Страница 13 из 126
Наверняка у Ушки были еще какие-то технические люки, ведущие в его металлические внутренности, но искать их под слоем копоти и грязи почти бесполезно. Цеп здоровенный, конструкция незнакомая, да и времени до вечера не так уж и много. А ночевать в таком месте это верный способ узнать на своей шкуре, каково оно – заживо превращаться в питательный бульон.
По результатам размышлений, Брак плюнул на все и принялся готовиться к вылазке. Безжалостно распустил на ленты старую куртку и штаны, обмотав ими костыль. Тряпки густо обмазал смолой из обломанной, но почти не пострадавшей от огня плакальщицы. Герои всегда делают факелы, когда им приходится лезть в какую-то темную срань, или пробираться по секретному ходу. О чем умалчивают истории, так это о том, насколько грязен, липок и вонюч процесс изготовления факела, особенно когда ты ни разу в жизни такими глупостями не занимался. Красная смола плавилась неохотно, воняла чем-то едким и успела заляпать парню руки, сумку и одежду. Разве что ботинки остались без красных потеков, но тут явно не обошлось без помощи предков или слепой удачи. Факел по итогу получился корявенький, с торчащими во все стороны обрывками тряпок, но роль свою в предстоящем представлении должен был сыграть на отлично.
Факел был вынужденной мерой. Брак с огромным удовольствием обошелся бы раскаленным докрасна прутком или все тем же проклятым чайником, но эйра вокруг было слишком мало. К тому же, открытого огня гразги боялись как… Ну, это было единственное, чего они боялись. На горячий металл внимания почти не обращали, даже не пытались толком сбежать из под давилок. А вот от крохотных язычков огня шарахались и расползались. Чем и собирался воспользоваться парень, решив, заодно, проблему с освещением. Неизвестно, насколько темно в недрах цепа. Снаружи никаких окон видно не было, кроме ощеренного обломками стекол мостика. Если солнечный свет там и был, то очень мало.
Оружия брать не стал, справедливо рассудив, что ничего лучше горящей палки он на скорую руку не соорудит. Разве что еще один факел, дабы разить потенциальных врагов с двух рук, но на такой подвиг Брак пока не был готов. На всякий случай замотал лицо остатками тряпок, чтобы приглушить запахи в трюме. Иллюзий касательно надежности своего желудка парень больше не испытывал, а еды и так оставалось слишком мало, чтобы лишний раз прикармливать гразгов. Один из них как раз нацелился на останки предыдущей трапезы.
Вопреки смутным опасениям, затея с факелом сработала безукоризненно. Разве что горел он неровно, всполохами, и разбрасывал вокруг себя колючие искры. Но гразгов это пугало еще больше. Едва Брак осторожно вошел в трюм, неся перед собой древнейшее орудие устрашения, как из-под ног в разные стороны рванули неопрятные зеленоватые комки. Стоило поднять костыль повыше и повести им из стороны в сторону, как зашевелились, казалось, сами стены, обнажив изъеденный слизняками металл.
В свете факела трюм выглядел еще мрачнее. Из-за крена пол здесь располагался под солидным наклоном, поэтому Браку приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы не оступиться. Соскользнуть вниз, скатившись прямиком к обломкам клеток, трупам и, самое главное, к гразгам – перспектива, стоящая по паскудности на одной ступеньке с проваливанием вниз головой в жорку. Осторожно продвигаясь к смутно видневшейся в глубине трюма двери, он внимательно изучал валявшиеся под ногами предметы. Свет факела выхватывал из полумрака все новые и новые вещи, какие-то кривые железяки, обглоданный остов грузовой тележки… Увы, самого желанного среди всего этого мусора не было. Парень надеялся найти канистру с эйром или хотя бы с водой, но если они когда-то здесь и присутствовали, то скатились в общую кучу внизу, где и были пожраны.
Под тихий шелест расползающихся гразгов Брак почти добрался до двери, где замер в недоумении. Вместо привычных уже рабских клеток, эту часть трюма занимала настоящая гора битого стекла. И не обычного стеклянного крошева, которое чаще всего возникает при сочетании хрупкого груза, ухабистой дороги и рукожопых трюмных. Внизу валялись обломки огромных, пузатых колб, каждая высотой с Логи. Толстенное, в три пальца толщиной, стекло могло выдержать многое, в том числе обращение неосторожных грузчиков и тряску, но вот на крушение цепа явно рассчитано не было. Судя по уцелевшим донышкам, таких колб в трюме была минимум пара дюжин. От сильнейшего удара закаленное стекло лопнуло, осыпав бритвенно острой шрапнелью стены трюма и те клетки, обитателям которых не посчастливилось находиться поблизости. Брак о таком поведении колб знал не понаслышке, довелось помогать тащить воющего Горечавка, попавшего под раздачу. Холик ему разве что из костей осколки не извлекал, заляпав кровью весь прицеп и изведя ведро жженки. А Горечавк все равно потом умер – покончил с собой, не выдержав жизни без глаз и кистей рук.
Разбитые колбы совершенно не вязались с образом рабовладельческого цепа, который парень успел во всех подробностях себе представить. Одна, две колбы это понятно, в них удобно хранить ядреные кислоты и прочую дрянь. Но дюжины? Да и характерного запаха нет.
Факел затрещал, на пол упал горящий кусок тряпки. Брак выругался и двинулся к двери, осторожно переступая битое стекло. Сперва надо раздобыть свет, эйр, воду, укрытие и, по возможности, еду. Еще будет время подумать о необычном грузе.
Дверь от гразгов почти не пострадала, разбитые колбы надежно оградили ее от остального трюма. Брак откинул рычаг на стене, из глубин рамы послышался глухой лязг засова. Толкнул. Дверь не поддалась. Что странно, на цепах экономят вес и не любят слишком тяжелые конструкции, да и проход должен использоваться часто. Это не глухая заброшенная кладовка “Мамаши”, где можно полдня провозиться с прикипевшим от простоя и ржи металлом.
Брак уперся плечом, навалился, зашипев от обжегшей руку искры. Дверь нехотя приоткрылась на шаг, после чего во что-то уперлась и дальше сдвигаться отказалась наотрез. И шарг с ней, протиснуться места хватит. Перед тем, как заглянуть внутрь, парень нагреб ботинками стеклянной крошки под самый дверной проем. Недостаточно много, чтобы помешать себе быстро миновать проход, но для гразгов это на время будет оставаться непреодолимой преградой. Шорох слизняков уже здорово действовал на нервы, да и факелу жить осталось недолго.
Внутри коридора было темно, тихо и пахло железом. И эйром. Брак с огромным облегчением заметил светильник, свисающий с потолка на короткой цепи. Ударом о стену ему покорежило и свернуло отражатель, но все остальное выглядело целым, а в крохотном баке отчетливо булькало. Повозился с непривычным круглым вентилем. Прикрытый чем-то вроде дырявого железного стакана эйнос мягко засветился голубым, быстро разгоняя темноту и мерцающий свет умирающего факела. Брак подышал над светильником, аккуратно развел удерживающую его цепочку и, огляделся.
Перекошенный коридор уходил вглубь цепа шагов на десять, упираясь в прямоугольную развилку. Стены из темного дерева, вдоль которых протянуты разнокалиберные медные трубы, несколько узких дверей, ребристый железный пол. Проснись Брак ночью в таком месте – не раздумывая решил бы, что находится в гигатраке. Палубе этак на третьей. Разве что привычного гула эйносов не слышно, дерева много и стены хлипковаты, но это мелочи.
Осознание подобной схожести наполняло спокойствием. Ну коридор, ну незнакомый… Вон к той двери ведет целый пучок труб, там явно прожорливый эйнос, либо котел для кри. Ближайшая дверь – кладовка, ручка затерта прикосновениями, а рядом стоит ящик с каким-то тряпьем. Все как дома, даже уютно.
Молодой безусый парень, который мешал трюмной двери открыться, тоже выглядел уютно. Свернулся калачиком, неловко подложив под голову руку. Ни дать ни взять, обычный младший механик, ускользнувший под предлогом мелкого ремонта в технические тоннели и там прикорнувший в укромном месте. Знакомо, все так делают. Впечатление портила пробитая голова и залитая уже присохшей кровью бело-красная летная куртка. Хорошая, кстати, карманов много.