Страница 183 из 184
— Вон они, — сказал Драко, показывая в направлении барьера, отделяющего волшебный и магловский миры друг от друга.
— Здравствуйте, отец, мама, — вежливо поздоровался с родителями Драко после того, как его выпустила из объятий Нарцисса.
— Ой, да как вы двое выросли! Почему ты, Люциус, мне об этом не сказал? — спросила она своего мужа.
— Я думал, это не так важно, дорогая, — просто ответил Люциус.
— Неважно? Мой Драко становится мужчиной, — проворковала Нарцисса.
— Гарри, сколько раз Драко получал сладости от Нарциссы в этом году? — спросил Люциус.
Гарри наслаждался стебом, так что вопрос стал для него неожиданностью. Один лишь взгляд на Нарциссу и Драко дал ему подсказку об ответе:
— Я точно не знаю, где-то один или два раза в семестр, — ответил он уклончиво.
— Швах! Вот все настроены против меня, один или два раза в неделю — больше похоже на правду, — с раздраженным видом сказал Люциус.
— Вот видишь, Люциус, я не балую Драко, — с самодовольным видом сказала Нарцисса.
— Пожалуй, это Драко отдает половину сладостей Гарри, — проворчал Люциус.
— Так какие у тебя планы на лето, Гарри? Драко говорил, что Дамблдор снова настаивает на твоем возвращении к этим грязным маглам, — с отвращением закончила Нарцисса.
— Ну, я согласился с этим, так как мне нужно поработать над окклюменцией, я… Я понял, что у меня много плохих воспоминаний, с которыми мне нужно поработать, — сказал Гарри.
Люциус и Нарцисса переглянулись, прежде чем Нарцисса сказала:
— Ты не должен переживать эти воспоминания с этими… существами.
— Все будет в порядке, — сказал Гарри уклончиво.
— Мне не очень нравится тратить время на такие вещи, но все же. Как будешь готов, просто отправь Анди к нам и мы или заберем тебя или отправим портал, — сказал Люциус.
— Благодарю вас, сэр, — искренне сказал Гарри.
— Что ж, полагаю, нам нужно проводить тебя до них, — со злобой сказал Люциус.
Гарри только и смог, что кивнуть. Они все проследовали через барьер в мир маглов.
Эпилог
— И вновь ты проиграл, братец, — раздался женский голос.
— А ты не шельмуй, вечно мухлюешь, — ответил ей лающий мужской голос.
По коридору пролетела шаровая молния, остановившаяся у прутьев одной из камер, затем медленно, но набирая скорость, она же полетела в обратном направлении.
— Теряешь силенки, сестренка, — усмехаясь, пролаял мужской голос.
— Сам теряешь, — не остался в долгу женский, и к первой молнии прибавилась вторая.
— Заткнитесь, Блэки, и хватит тут световые представления устраивать, — более грубый мужской голос сказал и из камеры, напротив которой находился женский голос, что несомненно принадлежал Беллатрисе Блэк, вылетело черное облако, которое постаралось погасить молнии. Да только не вышло. Одна молния погасла, но вторая по темному облаку последовала до ее создателя. Немного ругани раздалось из этой камеры.
— А знаешь, что, Белл, зря ты так муженька своего. Я хоть и глава рода, но без домашнего алтаря не могу разорвать ваш брак, — пролаял Сириус Блэк.
— Руди, слышишь, она хочет сбежать от нашего Повелителя! — прокаркали из камеры по соседству от Сириуса.
— Заткнитесь все, — сказал еще один голос. — Кажется, сюда кто-то идет.
Все замолкли. Наступившую тишину нарушило эхо шагов нескольких человек. И холод. Приближался холод. Сознание стало подбрасывать ужасные картины прошлого. Все отреклись от мира за стенами окклюменции. Но и и силы не хватало. Стражи Азкабана приближались, а вместе с ними и инспекция Министерства.
— Как видите, министр, все заключенные не в состоянии оказывать сопротивление, — сказал один из стражников, но его перебил лающий смех из камеры Сириуса Блэка.
— А кто смеется? — спросил толстенький человек с темно-зеленым котелком в руках и в полосатой арбузной мантии — Корнелиус Фадж.
— Заключенный номер тысяча девятьсот восемьдесят один. Сириус Блэк, — сказал второй сопровождающий аврор. Первый же поправил на себе цепь артефакта управления Дементорами. По ободу золотого круга горела голубой линией бязь не читаемых рун, а в центре стояла фамильная печать Поттеров. Этот артефакт некогда младший из братьев Певерелл подарил Леди Азкабан, чтобы та могла защитить свои владения, а от ее потомков его выкупило Министерство вместе со всем островом. Некогда процветавший уголок мира стал тюрьмой для всех его обитателей.
Блэк засмеялся своим лающим смехом вновь.
— А ты, Корнелиус, смотрю, высоко поднялся, — сказал он. — Не мог бы ты выполнить мою просьбу? Я тут так долго отрезан от мира, что даже не знаю, что там произошло, да и сколько времени прошло.
Белла поднялась с пола и подошла к решетке, посмотрела на процессию из министра, двух авроров и четырех дементоров, холодно-отрешенным взглядом и глубоко вздохнув опустилась около прутьев решетки, спиной к ним.
— Не проси их, брат, они давно забыли о чести, да и ты не роняй свою так низко, — еле слышным шепотом произнесла она.
Фадж посмотрел на девушку, одну из самых отъявленных Пожирательниц, которая сейчас была заперта в клетке, но чувствовался все еще ее дух воли. Его немного передернуло, да только взыграла его гордость.
— И что вы хотите знать? — ни к кому вроде бы не обращаясь, но повернувшись к уверенно стоящему за решеткой Блэку.
— Что стало с миром? Где теперь наш крестник и что стало с теми в переулке? Да и вообще, что в мире творится? — пролаял Блэк.
— Ну что ж, мистер Блэк, — сказал Фадж.
— Лорд Блэк, канцелярская ты крыса, — прошептала Белла, хотя ее и услышали, но проигнорировали.
— Крестник ваш защищен хорошо от вас, да только Дамблдор знает, что понавешано на дом его тетки, — стал рассказывать Фадж.
— Петунья, значит. И теперь ясно, что завещание Поттеров уничтожено неким долькоманом, — прошептала все так же сидящая Беллатриса. Она вдруг повернулась и оказалась на коленях. Ее лицо было изможденным, в глазах плескался сам адов огонь.
— Как он посмел, брат? — спросила она перебивая Фаджа.
Крик женины заполнил все отчаяньем, да так, что даже дементоры на мгновение содрогнулись.
Фадж смотрел на безумную женщину, а потом наложил на нее заклятие немоты. Совсем не сильное, только чтобы не мешала, хотя горечь в ее голосе он услышал и даже почувствовал.
— Мне дальше не продолжать?
— Простите ее, министр, она за своего крестника переживает, — более кашляющим и грустным голосом сказал Сириус, — пожалуйста, продолжайте.
— А с маглами из переулка не все в порядке, трое погибли остальные были ранены. А что сейчас в мире, это уже долго рассказывать. Вот, прочитайте сами, — Фадж протянул Сириусу свежий выпуск «Ежедневного пророка», где на первой полосе красовалась фотография всего семейства Уизли в Египте. Сириус взял газету и тут же ее выронил в камере.
— Он в школе, сестренка, ты понимаешь? Он в школе! — сказал Блэк и опустился на пол и будто бы потерял интерес к окружающему, только и повторял: он в школе.
Фадж и остальные пожали плечами и продолжили осмотр. Дементоры тоже покинули заключенных, на прощанье постаравшись съесть как можно больше радости, которой тут оставались крохи.
— Сестра, ты понимаешь, ОН в школе, — повернувшись к решетке, вновь сказал Сириус.
— Я поняла, — все так же тихо отвечала Белла, — а живет он со своими родственниками. Ты поверить в это можешь, Бродяга?
— Нам нужно идти, — сжимая прутья, решетки сказал Блэк.
Пока все отходили от действия дементоров, Блэки уже начинали действовать.
Дамблдор вынырнул из омута памяти. Он смахнул с щеки единственную слезинку. Он узнал, откуда у Гермионы Грейнджер появился крестраж Тома. Виновником был Гарри Поттер.
После просмотра воспоминаний Гермионы Грейнджер о походе в косой переулок не было сомнений, что виновник всего Гарри Поттер.