Камни тоже плавают

Ночью мужики по тихому укатили машину прицепом за телегой. Накрытую тентом от сглаза… и любопытного глаза. Что-то этих «глаз» больно много последнее время вокруг клуба крутится… Особенно англоговорящих и взяткосующих…

Утром поехали и мы на тарантасе. Белая кость мы или как? Правда, любопытных с хвоста «рубить» тоже пришлось. Ну, так брички не машина, лошадки устают, на поворотах скользят, дым нюхать не хотят…

Беккель за рулем прогрессирует, хотя в гонке ему однозначно не участвовать — императорскую фамилию кто будет развлекать, да и организационные моменты решать. Ну и гонщик, если честно, он хреновый…

Приехали и устроили кольцевые гонки вокруг деревни. Это в городе тепло и сыро, а за городом снежок местами лежит. Дороги подморожены, грязи нет. Машина идет хорошо, только боюсь тоже перегреть мотор. Ни датчиков, ни тахометра. Всё на слух, да на ощупь. Нужно перед гонкой хотя бы вентилятор на вал поставить — пусть принудительно обдувается.

Скорость обалденная. На прямых участках явно за сотню. И динамика отличная, и торможение, а вот устойчивость не очень — узковата получилась мечта отечественного автопрома, да и высоковата…

И ревёт. Княжне приходится, напрягая связки кричать. Чтоб я услышал.

Вы пробовали на УАЗике без крыши и дверей гонять? Ощущения похожие: «сейчас, сейчас… мама, вылечу!». Ладно, я хоть за руль держусь, пассажирке вообще кайф. Улётный. В смысле, расслабилась — улетела. Недодумали, однако. Привязываться, по ходу, нужно…

Дед, как нас мотает, даже садиться отказался. Наотрез! Беккель серым приехал, а княжна кайфует, визжит на поворотах и быстрее требует. Вот адреналиновая наркоманка!

Полдня откатали, три бака топлива сожгли, у меня уже руки трястись начали. Устал — пора завершать. Вылез, ноги держать отказываются. Отстоялся, пошел с Дедом в усадьбу чаёвничать, «голубки» наши ворковать остались.

Нипочём им ни промозглая погода, ни усталость. Ладно, княжна — молодость, но и Фридриховичу, по-моему, любовь годы списала… И ума!

Только сели, глянул в окно, а там наш влюблённый «Ромео» свою «Джульетту» учить водить опять вздумал! Одну! На спорткаре!

Ловлю Дедов испуганный взгляд:

— Идиот влюблённый! — и бегом на улицу, хрен бы с ними, но и сами убьются, и машину перед гонкой угробят!

Выскочили из-за стола одновременно, Дед меня чаем обварил. Потом!

Спидстер ревёт и стартует. Вижу белое лицо княжны. Дед орёт «Тормози! Тормози дура!», бесполезно! Движок без глушителя. Почти прямоток, рёв как у стартующей ракеты!

Бросаюсь наперерез, и… под визг княжны и шипение покрышек улетаю в канаву… Не успел.

Тишина. Ни криков, ни рёва. В небе облачка, на кустах — темные весенние сосули. А я в стылой яме, в луже холодной воды. И мысли: «…кто первый земли горсть бросит?.. Дед?.. Княжна?.. Беккель?..».

Повалялся и хватит, ушибленный бок болит, ободранное об кусты лицо дерёт, но это не повод валяться. Переворачиваюсь на пузо, жив вроде. На четвереньках лезу из канавы и первое, что вижу, взгляд огромных испуганных зеленых глаз. И ладошки, прижатые к ротику. Жива!

Ищу взглядом Деда, Беккеля, мужиков и не удерживаюсь от комментария:

— Женщина за рулем — это сногсшибательная женщина! — под взгляд зеленых глаз продолжаю, — И взглядом может поразить, и с ног сбить…

Вампирский кусь

Пока вернулись в город — уже стемнело. Конечно же наши великосветские джентльмены повезли княжну домой, на Литейный. Ну и, судя по всему, Беккелевское величие там и заночевать намылился. С Дедом за компанию. А вот мне как-то никто ничего не предложил. Отношение к главному гонщику и минаритарному партнеру, однако, показательные, но… такова жизнь.

Я тоже не от большого ума капитально ступил. И денег с собой с утра ни копейки не взял, и чаю в Шушарах перед дорогой напузырился. Ладно, простительно. Утром понадеялся, что не бросят, а после обеда головой ушибленный был.

Самому проситься в гости к княжне как-то не по статусу и просто по-мужски стремно. Но, спрашивается, какой черт меня дернул попросить высадить на Лиговской улице? Нет чтоб хотя бы до Невского потерпеть, не лопнул бы!

Высадили и укатили. А я попрыгал, попрыгал и поскакал закоулки искать, чтоб мокрое дело сотворить. Ну и дорогу до дому срезать. По дворам идти совсем ничего вроде.

Лучше бы я прямо, например, на Невском, на глазах припозднившихся прохожих, какой-нибудь фонарный столб окропил. Думаю, меньше неприятностей было б!

А тут… да что там говорить, только нашел темный закоулок и сделал не только темным его, но и мокрым, как сзади топот раздался. Сначала подумал городовой или дворник сейчас морали по морде учить будут, поэтому отскочил в тенек, подтягивая штаны, — типа, это не я, оно само! Но два проскочивших мимо моего отнорка мужика в сером рванье с блеснувшим в лунном свете ножом разом развеяли мои иллюзии о мордобитии и морали.

Нарвался на так воспеваемую Петербуржскую гопоту…

Не знаю, как в такой ситуации должен поступать героический попаданец, а я, честно, струхнул. И даже забыл, как дышать. Хорошо хоть стена дома мокрой чуть ранее успела оказаться. И намочить опять мог бы. Наверное…

Пока я отходняк ловил и крался к выходу, один из «скакунов» вернулся к входу моего тупичка. Без ножа который, но зато теперь со стволом в руке! Ну и спиной к углу устроился… значит все-таки не мимо, значит по мою душу…

Что делать!!?

Тянуть время и ждать? Надеяться на авось, что пронесет? Ага… если меня гоняют, то жди, когда дойдет по следам глянуть куда я зарулил, и всё — приплыл котенок! Вон он, злыдень, прямо по моим следам топчется, других на свежем инее еще нет…

Попытаться спрятаться в этом закутке? Так он маленький и тупиковый. Нашел, вот, себе на голову мокрый угол, скромняшка… будет тебе, щааазз, и угол мокрый и мокрое дело…

И ничего с собой! Спрашивается, на… зачем у меня во флигеле Ле Фоше где-то валяется. И засопожник под матрасом? Выживу, стволами как ежик… колючками обвешаюсь! Обещаю!

Оглядываюсь вокруг — тоже хоть шаром покати: ветки, подмерзшая грязь, полузастывшие фекалии. Ни палки приличной, ни камня. Идеальное место сдохнуть в дерьме, а жить хочется хоть вой!

Кинуть в него какашкой? Катит? Ага… и получить в ответ пулю! Не катит!..

Пока мял булки, разглядывающий следы гопник до чего-то допер и неожиданно шагнув в мой отнорок нос к носу столкнулся со мной!

— Упс, красавчик! Попался!

В фильмах драки могут длиться часами. У меня вечность тянулось только время пока я завороженным зайцем смотрел сначала на ухмыльнувшуюся усатую рожу, а потом — на подымающийся ствол револьвера. Дальше все понеслось вскачь. Мой рывок к руке с оружием завершился столкновением двух тел, по закону сохранения импульса и всемирного тяготения приземлившихся в кучу подтаявшего дерьма.

В наказание за резвость я получаю коленом в пах и сгибаясь дугой, втыкаясь головой мужику куда-то в шею. Пытаюсь одновременно не выпустить руку с оружием, сообразить, что делать дальше и не заорать от боли, чтобы воплями не привлечь второго. В большей степени из-за последнего схлопнул раззявленый в немом вопле рот у него на шее и на автомате сжал зубы.

В ответ на это мужик надо мной рвется и дико орет, паля из револьвера в белый свет. Мне же в горло бьет что-то пузырящееся, горячее и соленое, льется по лицу, заливая глаза. А я, захлебываясь, все сильнее и сильнее сжимаю челюсти, уже догнав, что мне в очередной раз фантастически повезло и второго шанса сегодня ждать точно не стоит.

Через, кажется, целую вечность, хватка мужика слабеет и я, извернувшись и откинув его, еще слабо подрагивающего, от себя подальше на карачках стартую по Лиговской куда глаза глядят. Видимо в очередной раз под ржач Фортуны, потому что только потом, отвернув за вроде бы хрен знает какой по счету угол, понимаю, что интуитивно стартовал в противоположную сторону от того, с ножом.

Человеческий мозг очень пластичная штука — наглотавшись крови из прокушенной артерии только чуть удивляюсь отсутствию рефлексии по поводу заживо загрызенного мужика. Думать о том, опыт ли в том виной или я еду кукухой, не оставляет времени приближающиеся шаги. Выследили! Перетряхивает адреналином. Коря себя, что при поспешном бегстве не прихватил ствол, ныряю в очередную подвернувшуюся подворотню. Молясь тому, чтобы двор оказался проходным, а не очередным отнорком или так любимыми в Петербурге домами-колодцами. Пересекаться и выяснять со вторым гопником, что лучше зубы или нож нет ни сил, ни желания…