На зависть Идолам

— Почему? — только это одно слово, произнесённое шёпотом.

— Ты… вошла, привлекая всеобщее внимание. Ты умна, и ты играешь музыку, как богиня. Ты симпатичная и целеустремлённая, и тебе всё равно, какая у кого-то фамилия или сколько у него денег. Ты поступила в Бёрберри, и тебе не пришлось платить ни копейки, и я думаю… у нас сложилось неверное представление о твоей стипендии. — Он смотрит на меня с искренним выражением, запечатлевшимся на его красивых чертах. — Мы действительно хотели, чтобы ты ушла, потому что ты представляешь угрозу всему, что мы знаем и понимаем.

Я пытаюсь сглотнуть, но у меня в горле стоит ком, и я задыхаюсь.

Зейд на мгновение замолкает, наблюдая, как я тереблю серьги пальцами. Это продуманный подарок, то, что нельзя купить за деньги. Я чувствую, что Зейд, по крайней мере, чему-то научился, проводя время со мной. Может быть, мне тоже стоит попытаться чему-нибудь у него научиться? У каждого есть какой-то урок, который стоит преподать.

— А потом — я не уверен, когда именно — мы все начали… проникаться к тебе теплотой, я полагаю? Должно быть, это было сразу после Хэллоуина, я думаю, когда ты заявилась на ту вечеринку с ярко-красными волосами и в костюме дьявола. — Зейд ухмыляется, и я краснею. Для меня это был смелый шаг, но я определённо не жалею о нём. — В любом случае, мы уже заключили пари, так что…

— С… кто…? — спрашиваю я, хотя почти уверена, что правильным грамматическим вопросом было бы: с кем? Хотя звучит так официально. Или, может быть, я просто нервничаю, поэтому несвязно бормочу в своём собственном мозгу?

— Харпер, Бекки и Анна, — отвечает Зейд, поджимая губы. — Какой бы парень ни победил, он получит трофей от девочек. Если бы мы потерпели неудачу, и ты бы ни с кем не появилась на выпускном вечере, мы бы договорились отправиться с девочками в путешествие вместе. — Он выдыхает и закрывает глаза, как будто эту историю больно рассказывать.

Позвольте мне быть честной с вами: мне тоже больно это слышать.

— Незадолго до зимнего бала девушки заключили ещё одно пари на вечеринке в Клубе Бесконечности. — Он открывает глаза и смотрит прямо на меня. — Они поспорили друг с другом, что смогут заставить тебя сделать то, чего не смогли Зак и Лиззи.

— Какой был бы приз за это? — шепчу я, обхватывая себя руками. Мне внезапно становится холодно, хотя здесь хорошо и тепло. «Чего стоит моя жизнь?» — вот то, о чём я действительно спрашиваю. Для Зака это было семейное состояние. Для Лиззи… это была просто спонсорская помощь Клуба Бесконечности.

А теперь что? Чего я сейчас стою?

— Девушки Голубой Крови заключили пари против некоторых представителей Плебеев. — Зейд на секунду прикусывает нижнюю губу и щёлкает пальцами, как будто пытается вспомнить имена. — Вроде, Кларисса? Киара, до того, как она вошла во Внутренний круг? Я не уверен. В любом случае, пари действует до окончания школы. Они будут приставать к тебе до тех пор, пока ты не покинешь Бёрберри.

— Ставки высоки, Зейд, — выдыхаю я, изо всех сил стараясь дышать ровно.

— Если Голубокровные победят, они получат эксклюзивные контракты для своего бизнеса, между ними и бизнесом девушек, с которыми они поспорили. Если всё пойдёт наоборот, то у них будет сумма около… трёх миллионов долларов, которую они разделят, без каких-либо ограничений по трастовому фонду, это то, что они могут потратить сейчас, не опасаясь, что их семьи будут дышать им в затылок.

Деловые контракты. Три миллиона долларов.

Вот чего стоит моя жизнь.

— Спасибо, что рассказал мне, — шепчу я, а затем делаю движение, чтобы встать. Зейд хватает меня за запястье и удерживает на месте. Когда я оглядываюсь на него, я вижу, как его уверенность борется со стыдом.

— Мы хотели, чтобы ты ушла из Академии. Если ты уйдёшь, ставка будет аннулирована. Вот оно. Они остановятся. Пока ты там, они будут неумолимы. — Зейд встаёт и притягивает меня к себе. Я и забыла, как приятно было чувствовать, что его испачканные чернилами руки обнимают меня. Нет, нет, я не забыла: я заблокировала это воспоминание. — Это выходит за рамки академии, Марни. Клуб Бесконечности… это далеко не только развлечения и игры. Людям нравятся Дюпон или Платтерс, они следят за ставками своих детей. Они заинтересованы в них.

— Ух ты. Я думаю, деньги действительно — как болезнь, да? — спрашиваю я, изо всех сил стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри мне хочется взбеситься. — Этим миллионерам и миллиардершам, что, нечем больше заняться, чем играть с моей жизнью?

— Мне жаль, Марни. Мы… должны были просто рассказать тебе, что происходило, с самого начала.

— Вам действительно следовало это сделать, — говорю я, но мой голос немного дрожит. Я и раньше слышала от ребят, что старшая версия Клуба Бесконечности была втянута в это дело, но слышать, как Зейд произносит всё это вслух, слышать, как он называет ставки… Это слишком, чтобы в это поверить. — Вместо этого, вы, ребята, продолжали издеваться надо мной. Вы заставили меня почувствовать себя такой униженной, а потом проигнорировали меня. Вы позволяли другим обращаться со мной как с дерьмом.

Зейд резко отводит взгляд, стыд расползается по его шее и лицу. Теперь всё обрело смысл: то, как он отстранился от меня, его сопротивление находиться рядом со мной. Это не нормально, но… хотя бы стало понятным.

— Крид и Тристан, они знают, что ты мне всё это рассказываешь? — Зейд пожимает плечами, а затем снова смотрит на меня, плотно сжав губы.

— Мне всё равно, что они думают. — Зейд отпускает меня и отступает назад, как раз перед тем, как дверная ручка поворачивается, и Миранда зовёт меня. Я отворачиваюсь от Зейда, хватаю свой телефон и выхожу на улицу, закрывая за собой дверь.

— Чего он хотел? — спрашивает она, но я просто качаю головой, и мы вместе спускаемся вниз.

Вечеринка прекрасна, в помещении и на открытом воздухе полно людей, всё украшено бумажными фонариками, столами, уставленными едой, и негромкой, но оптимистичной музыкой. Вокруг толпятся люди в купальниках и дорогих платьях, разговаривая и смеясь. По большей части, публика постарше, но есть небольшая группа студентов на заднем дворе, возле открытых ворот, ведущих вниз, к пляжу.

Все парни там — Тристан, Крид, Виндзор и Зак, а также Эндрю и Лиззи.

В углу, прижавшись друг к другу в поисках защиты, сидят Бен, Харпер и Бекки.

— Видеть, как они втроём стоят на моей территории, — начинает Миранда, прищуривая глаза и бросая гневный взгляд на Харпер, когда та поворачивается в нашу сторону, — это просто приводит в бешенство. Меня от этого тошнит. Моя мать знает, что натворила эта девушка. Она знает об этом, и всё же… — Миранда вздыхает, пока мы пробираемся между гостями вечеринки. — Она точно не сможет противостоять Клубу в одиночку. Мы можем быть богаты, но иногда эти старые денежные узы невозможно разорвать.

— Всё в порядке, — говорю я с лёгкой улыбкой, — я понимаю.

На самом деле, я стою там и думаю, что детство с Чарли в вагоне поезда в трейлерном парке Круз-Бэй было самым лучшим. Лучшее, что когда-либо случалось со мной. Эти люди безумны. Всё, что их волнует, — это деньги, внешность и власть. Здесь полное отсутствие сострадания, сопереживания или заботы. У меня снова начинает болеть живот, и я думаю, что, по крайней мере, может быть, я оказала какое-то влияние хотя бы на этих парней?

Может быть, Тристан, Зейд, Крид и Зак немного по-другому подумают о том, как они будут вести себя в будущем?

«Отныне я постараюсь стать лучше. В обязанности Марни не входило учить меня быть лучшей версией себя, но она всё равно уже это сделала».

Мои глаза встречаются с глазами Зака, когда мы направляемся к нему через небольшой участок лужайки. Он улыбается мне, когда мы приближаемся, и я занимаю позицию справа от него.

— Вы с Зейдом пробыли там долгое время, — замечает Крид, прислоняясь к невысокому белому забору так, словно едва может держаться на ногах. — Нашли интересную тему для разговора? — я бросаю на него взгляд, и, должно быть, в выражении моего лица что-то есть, потому что он быстро выпрямляется и закрывает рот.