Страница 21 из 137
Наиболее ценным «охотником» Никколо Никколи был Поджо Браччолини родом из Ареццо, будущий писатель и коллекционер. По заказу Никколо Поджо прочесывал монастыри Италии, Франции, Германии и Швейцарии в поисках древних рукописей. При этом он не пренебрегал никакими методами: копировал манускрипты, даже если это было запрещено, в ход шли подкуп, лесть и даже воровство. У него в плащах были тайные карманы, куда он мог незаметно прятать найденное. Однажды Браччолини обнаружил целое сокровище: полную рукопись римского поэта Лукреция «О природе вещей». Она датируется I веком до нашей эры, ее считали пропавшей после падения Западной Римской империи. Шесть книг этой рукописи включают объяснение устройства вселенной со ссылкой на Демокрита и Эпикура, которые уже тогда описывали мир как материю, состоящую из атомов и управляющуюся научными законами, а не божественными. Лукреций учит людей избегать боли, стремиться к наслаждению и избавляться от страха перед смертью и богами. Религия, по его понятиям, – это монстр, взирающий с небес на землю. Браччолини тайно привез рукопись во Флоренцию, где Никколи ее тщательно скопировал своим курсивом. И хорошо сделал, так как оригинал был впоследствии утерян. Потом Браччолини провел несколько лет в Англии, но все найденные там рукописи оказались покрытыми плесенью из-за влажного, холодного климата. Поджо вернулся во Флоренцию и начал писать собственные сочинения. Четкий почерк Браччолини с манерой четко отделять друг от друга слова станет потом образцом романского шрифта. Поджо стал близким другом Козимо, они проводили много времени вместе за чтением рукописей. Он, наконец, женился в возрасте 56 лет на 18-летней девушке, у них родилось 6 детей вдобавок к уже 14 внебрачным потомкам. Сейчас это один из самых известных писателей Италии, его именем названа улица во Флоренции. Перу Браччолини принадлежит фраза: «Деньги необходимы, так же, как нервы, на которых держится государство». Другим известным «охотником за рукописями» был Кириак из Анконы, которого Козимо посылал на поиски древностей на Ближний Восток, Север Африки и Святую землю. Козимо прекрасно знал арабский язык и мог свободно читать на нем манускрипты.
Но самой экзотической фигурой из друзей Козимо был сын его врача Марсилио Фичино родом из городка Фильине Вальдарно. Внешность у него была откровенно некрасивая: очень маленького роста, просто карлик с хромой ногой, копной черных кудрявых волос, которые он редко причесывал, очень крупным горбатым носом, остроконечными бровями и черными, пронзительными глазами – на вид настоящий дьявол. К тому же у него был чудовищно буйный нрав. Поначалу Фичино изучал медицину, но быстро увлекся философией Платона и, по заказу Козимо, как-то незаметно для себя перевел все его труды на латынь. Про него шутили, что если его разбудить ночью – он прочитает на память любой отрывок из трудов философа, но при этом никогда не может найти свою обувь. Вот такие личности составляли близкий круг Медичи.
Тем временем император Иоанн VIII Палеолог вернулся в Константинополь, но жители города решительно воспротивились идее воссоединения с католической церковью. Начались смута и вооруженные восстания, и вся работа унии пошла прахом. В 1452 году под стенами Царьграда встала армия турок, которые ночью пробили брешь и через нее хлынули в город. Три дня резни – и все закончилось. Голова последнего византийского императора Константина XI Палеолога, брата Иоанна VIII, который к тому времени умер, полетела с плеч. Турки водрузили ее на ятаган и торжественно пронесли по всем улицам. Так произошло падение Восточной Римской империи, после которого византийцам пришлось спасаться из Константинополя бегством. Среди них были многие ученые, философы и гуманисты, которые нашли приют во Флоренции у Медичи. Они получили должности профессоров Флорентийского университета на кафедрах философии и культуры Древней Греции. С собой они привезли многие ценные манускрипты, которые удалось спасти. В содержании этих рукописей были не только философские труды об устройстве мира или бессмертии души, но и давно забытые знания по алхимии, астрологии, астрономии, магии и медицине. Древнегреческий язык и философия вошли в моду, их изучение стало признаком высокого интеллекта. Так зародилась эпоха гуманизма и Ренессанса, возрождения античной культуры и знаний.
У Козимо Старшего накопилось слишком много грехов за душой. Особенно его беспокоило ростовщичество, которое было основой деятельности его банка. Не давали покоя и слова Иисуса из Библии: «Легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому попасть в царство небесное». Козимо был истинно верующим христианином и не хотел перетаскивать огромные тяжести в Аду с места на место. Поэтому в 1437 году, посоветовавшись предварительно с папой Евгением IV, он пожертвовал огромную сумму денег – более 40 000 золотых флоринов – на полную перестройку старой церкви и монастыря Святого Марка.
Это аббатство находится в конце улицы Ларга, где жили Медичи. Оно было построено в конце XIII века и принадлежало монашескому ордену сильвестринцев, основанному бенедиктинским монахом – святым Сильвестро Гуццолини – в 1231 году. В те времена, когда Козимо решил вложить деньги в ремонт и перестройку монастыря, сильвестринцы были оттуда изгнаны и переехали в район Ольтрарно. Аббатство Сан-Марко перешло доминиканцам из Фьезоле, которые туда переехали из прежней обители. Козимо поручил работу по перестройке здания Микелоццо, и архитектор спроектировал новый внутренний двор в стиле Ренессанса, украсил его теми же светло-серыми колоннами с полукруглыми арками. Затем он спроектировал гостевую для паломников, где их принимали и лечили, две трапезные – одну для гостей, вторую для монахов, зал Капитула, где проводились собрания, и монашеские кельи на втором этаже. Кроме этого были предусмотрены кельи для новициата – тех, кто еще только собирался принять обеты и стать монахами, для настоятеля монастыря, для почетных гостей и отдельную келью забронировал для себя Козимо. Когда ему все надоедало – он уединялся в этой келье для молитвы, медитации, размышлений о бренности бытия и о своей душе. Церковь тоже была перестроена и расширена, ее фасад был заменен на другой уже в конце XVIII века. Впервые в истории монашеские кельи было решено расписать фресками. Но не на все стену, а по небольшой, простой религиозной сцене без лишних деталей. Они были выполнены в каждой монашеской келье, включая ту, что выбрал для себя Козимо Старший. В тех, где жили новици, были только сцены распятия со святым Домиником Гусманом, основателем ордена доминиканцев.
Работу поручили художнику-монаху Джованни Анджелико, который жил в том же монастыре, – далеко ходить не надо было. Фра Джованни писал алтарные образа для многих церквей и монастырей в стиле интернациональной готики, он использовал очень яркие, праздничные цвета: бордовый, оранжевый, лиловый, ярко-желтый, синий, ярко-зеленый. На его иконах было изобилие позолоты и сказочные, нереальные пейзажи. Все эти детали характерны для стиля интернациональной готики, его еще называют придворной готикой, потому что она зародилась при дворе Висконти в Милане в конце XIV века. Название «интернациональная готика» возникло позже и быстро распространилось по европейским странам. На многих алтарных образах художники уже писали пейзажи, но пока еще идеализированные. Но фра Джованни Анджелико добавлял и элементы Ренессанса: четкое трехмерное пространство, святые уже похожи на реальных людей. Их лица не стилизованные, как в Средневековье, и это не что-то переходное, как у Джотто и его последователей. В эпоху гуманизма на первое место вышел не бог, а человек и его деятельность. Поэтому всех святых, Иисуса и Марию старались изображать как можно более реалистично. Ведь если Бог создал Адама по своему подобию, значит и он сам должен выглядеть как человек. Лица ангелов у этого художника получались действительно ангельские, настолько были хороши. За это его прозвали Анджелико, ангельский.
После смерти брата Джованни его сразу начали называть Беато Анджелико, Блаженный Ангельский, хотя он не был беатифицирован. Только в 1983 году Беато Анджелико причислили к лику блаженных и еще через год канонизировали. Фра Джованни работал также над фресками в коридоре второго этажа, самой известной из которых является сцена «Благовещение». Она открывается взору сразу, как только поднимаешься по лестнице. Фреска поражает сочетанием простоты и незатейливой красоты: на ней изображена архитектура Ренессанса, в стиле которого построен дворик. На заднем плане фрески видна дверь в спальню Марии, которая напоминает вход в монашескую келью. Сама Богородица – это прекрасная девушка с ангельски красивым лицом, склонилась смиренно перед архангелом Гавриилом, который принес ей благую весть. Архангел тоже изображен в поклоне с еще распущенными разноцветными крыльями. Светлые и ясные тона, сказочно красивый пейзаж, растения и цветы выписаны со скрупулезной точностью. Платье Марии белое, и это не краска, а цвет штукатурки, которую не закрасили. Под конец Анджелико прошелся по фреске кистью с золотой пылью, поэтому она слегка поблескивает. Под сценой можно прочитать надпись на латыни: VIRGINIS INTACTAE CUM VENERIS ANTE FIGURAM PRETEREUNDO CAVE NE SILEATUR AVE. Переводится: когда вы проходите перед непорочной фигурой Богородицы, будьте бдительны, не забудьте поприветствовать и произнести: «Радуйся, Мария». В коридоре есть еще одна великолепная фреска: «Мадонна с младенцем и святыми», на которой Иисус изображен как маленький ребенок, а не взрослый философ. Это младенец потрясающей красоты, он выглядит как принц с золотыми кудрями и пухлыми, розовыми щечками. Этот Иисус признан самым красивым ребенком из всех, изображенных в те времена на иконах и фресках.