне, и по какой-то причине я краснею.

— Чай? — спрашивает Зейд, как будто он совершенно сбит с толку. — На кой хрен мне нужен чай?

— Потому что это нектар богов, — предупреждает Виндзор, хмуро глядя на Зейда. — Если ты чайный девственник, то я знаю, как раз то, что нужно, чтобы возбудить твой аппетит.

— Э-э, конечно, плевать, — произносит Зейд, выглядя немного скептически. Ему всё ещё кажется очень неуютно в моей комнате, хотя стыд, который он носил в себе весь второй год, прошёл. Наши глаза встречаются, и мне интересно, думает ли он о том красном платье, в котором я была на выпускном вечере. Оно всё ещё в моём гардеробе, блестящее и красивое, и отчаянно нуждается в ещё одном вечернем выходе. — Что ты собираешься ответить Криду и Заку? — спрашивает он, его голос жестяной и неестественный. Это настолько отличается от его обычного мурлыканья рок-звезды, что привлекает моё внимание.

— А что? — спрашиваю я, думая о конце первого курса. Часть меня действительно верила, что мы будем вместе, что я смогу упасть в его татуированные руки всякий раз, когда у меня будет тяжёлый день, что он поцелует меня в волосы и скажет, что всё будет хорошо. Теперь я знаю, что он не смог бы нарушить пари Клуба Бесконечности, даже если бы захотел, но… должен был быть другой способ справиться с этой ситуацией. Ему не нужно было причинять мне такую боль, ломать меня, унижать меня. — Мой ответ имеет для тебя значение?

Зейд выдыхает и смотрит на каменный потолок над нами, протягивая руку и закрывая лицо ладонями. Его рукава, как всегда, закатаны и покрыты резиновыми браслетами, а лацканы пиджака усеяны маленькими булавками. Моё внимание привлекает большая татуировка с надписями: «Страницы, исписанные чернилами» и акварельной гитарой. Под ним у него есть ещё одна, на котором изображён сноуборд с надписью «Короли снега». Обе эти фразы звучат смутно знакомыми, но я не совсем специалист в поп-культуре, поэтому отсылки ускользают от меня.

— Ну? — я осознаю, что слегка дрожу, ожидая его ответа. Я не могу решить, то ли это потому, что от него так чертовски хорошо пахнет — геранью, шалфеем и табаком, — то ли потому, что он определённо добавил несколько дополнительных тренировок за лето. Мои глаза не могут оторваться от округлых очертаний мышц на его предплечьях, от того, как рябит его разукрашенная кожа на предплечьях, когда он опускает руки по бокам. — И не лги мне. Меня тошнит от того, что мне врут. Это не заставляет меня чувствовать себя защищеныой: это выводит меня из себя.

— Ты хочешь, чтобы я был предельно честен, да? — спрашивает он, опуская голову и глядя прямо на меня. Моё сердце сильно сжимается, и я киваю. Зейд делает шаг вперёд и кладёт свои красивые татуированные руки мне на бёдра. Мы стоим так близко друг к другу, что мне приходится запрокинуть голову, чтобы посмотреть на него снизу-вверх. — Я взбешён.

— Почему? — это единственное слово, которое я могу выдавить из себя, заставляя себя сглотнуть, несмотря на стеснение в горле.