Страница 7 из 18
Выносят и ставят перед дверью стол, приносят блюда, тарелки, кушанья. Все помогают друг другу.
Тильтиль. Ну что ж, раз Синяя птица уже у меня. А суп с капустой я так давно не ел. С тех самых пор, как пустился в дорогу. В гостиницах его не подают.
Бабушка. Вот и готово. Садитесь, дети. Если вы торопитесь, нечего терять время.
Лампа зажжена, и суп разлит по тарелкам. Дедушка, бабушка и дети рассаживаются вокруг стола и начинают ужинать, толкаясь и громко смеясь.
Тильтиль (жадно хлебая суп). Ну и вкусно! Боже, как вкусно! Хочу еще! Еще! (Размахивает своей деревянной ложкой и громко стучит ею о тарелку.)
Дедушка. Тише, тише, сиди смирно! Все такой же шалун. Вот разобьешь еще тарелку.
Тильтиль (привстав на своей скамье). Хочу еще, еще! (Дотягивается до супной миски и тянет ее к себе; миска опрокидывается, и весь суп разливается по столу и оттуда на колени сидящих. Крики и визг обожженных.)
Бабушка. Видишь, говорила я тебе!
Дедушка (давая Тильтилю звонкую пощечину). Вот тебе!
Тильтиль (на минуту растерялся, а потом прикладывает руку к щеке и радостно говорит). Ах, да, помню, ты так шлепал меня, когда был живой. Дедушка, как мне радостно, как мне приятно, что ты меня побил. Я тебя поцелую за это.
Дедушка. Если тебе нравится, я и повторить могу.
Часы бьют половину девятого.
Тильтиль (вскакивая). Половина девятого! (Бросает ложку.) Митиль, надо торопиться!
Бабушка. Что вы! Ну, еще хоть минутку! Не горит же у вас. Мы так редко видимся.
Тильтиль. Нет, нельзя. Душа Света была к нам так добра. А я ей обещал. Идем, Митиль, идем.
Дедушка. Господи боже мой, одна досада с живыми. Все-то они хлопочут, торопятся!
Тильтиль (берет в руки клетку и целует всех подряд). Прощай, дедушка! Прощай, бабушка, прощайте, братишки, сестрички, Пьеро, Робер, Полина, Мадлена, Рикетта и ты, Кики. Нам нельзя дольше оставаться. Не плачь, бабушка, мы будем часто приходить.
Бабушка. Приходите каждый день.
Тильтиль. Хорошо, хорошо, мы будем приходить очень часто.
Бабушка. Это наша единственная радость. Для нас истинный праздник, когда ваша мысль навещает нас.
Дедушка. У нас нет других радостей.
Тильтиль. Скорей! Скорей! Давайте клетку! Птицу!
Дедушка (вручая клетку). Вот! Только знай, я ни за что не ручаюсь. И если она полиняет…
Тильтиль. Прощайте! Прощайте!
Братья и сестры. Прощай, Тильтиль! Прощай, Митиль! Не забудьте принести нам овсяный сахар! Прощайте! Возвращайтесь! Возвращайтесь!
Все машут платками, в то время как Тильтиль и Митиль медленно удаляются. Но уже во время прощания тот же туман, что был вначале, сгущается, звук голосов слабеет, так что в конце сцены все исчезает во мраке и времени; когда опускается занавес, Тильтиль и Митиль стоят одни перед большим дубом.
Тильтиль. Сюда, Митиль, сюда!
Митиль. Где Свет?
Тильтиль. Не знаю… (Смотрит на птицу в клетке.) Смотри, птица уже не синяя. Она совершенно черная.
Митиль. Дай руку, братец. Мне очень страшно и очень холодно.
Занавес.
Действие третье
Картина четвертая
Дворец Ночи.
Огромная, роскошная зала, убранная с суровым великолепием, вроде обширной усыпальницы, блещущая металлическими украшениями и напоминающая не то греческий, не то египетский храм, с колоннами, архитравами, полом, орнаментами из черного мрамора, золота и черного дерева. Зала имеет форму трапеции. Базальтовые ступени, тянущиеся во всю ширину залы, делят ее на три последовательных плана, постепенно подымающихся в глубину. Справа и слева, между колоннами, двери из темной бронзы. В глубине монументальная медная дверь. Рассеянный свет, который как будто исходит от мрамора и черного дерева, один освещает залу.
При поднятии занавеса Ночь, под видом прекрасной женщины, покрытой длинными черными одеждами, сидит на ступеньках второго плана между двумя младенцами, из которых один, почти совсем голый, как Амур, улыбается в глубоком сне, в то время как другой стоит неподвижно, закутанный с ног до головы. Справа, на первом плане, входит Кошка.
Ночь. Кто идет?
Кошка (в изнеможении опускается на мраморные ступени). Это я, матушка Ночь… Сил у меня нет больше.
Ночь. Что с тобой, дитя мое? Ты бледна, отощала и вся, до усов забрызгана грязью. Опять дралась на крыше под дождем и снегом?
Кошка. Есть у меня время бегать по крышам! Дело идет о нашей тайне! Наступило начало конца. Мне удалось ускользнуть на мгновение, чтобы предупредить вас. Но боюсь, что уж ничего нельзя сделать.
Ночь. Что такое? Что случилось?
Кошка. Я вам уже говорила о маленьком Тильтиле, сыне дровосека, и о волшебном алмазе. Так вот он идет сюда, чтобы потребовать от вас Синюю птицу.
Ночь. Пока она еще не у него в руках.
Кошка. Если мы не придумаем какого-нибудь чуда, то он скоро ее достанет. Дело вот в чем: душа Света, которая ведет их сюда и которая готова всех нас предать, потому что всецело отдалась Человеку, – душа Света только что узнала, что настоящая Синяя птица – единственная, могущая жить при дневном свете, – ютится здесь, среди синих птиц сновидения, питающихся лунными лучами и умирающих при виде солнца. Душа Света знает, что ей заказано переступать через порог вашего дворца, но она посылает сюда детей. Вы же не можете помешать Человеку открыть двери ваших тайн. Одному Богу известно, чем все это кончится. Во всяком случае, если им удастся отыскать настоящую птицу, нам всем придется исчезнуть…
Ночь. Боже мой! Что за времена настали! Ни минуты покоя! Последние годы я перестала понимать Человека. Чего ему надобно? Неужели он хочет узнать все? Он овладел уже третью моих тайн. Все мои Ужасы объяты страхом и не смеют показываться. Призраки мои разбежались, большинство моих Болезней еле дышат…
Кошка. Знаю, знаю, тяжелые настали времена, и никто не помогает нам бороться с Человеком. Но вот они приближаются. Слушай, есть только одно средство: так как это все-таки дети, то надо их так напугать, чтобы они не смели настаивать и не решались открыть большую дверь в глубине, за которой живут лунные птицы… Тех, которые обитают в других пещерах, совершенно довольно будет для того, чтобы отвлечь их внимание и напустить на них страх.
Ночь (прислушиваясь к приближающемуся извне шуму). Что это за шум? Разве их много?
Кошка. Пустое. Это наши друзья с ними: Хлеб, Сахар. Вода заболела, а Огонь не мог прийти, потому что он в родстве со Светом. Один только Пес не за нас, но удалить его нет никакой возможности.
Справа па первом плане робко входят Тильтиль, Митиль, Хлеб, Сахар и Пес.
(Бросаясь навстречу Тильтилю.) Сюда, сюда, мой маленький повелитель. Я предупредила Ночь, и она рада видеть вас. Уж простите, что она не могла пойти к вам навстречу; ей нездоровится.
Тильтиль. Добрый день, госпожа Ночь.
Ночь (обидчиво). Добрый день? Не понимаю, о чем вы говорите. Ты мог бы из любезности пожелать мне доброй ночи или, по меньшей мере, доброго вечера.
Тильтиль (виновато). Простите. Я не знал. (Указывая пальцем на спящих детей.) Это ваши дети? Какие милые!
Ночь. Да. Это – Сон.
Тильтиль. Почему он такой толстый?
Ночь. Потому что он спит без просыпа.
Тильтиль. А другой, который прячется? Почему он закрывает лицо? Как его зовут? Он болен?
Ночь. Это сестра Сна. Лучше не называть ее.
Тильтиль. Почему?
Ночь. Люди не любят слышать ее имя. Но давай говорить о другом. Кошка только что объяснила мне, что вы пришли сюда искать Синюю птицу.
Тильтиль. Да, с вашего разрешения. Не скажете ли, где она?
Ночь. Не знаю, дружок. В одном я только уверена, что здесь ее нет. По крайней мере, я ее никогда не видела.