Страница 38 из 54
Вскоре они достигли предпоследнего уровня – Нисса узнала гигантские папоротники – отсюда же открывался вид на осадившую башню орду порождений. Темные силуэты Эльдрази растворялись в ночной мгле. Ни факелов, ни боевых криков – лишь вопли эльфов, вырванных с боевых позиций, и гармоничное стаккато тетивы множества эльфийских луков.
Нисса остановилась и коснулась плеча Сорина. – Мы не выживем, если выйдем наружу. – Сорин кивнул и остановил Ановона, одернув его набегу. Вампир оскалился, обнажив клыки. Его глаза были красными и сощуренными, из уголков сочилась кровь.
В этот момент послышался оглушительный треск и снизу послышались панические вопли эльфов.
- Они прорвались, - выкрикнула Нисса.
Они стояли на широкой платформе, окруженные высокими клумбами с деревьями колия. Три парящих Эльдрази поднялись на платформу со стороны лестницы, и Нисса бросилась в атаку, но споткнулась о тело убитого эльфа. Падая, она выхватила свой стеблевой клинок и обратилась к бурной энергии Невозможного Сада. Мана хлынула сквозь ее тело, и Нисса мимикрировала под кусок базальтовой плиты. Подлетевшие было к ней порождения, вновь поднялись в воздух, не обнаружив добычу.
Внезапно, из-за одного из деревьев выскочил Ановон, схватив одно из свисающих щупалец ближайшего к нему порождения. Второй рукой вампир ударил развернувшееся к нему чудовище, и то замертво рухнуло к его ногам. В том месте, куда пришелся удар кулака Ановона, красным светом горел таинственный глиф. Следом за вампиром, из-за другой клумбы показался Сорин, с его губ слетела пара древних слов, и два оставшихся порождения, застыв на мгновение в воздухе, гниющими кусками потусторонней плоти шлепнулись на базальтовый пол.
Все повернулись к Ановону. Мертвое порождение у его ног шевельнулось и медленно поднялось в воздух. Глиф ярко светился на его плоти.
- Пошли, - прохрипел Ановон. – Оно перенесет нас отсюда.
У Ниссы кожа покрылась мурашками от одной этой мысли, но очередной удар сотряс башню, развеяв всякое отвращение Ниссы к зомби Эльдрази. По команде Ановона, ожившее существо обернуло свои щупальца вокруг талии каждого члена группы и вылетело во мрак ночи. Удаляясь от башни, Нисса видела, как сотни ползучих Эльдрази облепили все уровни Невозможного Сада. В свете звезд ей открывался вид и на земли у основания башни. Шесть громадных порождений упирались щупальцами в ее стены, раскачивая их мощными толчками со всех сторон.
Зомби порождение крепко держало пятерых пассажиров, паря в ночном небе, удаляясь от осажденной башни. Наконец, оно плавно приземлилось в пустынной, пыльной равнине, в полу лиге от орд Эльдрази.
Ановон сделал глубокий вдох, его челюсть напряглась, заскрежетали зубы, вспухли вены на шее и висках. Из горла вампира послышался хриплое рычание, он открыл кроваво красные глаза, метнул свирепый взгляд в сторону зомби, и ожившее существо вновь рухнуло замертво.
В обычной ситуации, Нисса, возможно почувствовала бы жалость к мертвому порождению. Никто не заслуживал подобной участи. Но времени на жалость сейчас не было. Нисса осмотрела ночное небо и поняла, что ее путеводный камень остался в башне, как и сумка, собранная для нее Каллидом.
- Я не знаю, куда нам отсюда идти, - признала Нисса.
Ановон взглянул на звезды, пытаясь определить стороны света. Его кровавые слезы уже высохли и отшелушились, но подернутые губы все еще обнажали клыки. Он ткнул пальцем вверх.
– Запад в той стороне, - произнес он. – Значит, нам куда-то туда.
- Гет? – недоверчиво окликнул его Сорин. – Ты же говорил, что был в Оке Угина. Но, похоже, ты не уверен, как пройти к Зубам Акума.
Ановон злобно взглянул на ухмыляющегося Сорина и проговорил пронизанным злобой голосом. – Быть где-то, еще не означает знать туда дорогу, - процедил он.
Гоблин Смары поочередно взглянул на них и сделал шаг вперед. – Я знаю дорогу, - сказал он.
- Ты? – переспросил Сорин. –Опять?
Все обернулись в сторону гоблина, и тот нервно сглотнул, прежде чем продолжить говорить. – Я был в Зубах по поручению госпожи, - произнес гоблин, указывая на Смару. Она, вдруг умолкла, вслушиваясь в его речь. – Госпожа послала меня отыскать Око Угина и вернуться к ней, изучив туда дорогу. Мы как раз направлялись к Оку, когда жребий древних свел нас свами.
- Древних? – переспросил Сорин. – Ты хочешь сказать, что веришь в то, что нас к вам послали Эльдрази?
Гоблин зажал руками уши. Он взглянул в темное небо из-под нахмуренных бровей. – Нельзя произносить имя древних, - сказал он.
- Дар в глине, - произнесла Смара, запрокинув голову.
- Да, да. Дар где-то там, - проворчал Сорин. – Что ж, веди, - сказал он гоблину.
- Постой, - сказал Ановон. Вампир подошел к гоблину на расстояние вытянутой руки. – Я тебя там не видел. Я даже запаха твоего там не чувствовал, - проговорил он.
- Зато я тебя там видел, вампир, - ответил гоблин. – Я видел тебя, оставленного снаружи, пока маги дрались внутри. С драконом. И я видел, как ты…
- Довольно, - рявкнул Ановон, замахнувшись рукой.
Хитрая ухмылка растеклась по сухим, потрескавшимся губам гоблина. – Вампир не хочет, чтобы я рассказал о том, что видел?
- Ты будешь молчать, или скоро примкнешь к своим друзьям.
Гоблин поклонился, развернулся, и указал во тьму. – Зубы Акума там.
Они шли всю ночь. Ветер в равнине был пронизывающим, и вскоре у Ниссы уже зубы стучали от холода. Однако, после восхода солнца, воздух начал быстро прогреваться, и к полудню земля раскалилась настолько, что никто не осмеливался останавливаться, из страха, что обувь могла воспламениться. Исключением был лишь гоблин – кожа на его ступнях была каменистого цвета, и казалась столько же прочной, как шкура дулама.
Гоблин настоял на передвижении ночью, и к третьему дню равнина разделилась на неглубокие каньоны с давно пересохшими руслами ручьев на дне.
Ановон оставался в мрачном настроении. Он плелся вдали от остальных и начал терять вес. Еды для него не было, а Сорин спал рядом со Смарой и гоблином, понимая, что если они потеряют единственного проводника, то погибнут в этой кристальной пустыне.
Хуже того, у них не было ни капли воды с того времени, как они обнаружили эдровый куст - приземистое серое растение, покрытое шипами, и по форме напоминающее эдр. Они нашли его в глубоком овраге, и Нисса, не раздумывая ни секунды, срезала его верхушку, выгребла мякоть, и они все смогли напиться его прохладным соком. Это было вчера. А сейчас язык Ниссы так распух от недостатка влаги, что она едва могла закрыть рот.
Нисса и гоблин взошли на берег высохшей реки и увидели силуэты, передвигавшиеся в равнине перед ними. Нисса прищурилась, но солнце светило ей в глаза, и она не могла толком рассмотреть размытые фигуры вдали.
- Порождения? – спросила Нисса. – Гоблин, это они?
Гоблин взглянул на движущиеся силуэты. – Грязнопят, - сказал он. – Меня зовут Грязнопят. Я не какой-нибудь сурракар. У меня есть мозги и язык, и я знаю, как ими пользоваться.
- Ты определенно самый необычный гоблин из всех, что я когда-либо встречала, - призналась Нисса.
- Грязнопят, меня зовут Грязнопят, - повторил гоблин, утрированно кланяясь. – Если госпожа не возражает.
- Грязнопят, - поправилась Нисса. – Вернемся к моему вопросу.
Грязнопят взглянул на равнину. – Это Блуждающий Город. Караван Гома Фада.
- Там есть вода?
- Надо полагать, - предположил Грязнопят. – Если бы не было, они бы вымерли в этой пустоши. Телу нужнавлага.
- Спасибо, Грязнопят. Я это запомню, - сказала Нисса, двинувшись вперед. Говорить ей было столь же тяжело и болезненно, как и ходить, и теперь ее горло жгло от беседы с гоблином… с Грязнопятом. И все же, один вопрос жег ее еще сильнее. Нисса повернулась к Грязнопяту.
- Почему ты остаешься с нами, несмотря на то, что остальные твои сородичи пропали без вести? – спросила она. – Ты не боишься стать следующим? Почему просто не сбежать ночью?