Страница 5 из 15
— Отнюдь, как можно, княжич? — поражаюсь я такому предположению. — Мой город расположен на пересечении потоков энергии, да и от ближайшей Аномалии нас разделяет всего три дня пешим ходом. Вот у нас и появляются разные звери, как копытосы или Легавые.
— Копытос…видел я одного в имперских новостях, — вдруг вспоминает Урусов. — Скакал вдоль трассы, на нем еще сидела девушка с парнем…Часом не ты ли это был? — Присматривается ко мне парень. — Похож уж очень.
— Вы догадливы, Михаил, — шире усмехаюсь я. — Того копытоса выдрессировал род Енеревых. Они занимаются этим на заказ, — смотрю на удивленного Демидова. — Княжич Павел, можете обратиться к ним, если вам вдруг тоже захочется побывать в волшебной сказке.
Теперь оба дворянина совсем по-другому на меня смотрят. С удивлением и даже заинтересованно.
— Енеревы… — протягивает Урусов. — Спасибо за наводку, Даниил, обязательно обращусь.
Вот и рекламу я сделал своей конторе. Не зря сходил на прием.
— О чем болтаете, мальчики? — подходят к нам Лопухина и Меньшикова. Только что хлынул поток гостей, Маша занялась встречей приглашенных, и две княжны, видно, заскучав, решили присоединитьься к своим кавалерам.
— Да вот, Даниил рассказывает, как катался на единороге, — смеется Урусов, приобняв Лопухину за талию.
— На единороге? — хлопает глазами Настя.
— Помнишь те новости на имперском? Про скачущего копытоса? Так это наш Даниил был, оказывается, — огорошивает девушек Урусов. Интересно, когда я успел стать «нашим»? — Он говорит у него весь город волшебный. Драконы и единороги там не редкость.
— Правда? Даня, так это ты был? — восхищенно смотрит на меня Лиля, от чего Демидов недовольно поджимает губы. — Это твой единорог?
— Нет, рода Енеревых. Они приручают зверей на заказ, я просто объезжал того копытоса. Можете обратиться к Енеревым, если вам захочется иметь своего дрессированного зверя, — выдаю как на духу. — Но желающим лучше поторопиться с заказом. Я слышал — партия ограниченная.
— Обязательно, спасибо, — улыбается Лиля.
Мы еще немного болтаем. Я рассказываю, каких зверей видел в Будовске. Шафрас, бигус, Легавый, Однорогий… Княжны и княжичи слушают, затаив дыхание. Даже Демидов подобрел, убрал презрение с лица. Я как-то не заметил, как среди слушающих оказалась Маша.
— Ничего себе, у вас тут истории, — восклицает княжна Морозова и с притворной обидой добавляет: — И без меня.
— Для вас, княжна, — с серьезной миной касаюсь кулаком груди. — Я готов потом отдельно повторить.
— Буду признательна, Даня, — улыбается княжна — одними губами, а глаза серьезные, даже встревожены.
Не я один подмечаю изменение ее настроения.
— Ой, а чего ты такая грустная, Маш? — спохватывается Настя. — И почему гостей не встречаешь, Маш?
— Явился? — обеспокоенно спрашивает Лиля.
— Ага, — буркает Мария. — И не один.
Все мы дружно оборачиваемся ко входу. Компания не сдерживается от вздохов удивления.
— Охренеть! — совсем не по этикету вскрикивает Урусов, за что на него цыкает Настя — явно на автомате. Потому что глаза ее прикипели к новому гостю, как и у всех в зале.
— И чего он этим хочет добиться⁈- фыркает Демидов. — Это же какое-то скотство!
По паркету вальяжной походкой ходит широкоплечий парень. На губах его играет своеобразная хозяйская ухмылка. А за ним семенит стройная мулатка в черном платье. Кожа у девушки темная, губы по-негритянски припухлые. И всё бы ничего, но у африканки на шее надет черный ошейник, с которого свисает короткая серебристая цепочка поводка. Поводок явно декоративный, но сам факт впечатляет.
Мда. Что сказать? Я в шоке от высшего света. Извращенцы какие-то. Ну, по крайней мере, один.
— А кто это? — спрашиваю ребят.
Но парень, косплеющий рабовладельца, сам подходит к нам. За благородным понуро семенит мулатка.
— Привет, друзья! Маша, ты как всегда обворожительна! — он пытается поцеловать княжну в щеку, но она отстраняется, что нисколько не расстраивает «рабовладельца». Он бросает недоуменный взгляд на меня. — Смотрю, в твоем круге общения появились новые лица. Представь-ка нас.
— Это Даниил Вещий, — Маша холодным тоном доводит до него. — Даня, перед тобой княжич Паскевич Дмитрий.
Блин, да сколько же вас, княжичей, всего? Кажется, их концентрация в этом зале зашкаливает, сейчас порвется пространственно-временной континуум, и из Аномалии полезут тучи зверей.
— Просто Вещий? — переспрашивает Паскевич. — Без титула?
— У простолюдинов нет титулов, Ваше сиятельство, — спокойно говорю.
— Простолюдин? Это что, шутка? — гневно вскидывает брови княжич, но увидев, что никто даже не улыбается, тут же разражается смехом. — Так ты серьезно! Ха-ха, Маша, ну удивила! Пригласить простонародье на вечер высшего дворянства! Это же надо такое придумать! С каких пор у тебя появилась любовь к эпатажным выходкам⁈
— На себя посмотри, Паскевич! — сдерживая эмоции, отвечая Мария. — Кто бы говорил об эпатажных выходках! — бросает она взгляд на понурую африканку. — Даня — такой же мой гость, как все остальные. Он — подданный царства и интересный собеседник. А ты так и не представил свою спутницу.
— Крия не спутница, больно много чести ей, а всего лишь моя игрушка, — лениво произносит княжич. — Купил ее в отпуске в Египте. У египтян до сих пор законно рабство, представляете? Крию с детства учили послушанию и раболепию, — он протягивает руку и ласково теребит волосы девушки. Мулатка стоит как статуя. — Мне кажется, наши цари поспешили, отменив крепостное право.
И улыбается, урод. Княжич гребаный. Да ты по-другому бы запел, если бы сам носил ошейник.
— Не критикуй волю самодержцев, — обрывает его Маша, не выдержав.
— Как скажешь, хозяйка, — пожимает плечами Паскевич и снова смотрит на меня. — Как понимаю, он твой спутник? Вы ведь оба без пары… — К моему удивлению и его недовольству, Маша ничего не возражает. — А как вы познакомились?
— Даня спас меня в вечернем парке от бандитов, — спокойно сообщает княжна, хотя до этого уверяла, что сама бы разобралась с теми гопниками. — Как видишь, сословие и человеческое достоинство — вещи совсем невзаимосвязанные. — А, понятно, она просто хочет уесть Паскевича.
Только глупо было так поступить. Очень глупо. Ведь сейчас этот хмырь привяжется ко мне.
— Наверно, ты права, Маш. — Неужто я ошибся? — Заступиться за даму — действительно благородный поступок…Но что вы делали в парке вдвоем?