Цвета магии

Тень. Просто Тень.

Темкен нахмурился. Он ожидал большего. Ничего не могло проникнуть в этот мир без ведения Гайи и не оставив никаких следов – даже если это была бестелесная сила. Если, конечно, Гайя тоже не страдала слепотой к вещам, не относящимся к природе. Эти мысли не укладывались в голове Темкена, который искренне верил в безграничную власть Гайи. Живые земли мира были лишены магии. Чем была Гайя, если не сущностью всего живого? Мрак отчаяния прокрался в сознание Темкена, и слова Гвенны снова прозвучали шепотом в глубинах его разума. Лживые обещания.

Но не Гайя лгала, а Тень!

Ее навязчивое присутствие могло ощущаться, почти равное тому страданию, что разрывало его изнутри. Темкен сосредоточился вновь и высвободил всю ману, находящуюся в его распоряжении, чтобы она окутала его защитой. Чистое тепло потекло по его венам, давая силу и ясность мыслям, уводя прочь отчаяние и печали, которые почти охватили его. Темкен направил энергию природы во внешний мир, рассеяв ее над землей. Своим сверхъестественным зрением он заметил, как частицы магии сцепляются с тем, что живо – питая это и укрепляя. Магия атаковала то, что противостояло ей: заразу и разложение, присущие темной стороне болот, где обитали насекомые - носители чумы, болотные крысы, и распространялись миазмы, вытягивающие жизнь.

Тень.

Она парила невдалеке, на расстоянии меньше десяти футов от его левой руки. Холодный туман у нее вихрился там, где должны были быть ноги или лапы у обычного существа. Выше него висела тьма. Это была не обычная тень, не отсутствие света. Это было зло – гниль и порча, неким образом воплотившееся здесь, в болотах. Она крутилось и вертелось вокруг своей оси, разгоняя магию, словно была роем насекомых. Тень гнулась, временами обретая почти телесный облик, но в остальном она казалась всего лишь отдельной частью непроглядной тьмы.

И тут она исчезла.

Чувства Темкена были напряжены до предела, и он ощутил волну удивления и ненависти, которая исходила от Тени, прежде чем она ускользнула быстрее, чем могли уследить глаза смертного, пусть и эльфа. Но было и нечто еще – тревога, намек на ужас от того, что ее обнаружили. Сколько лет прошло с тех пор, как кто-то в последний раз видел ее? Сколько жизней было поглощено этим созданием зла? Сейчас она стояла перед ним открытая, и если она испугалась, ее можно было победить. Темкен воспрянул духом от ее панического отступления.

Смелость покинула его вместе с душераздирающим криком, который потряс болото.

На этот раз его слабость была вызвана не Тенью. Он действовал слишком быстро, понял Темкен. Ослабев от последней атаки, оставшись лишь вполовину готовым к защите, он бросил Тени вызов и натравил ее на деревню Выживших. Она ненавидела, и она боялась. Звери в природе проявляли наибольшую свирепость, будучи загнанными в угол.

Послышался новый крик, одинокий вопль мучения и боли. Больше не звучали ни плач, ни рев ярости. Стояла мрачная тишина, прерываемая лишь изредка стонами жертв. Эльф поднялся на ноги, он стиснул зубы и напрягся всем телом.

Он плюнул в грязь разлагающегося болота.

Нельзя было жить, как добыча для этой темной силы, противной самой природе. Тем или иным способом он сумеет освободить Выживших и вернуть их в круговорот жизни.

Гвенна стояла между хижинами на полянке, которая открывалась в самое сердце болот, и словно приросла к месту от ужаса и мрачного отчаяния. На ее лбу выступили капли пота, и горло жгло желчью. Приглушенный серый свет просачивался сквозь разрывы в пологе ветвей. Костры гасли, как залитые водой, когда Тень проносилась рядом. Народ, ее народ – все лежали, распластавшись в грязи, их дыхание было неглубоким, а глаза смотрели в пустоту. Они вскрикивали только тогда, когда холод окончательно овладевал ими. До этого мгновения они переносили мучения в тишине, стараясь не привлекать к себе внимание. Прячась таким образом, эльфы ушли глубоко в себя.

Все, кроме Гвенны. Нетронутая Тенью, она пыталась разобраться в обстоятельствах, но неразбериха в ее сознании противоречила любым усилиям, направленным на разумные поступки. Болезнь, безумие, холод, Тень... Сколько раз они проносились над небольшим умирающим сообществом? Они появлялись всякий раз, когда кто-то предлагал двигаться дальше, покинув это место. Безумие постепенно заражало всех до тех пор, пока болота не потребовали ужасную плату в ту ночь ужаса. В животе у нее все ныло. Так много жизней, так много детей Гайи было потеряно на протяжении десятилетий. Сколько раз? Десятки, это точно, но Гвенна могла вспомнить только первую ночь, когда она решила, что объятия болота можно было выдержать. Они еще не знают? Условие выживания было принято, и если его оспорить, то будет беда. Никто не может ставить его под сомнение или пытаться нарушить его. Что же делать? Лучше поддаться, лучше жить в неведении. К этому она и привела соплеменников.

Новый крик разорвал ее сознание, вопль переходящий во всхлип и пугающее молчание. Нет, тут не было магии. Ни песни, ни спасения. Только рука на ее плече.

Темкен.

– Где она? – спросил он, лихорадочно и настойчиво. Пелена Тени окутала разум Гвенны, искажая слова до едва различимых звуков. Гвенна почувствовала, как тихие слезы скользят по ее щекам. – Ее нет. Ничего нет. Все разрушено.

Ясные светло-карие глаза эльфа обшаривали сумрак. – Я знаю, что она здесь, – его ладонь на плече Гвенны сжалась еще сильнее и больнее. – Я не смогу удержать ее, не смогу победить ее без тебя. Гвенна, где Тень?

Она была на краю ее поля зрения, дразня своими очертаниями, которые невозможно было уловить полностью. Она пропахла болотом, стоячими водами, мертвыми животными и разложением. Гвенна покачала головой и сглотнула. Ее горло болело, и во рту был вкус крови. Назвать ее по имени означало наслать на себя наказание. Лучше молчать и надеяться, что холод обойдет ее.

– Хорошо… Я знаю способ привлечь ее внимание. – Темкен склонился вперед, вытянул руки и впился пальцами в сырую землю. Немедленно насыщенная зеленая аура окутала его тело.

Гвенна вспомнила, что он делал это прежде, когда выращивал нефритово-лиловую орхидею из проклятой земли. Теперь он казался более сильным, окруженный энергией. Аура вспыхнула и устремилась к земле, чтобы мгновенно воскресить орхидею. В одно мгновение она выросла и расцвела. Ее лепестки тихо раскачивались в такт песни Гайи.

Спаситель, Песнь… и Магия.

Гвенна почувствовала, как то, что сдерживало ее, ослабило хватку, и тьма отступила, чтобы собраться с силой и сплотиться. Сладкий запах орхидеи перебил гнилую болотную вонь. Ее цвет окрасил землю вокруг нее – чудесная зелень, как от листьев, рассеивавших солнечное сияние. Гвенна дернулась. Лучше жить в неведении…

Нет, шептала Песня: лучше - жить.

Она развернулась и протянула руку Темкену. Гвенна застыла на месте, когда Тень вновь показала ее самые мрачные воспоминания: гибель Аргота – горящие деревья, разоренная земля, ее умирающий народ. Но она уже не смотрела на это с той отрешенностью, которую время предлагало, как лекарство против всех ран. Она помнила это, как будто это происходило сейчас. Она видела это, чувствуя вину за свои решения, за свои действия, которые стоили жителям Аргота всего, что им было дорого. Вина заставила застыть все ее тело. Мучение сковало мускулы Гвенны, и отчаяние затмило ее мысли. Орхидея начала увядать, ее красота вновь таяла. Она не хотела этого. Она сделает все что угодно ради избавления.

В этот раз Темкен был готов. Он протянул руку, просто касаясь ее кончиками пальцев. Тепло наполнило ее тело, и через него мощным потоком прошла магия. Этого было достаточно, чтобы разрушить темные объятия снова, чтобы дать ей выбор - действовать или отступить, быть смелой или отчаяться. Гвенна посмотрела на увядающую орхидею. Зрелище угасания цветка слишком сильно напомнило ей о невыполненных обещаниях и почти потянуло ее обратно, когда тьма подобралась ближе, чтобы овладеть ею. Она боролась с ней. Она не хотела этого.