Искусительница Кейт

– Шарлотта? Одному Богу известно, что она в нем нашла! Он просто дурак!

Кейт замерла, но Грей не заметил этого, а стал в ярости на этого выскочку Уиклиффа мерить шагами комнату.

– Ты только послушала бы его лепет об истинной любви. Словно романтичная девчонка! От этого стошнить может!

– Кажется, они очень любят друг друга, – тихо заметила Кейт.

– Любят? Что за нелепое определение! У них просто общие интересы! Дружеские отношения, и ничего больше, – огрызнулся Грей, хотя его сверлила мысль о том, что Уиклифф обладает каким-то секретом, который он сам жаждет разгадать.

– У тебя, наверное, задето самолюбие, так как Шарлотта предпочла другого.

Слова Кейт не сразу дошли до Грея – в таком он был гневе.

– Что? – почти заорал он, повернувшись к ней.

Она посмотрела на него своими чудесными, ясными глазами.

– Ходят слухи, что ты был в нее влюблен.

– В Шарлотту? – презрительно спросил Грей. – Я находил ее неиспорченной и остроумной, при чем тут влюбленность!

Трудно поверить, что когда-то он думал о том, что дочка приходского священника станет ему подходящей женой, и что он искал невесту, с которой у него могли бы быть такие же отношения, как с Шарлоттой. Впервые в жизни превосходно разработанный план Грею не удался, так как он не питал чисто дружеских чувств к женщине, на которой женился.

Эта мысль потрясла его. Грей уставился на Кейт. Она, бесспорно, умна, красива и изящна, к тому же честная. В общем, обладает всем тем, что он желал найти в женщине, но его представления о дружеских отношениях с женой ни малейшим образом не напоминали ту пусть бессмысленную, но непреодолимую тягу к Кейт. Должно быть, он какое-то время стоял остолбенев, обмозговывая свой просчет. На губах Кейт появилась пренебрежительная улыбка, так похожая на его собственную манеру улыбаться.

– Да, конечно. Ты ведь не веришь в любовь. Но послушай, Грей, это чувство существует и без твоего высочайшего одобрения. Брак Уиклиффов, несомненно, брак по любви. Должна заметить, что лучше жениться по этой причине, чем просто заполучить себе племенную кобылу!

Грей скривился. О чем, черт побери, она говорит?

– При чем здесь племенная кобыла?

– О, пожалуйста, не надо. – Кейт нежной ручкой как бы отмахнулась от его вопроса. – Я слышала, что говорят в свете: ты искал жену, простую деревенскую девушку, которая родила бы тебе наследника, вот и все.

– Что?

В ярости Грей забыл о том, что именно это желание заставило его задуматься о женитьбе. Но это было так давно и теперешнее его положение настолько изменилось, что обвинения Кейт прозвучали просто смехотворно.

– Разве не для этого ты приходишь ко мне каждую ночь после того, как весь день хмуришься на меня?

Раньше Грей не стерпел бы такого замечания, но хладнокровные слова Кейт о том, что происходит между ними в постели, заставили его замереть на месте.

– Ты так думаешь?

Кейт, не дрогнув, выдержала его свирепый взгляд.

– Я не знаю, что мне думать, Грей. Объясни мне.

Ну нет! Он не превратится в безмозглую болонку, как Уиклифф! Он владеет собой, управляет своей жизнью и своими чувствами и не станет их демонстрировать ни перед кем. Даже перед Кейт. Не сказав больше ни слова, Грей резко развернулся и вышел из ее комнаты. Очутившись у себя, он крепко закрыл дверь, отгородившись таким образом от жены-искусительницы и расслабляющей иллюзорной ерунды, именуемой любовью.

Кейт была не голодна, но поспешила в столовую, надеясь застать там Грея – а вдруг он задержался за завтраком. Она всю ночь проворочалась без сна и уснула лишь на рассвете. Уже наступил полдень, и, несмотря на то что она все же немного отдохнула, Кейт чувствовала себя разбитой, а на серди6 лежала тяжесть.

Впервые со дня свадьбы Грей не пришел к ней ночью, и она болезненно это переживала. Кейт недоставало не только невыразимого удовольствия от острых, хотя и кратких ощущений близости, но она не могла сомкнуть глаз без тепла его тела, согревающего ее потом.

Нарушение Греем обычного распорядка привело Кейт в уныние. Наверное, ей не следовало прошлым вечером возражать ему, но именно он начал спор, пороча самое ценное из всех чувств. Он словно вырвал из нее любовь и с невероятной злобой бросил ей ее в лицо.

И все же… Кейт могла поклясться, что, когда она обвинила Грея в том, что он обращается с ней как с племенной кобылой, на его лице на мгновение появилось протестующее выражение. Но оно быстро исчезло, и он опять выглядел невозмутимым и презрительным. А затем вообще ушел, чтобы доказать, что она ему совершенно не нужна.

Кейт прерывисто вздохнула, пытаясь взять себя в руки, но ее усилия оказались напрасными – за длинным столом Грея не было. Очевидно, он ждет ее в гостиной, решила Кейт. Вошла горничная с горячим чайником, и Кейт вымученно улыбнулась:

– Спасибо. Скажите, пожалуйста, где его светлость?

– Он велел передать вам, миледи, что уехал в клуб. Почти час назад.

Разочарование больно кольнуло Кейт. Не в силах произнести ни слова, она молча кивнула в ответ. Подойдя к буфету, она стала класть на тарелку еду из многочисленных расставленных на нем блюд. Лишь услыхав, что девушка ушла, Кейт повалилась в кресло, невидящим взором уставившись на блестящую поверхность обеденного стола.

Забыв про еду, Кейт долго сидела, размышляя о своем неудачном браке. Погрузившись в грустные мысли, она не сразу откликнулась на голос лакея:

– Миледи!

Кейт с удивлением выпрямилась. Лакей протянул ей маленький серебряный поднос, на котором лежал сложенный диет бумаги.

Письмо? От Люси? Кейт схватила листок, поблагодарила лакея и кивком отпустила его. Когда он удалился, Кейт с нетерпением развернула послание. Она и не ожидала, что ее ветреная сестра найдет время написать ей письмо.

Но оно оказалось не от Люси. Кейт чуть не задохнулась, когда прочитала его содержание. Письмо не было подписано, и ясно почему. Кейт заставила себя прочитать его от начала до конца, затем листок выпал из ее похолодевших пальцев.

Это шантаж, самый обыкновенный шантаж. Автор письма грозился погубить Кейт, раскрыв кое-какие сведения о ней и ее сестре, в том числе и о поспешной помолвке Люси. Цена молчания составляла двести фунтов.

Для Кейт, которая годами отказывала себе в самом необходимом, такая сумма представляла целое состояние. Ей на секунду стало смешно от этой дикой цифры, но, оглянувшись вокруг, на роскошно обставленный городской дом, она все поняла. Негодяй знал, откуда Кейт возьмет эти проклятые деньги – для Грея они ничего не значат.

Она подавила нервный смех. Очевидно, шантажист не представлял себе, что ее брак – всего лишь насмешка. Какое теперь имеют значение возможные сплетни? Грей скорее пренебрежет ими, чем, не задавая вопросов, даст ей двести фунтов.

Но Кейт твердо решила ничего у него не просить. Он женился на ней из чувства долга, а она доставляет ему только одни неприятности. Нервный смех сменился рыданием. Ее стремление заставить полюбить себя потерпело полный крах. Теперь к тому же его ждут еще и унижения из-за нее. Кейт с горечью уставилась на гадкое послание.

Кто мог его написать? В Лондоне у Грея полно недоброжелателей, и некоторые из них благородного происхождения. У нее опять перехватило дыхание. Неужели это дядя Джаспер! Растратив ее состояние, он, вероятно, надеется теперь выкачать деньги из Грея.

Но это ему не удастся, подумала Кейт и крепко сжала губы.

Пора признать свое поражение и вернуться домой. Возможно, Грей добьется расторжения брака. Эта мысль болью пронзила Кейт, но для них обоих лучше разрыв, чем продолжение мучений. Она не допустит, чтобы он содержал ее, расплачиваясь за собственную глупость, когда решил жениться на ней. Но и терпеть его равнодушие она тоже больше не могла. Его раздражение против нее все растет, а у Кейт не было сил выносить эту медленную смерть.

Бросив взгляд на письмо, она прикинула в уме, когда ей надо быть готовой к указанной в нем встрече. Затем встала и бросила письмо в огонь. Не в силах сдвинуться с места, Кейт смотрела, как, опалив бумагу, ярко разгорается пламя. Записка сгорела, а вместе с ней и все надежды Кейт на счастливый брак.