Камни тоже плавают

— А вы?

Чуть пожимаю плечами, что тут отвечать, и так понятно — создал же. Опять молчим. Вот что ему так от меня надо? Ну не инженер же⁉

— У Пауля Фридриховича есть финансы…

— Николай Николаевич, ну не смешите меня! — смеюсь.

— Ну да, ну да… Всколыхнули вы Иван Сергеевич своими финансовыми прожектами Петербург. И бритты, и французы, и германцы как мухи теперь вокруг Двора вьются. — ага, похоже первая причина долгоруковского ко мне интереса, значит, все же деньги. Жадность князя обуяла?

Опять сидим, молчим. Князь что-то свое прикидывает. Я улыбаюсь ему, а сам напряженно дальше мысль думаю.

Жадность? Да, жадность. Золотой теленок ему нужен. Но только не это главное, не это. Это только как приятный довесок… Неужели правда единственную дочку согласится за меня отдать?

— Насколько вам можно доверять?

Слегка, одними уголками губ улыбаюсь. Глупый вопрос. Слова ничто, смотреть нужно по поступкам. Князь похоже пришел к тем же выводам.

— Мда… Глупый вопрос… Пауля с гонкой не бросили… и Танюшку из дворца вытащили…

Опять молчим. Долго. Но, похоже, князь все же решился. Я уже делать вид, что прихлебываю из стакана теплый бренди устал.

— В районе Обводного канала у заброшенных заводов из снега вытаял оплавленный черный круг… — а сам на меня смотрит и дрожащую руку под стол сунул. Типа я не пойму, что он за ствол схватился. Особенно после сдвоенного щелчка. Курки взвел. Значит или договоримся, или меня отсюда вынесут. Ничего не понятно, но финал уже ясен, и хотя бы это хорошо. Только с чего это он меня так боится? — На брусчатке мостовой и на кирпичных стенах… Оплавленные подтеки камня…

Молчу. Делаю вид, что за щелчки не понял. И покерфейс держу. Удержал, хотя бренди от неожиданности, да и, честно, мандража не в то горло пошло. Не думал, что с этой стороны зайдет, думал с гонкой и спидстером княжеские подкаты связаны будут. И под взведенными стволами сидеть страшно. Откровенно страшно.

Что тут сказать? Молчу.

— И три растерзанных трупа в странных одеждах недалеко от этого круга!

Значит со мной не только та нога в берце перенеслась. В странных одеждах это как? И кому еще не повезло? Недоперенеслись… Смотрю на князя, жду продолжения, а он вылупился на меня и замолчал. И что делать? Молчать? Соглашаться и признаваться? Нет, молчать дальше тоже нельзя, князь бледный и трясется везь! И зарядить в меня может на нервишках…

— Уважаемый Николай Николаевич, вы меня заинтриговали. Мне прям жутко интересно, такая таинственность, трупы… Прям, в Петербурге мало их находят? Да вы загляните вечерком на Апраксин двор или на Лиговскую к ГОПу, найдете, не один труп. — не пойму за он кого меня принимает?

— Так растерзаны же! — да, видок у князя еще тот, губы белые и чуть трясущиеся. Взгляд бешеный и какой-то дикий. Разительный контраст с тем, что было пять минут назад. Как плотину внутри князя прорвало. Держал-держал всё в себе и снесло. Не выдержали нервы? Или наркоман, вроде слышал, что Высший свет на английский морфий моду взял, подседать на наркоту стал?

— Ой да бросьте вы Николай Николаевич! Собаки или крысы поди погрызли да и всё… — главное не дергаться, а то, правда, шмальнет. Сам до трясучки меня боится, но дочь зачем-то посылал.

— А круг? А у князя капельки пота по виску потекли. Сидит и на меня пялится. Не отвечу — точно палить начнет. Думай, голова, думай! Шапку куплю!

Хм… — он меня не за адскую ли тварь, принимает? Не поймешь этот Высший свет. То морфий, то спиритизм, то еще что… — Да поди химики опять какую-нибудь хрень испытали. Вот и круг вам выжгли.

— Складно врешь, Тварь! Только тебя видели выползающим из этого ведьминого круга! — князь рывком вытащил из-под столешницы обрез двуствольного ружья, калибра похоже, 12 или даже более. — Не дергайся Тварь! Ружье серебром освященным заряжено!

Да, таким в упор по стене размажет. И серебро там освященное, или свинец обычный, мне без разницы будет.

— Видели тебя! И опознали уже! Еле перехватить доча успела!

Не уютно под стволами, однако. А у сумасшедшего под стволами вдвойне неуютно!

И неожиданно. И дома значит уже ждут. Только кто? И я Долгоруким теперь должен быть обязан? Незадачка, князь тоже живым не выпустит, иначе б стволами не тыкал.

— Николай Николаевич, вы уж в крайности-то не кидайтесь. То почти «любимый зять», то «тварь» и стволом тыкать, я ж и оскорбиться могу. — крутого качаю, а у самого поджилки трясутся. Даже смешно стало, оба с князем сидим и трясемся, — Круг какой-то там или квадрат, но ваш какой интерес? И мне что с того?

— Омолоди меня!

— Чего???

— Омолоди! Жить хочууу! Дочь замуж отдам, все сделаю! Верни здоровье!

— Князь, вы в своем уме? — он что, вообще связь с реальностью потерял?…

— Не ври, Тварь! Всё про тебя знаем! Слышал, сам слышал — все, кто у круга были — помолодели! Вон и фон Вале говорил!

— Ну так, вперед к вашему кругу и омоложайтесь!

— Так не работает он уже! Не работает!.. — и с подозрением уставившись на меня, — Или ты, Тварь, издеваться надумал? Так я тебя быстро серебром нашпигую!

Нет, так дело не пойдет, этот псих сейчас просто палить начнет. Надо как-то накал сбивать…

— Николай Николаевич, будете тварью обзывать и стволами тыкать — ни до чего не договоримся!

— А кто ты если не Тварь? Тварь адова ты и есть! Прав Владыко, — не понял, какой владыка? И что этому сбрендившему отвечать?

— Так где он и где я! Поэтому я только Иван Сергеевич!

— Если б не я ты б уже с ним повстречался! С его надзирающими и тайной полицией! Ищут тебя, а я спрячу… золота дам, много! — так, проясняется. Таинственный «владыка» похоже из церковников.

Жандармы во главе с Вале и церковники с владыкой. Плюс еще этот возжелатель второй молодости… Приплыли. Попробовать поотбалтываться? Бесполезно. Все равно не выпустит. Ему уже резона меня выпускать нет. Слишком значимым силам дорогу перешел, уводя меня у них из под носа… По быстрому запытает, а его люди по кускам вывезут куда-нибудь. Расчленят и избавятся в лучших традициях Санкт-Петербурга.

И предложить мне нечего. А, была не была…

— Золота мало. Души нужны!

Что делать? Тикать однозначно! Только вот как. Три метра до князя, а между нами стол и ствол. И маятник качать не умею. Да и бесполезно против дробовика это. Но кроме силового я расстаться с князем вариантов не вижу. Не заболтаю. И так и так не он, так люди его не выпустят, всё равно закопают. Или в заложники князя брать?

Только так.

Главное принять решение. А для этого что? Для этого сначала уберем себя с линии ствола. Ну, или ствол с себя. И переводя взгляд в бок, в окно, ахаю:

— Жандармы…

Инстинкты никуда не денешь, и князь дернулся к окну. Отворачивая от меня. Ну а я, швыряя стакан в голову, упал к столу.

Глухой стук попадания стакана заглушил грохот выстрела. Я ж на карачках как гордый лев огибаю стол, вскакиваю и луплю его со всей дури в челюсть. Ошеломил, но не вырубил. Зато хватаю упавший обрез со стола. Один патрон, левый ствол заряжен. Живееем!

Под грохот вылетевшей двери подхватываю качающегося князя, прикрываюсь им, и ору врывающимся мужикам:

— Стоять, а то я князю дырку сделаю! — ну и обрез ему в бок. — А ну к двери!

Замирают. Князь «плывет», держась за разбитое лицо. Все-таки хорошо я ему залепил.

— Ну и как княже расходиться краями будем?

— Найду… — упертый! Тыкаю жестко обрезом под печень. Хрипит, но затыкается.

— Ты, князь, выживи сам сначала!

За спинами мужиков раздается перестук каблучков и девичий вскрик «Папенька!». Вот и Танечка Николаевна пожаловала, а не поменять ли мне заложника? Не… не пожалеет княже дочки…

— Милая барышня, пройдите сюда, а то ваш папа́ сейчас упадет, и мы стреляться начнем. Первая пуля ему достанется. Вам это надо?

Протолкалась и вышла. Не труслива. Или такая же психованая?

— Стоять! Стоять Танечка! Ближе не подходить!

— Что тебе надо, гад?