Группа крови

— Так и ты раньше тачки попроще спихивал. На разбор в основном, как донора. А тут ни х*я себе аппараты, ещё и в двух экземплярах. Ты чё, салон грабанул? Или братву какую кинул?

— Какая тебе разница, если ты от них избавишься через пару дней. Причём в другой город по-любому продашь.

— Ну, чтоб их продать, нужно ещё доки сделать, гайцам отбашлять немало. За это время могут и владельцы нарисоваться, а мне такие проблемы не нужны.

Умеет же он заливать. Уж я-то знаю, что у него там давно всё подмазано, и в течение суток ему выдадут новые номера и новый техпаспорт.

— Скажем так, владельцев этих тачек уже нет в живых.

— Что ж, тогда, думаю, договоримся. Предлагаю пять сотен, — сказал он, скорчив кисловатый хлебальник, будто облизал все муравьиные жопы в мире. А может, и не только муравьиные.

— За каждую? Я рассчитывал их по ляму толкнуть.

— Не-не, пять сотен за обе. Какие на хер лямы, хе-хе, — заржал он, и братва его с готовностью поддержала.

— Так они стоят полтора за каждый. Ты даже в салоне не был.

— А чё там? Что-то особенное?

Барыгин заглянул в салон, открыв водительскую дверь, но садиться не стал, будто чего-то опасаясь.

— Вроде обычный прадик. Ну, слегка потрёпанный, видавший, так сказать, виды. Пять сотен за два тазика — нормальные бабки.

— Нормальные бабки? Ты же их ляма за три продашь!

Парень со скучающим выражением лица ещё некоторое время посмотрел салон, что-то поклацал там, что-то помацал. Рожу при этом кривил так, будто в куче навоза колупается, хотя сам приехал на тачке в четыре раза дешевле.

— Не хочешь — не надо, — лениво пожал он плечами и снова высморкался. — Зря только время моё тратишь.

— Да ну, двести пятьдесят за такую машину это вообще не деньги. Давай хотя бы лям за оба.

— Не, друг, на хер мне геморр за такие деньги. Или за пять сотен отдавай или сваливай на х*й.

— Какой геморр, Бар. Нормальные машины, без хозяев. Ты же быстро можешь их оформить и хорошо навариться. Неделя работы и у тебя плюс лям бабок, — подключился к торгам Влад.

— А ты вообще заткнись, с тобой никто не разговаривает, — набычился Барыгин.

Влад напрягся, сжал кулаки, заиграл желваками, но сдержался.

— Девять сотен за два — последнее предложение, — не сдавался я.

— Ты чё не понял, баран? Я за эти корыта больше пяти соток не дам. А если опрокинуть меня надумал, то будем по-другому разговаривать.

Тут братки как по команде зашевелились, начали хрустеть шейными позвонками, костяшками пальцев и расправлять плечи.

— Похоже, мы не договоримся, — подытожил я нашу встречу.

— Похоже, на то, братан.

— Так что, расходимся, получается?

— Угу, — как-то злобно ответил тот.

— Подвинь тогда свою машину, чтоб мы выехать могли.

— Ща подвину. Только рассчитаемся сначала.

— За что это? — сделал я вид, что удивлён. Хотя предполагал такой исход. Либо ему захотелось лёгких денег, ещё более лёгких, чем перепродажа машин. Либо его мой крёстный тоже нанял.

— Ну как за что. Ты меня позвал, потратил моё время, я вон пацанов зря потревожил. А до дела так и не дошло. Продинамил меня, получается.

— Чего? Мы же не раз с тобой уже договаривались. Ты никогда так сильно цену не скидывал и всегда хоть немного да торговался.

— Торги тебе нужны, да? Сейчас устрою тебе торги, сука! — разозлился Барыгин и достал ствол.

Его парни поддержали главаря, но пистолет был только у одного из них. Ещё двое достали ножи, а последний надел кастет на правый кулак.

Влад и сам потянулся за своим пистолетом, но Барыгин сделал это быстрее и прицелился моему другу прямо в голову.

— Не рыпайся, пидор! — рявкнул Барыгин. — Я сейчас заберу ваши пукалки и эти гнилые тазики, а в обмен оставлю вас в живых. Как тебе такие торги?

— Уверен, что тебе это нужно? — дал я ублюдку последний шанс.

— Тот повернул голову и свистнул, после чего в переулке послышались шаги.

— А ты уверен, что не хочешь в этой канашке сгнить? — довольно ухмыльнулся он.