Край ледника

– И Дом Бэнр провалил это испытание, – сказала Къернилл, но ей больше хотелось спросить об этом, чем заявить, потому что ей было трудно поверить в такую вещь. Возможно ли, что все это было предопределено? Это казалось нелепым. Джарлакс был на несколько столетий старше Дзирта До'Урдена, а Дзирт До'Урден никогда не был чем-то большим, чем второстепенным игроком в жизни Мензоберранзана.

За исключением недавнего времени, поняла Къернилл, когда Верховная Мать Квентл и это странное существо Ивоннель – те самые две жрицы, которые, совершили величайшее богохульство, вернув драуков в форму дроу на Поверхности, – использовали Дзирта как копье Мензоберранзана. Наполнив его силой, они бросили его в  гигантское, чудовищное тело Демогоргона. Дзирт был копьем, использованным для победы над одним из самых могущественных соперников Ллос.

И та же самая Мать Дома Облодра, К'ьорл Одран, возвращенная из Бездны, была проводником этой силы, направляя ее из разума улья иллитидов в физическое тело кого?

Дзирта!

Къернилл было трудно дышать в этот момент. Ей казалось, что нити замысловатой паутины плывут по воздуху и соединяются перед глазами, превращаясь в прекраснейшую и смертоносную паутину.

– Видишь, дорогая? – сказала Эскавидне. – Все это кажется таким опасным, диким и неконтролируемым, но Ллос только усмехается.

– Она сделала все это, – пробормотала Къернилл.

– Она делает все. Она всемогуща, всевидяща. Паутина принадлежит только ей, и она может перебирать ее, как струны демонической лютни, чтобы создать песню, которую она определит. Ей нужна была Жиндия, потому что Жиндия не прогнется, никогда не прогнется. Но когда это будет сделано, возможно, появится лучший выбор, чтобы провести детей Ллос через хаос. Кто может знать, кроме Ллос?

Къернилл не моргнула – и почти задалась вопросом, моргнет ли она когда-нибудь снова!

– Хорошо сыграй свою роль, – прошептала ей Эскавидне, и она снова придвинулась ближе. – Занавес этой великой симфонии опустится, и кто будет дирижировать следующей?

Она закончила поцелуем, долгим и сильным. Она толкнула Къернилл на кровать и забралась на нее сверху, целуя и лаская.

Женщина, слишком ошеломленная, чтобы начать думать, как реагировать, сосредоточилась только на том, чтобы не пускать гротескную истинную форму этого демона йоклол в свои мысли, и сделала, как ей было велено.

Дайниннэ наконец-то немного отдохнул, прислонившись к стволу гигантского гриба. У него голова шла кругом от возможностей и страха. Сможет ли он выжить в этой войне? Если нет, вернется ли он назад в клубящийся едкий дым Бездны, в обитель Ллос?

Превратит ли его снова драука или еще хуже?

Или он наконец-то освободился от нее?

Он лежал и пытался разобраться во всем этом, когда заметил приближающуюся к нему фигуру. Это была женщина из другого времени, высокая и смуглая, с широкими плечами и сильной челюстью.

– Рада видеть тебя снова, молодой воин, – подходя, сказала Алеандра.

Дайниннэ усмехнулся и приподнялся.

– Молодой, – повторил он, фыркнув.

Алеандра опустилась на мох рядом с ним, уронив свое короткое копье набок и безуспешно пытаясь приладить меч в ножнах к камню, торчащему из мягкого ложа. Наконец, она издала громкое «Хррр!» и просто расстегнула пояс с мечом и отбросила его в сторону.

– Где Воселли? – спросил Дайниннэ.

– Я позволила другим присмотреть за ней немного, – легкомысленно сказала Алеандра. – А мне пора отдохнуть.

– Хорошо, я понял, – согласился Дайниннэ.

– Не возражаешь, если я сделаю это рядом с тобой? – спросила Алеандра, ее вежливость удивила бывшего До'Урдена, который вряд ли привык, чтобы женщины-дроу о чем-либо его просили.

– Это хорошее место. Мох мягкий и густой, – ответил он.

Она придвинулась ближе, и посмотрела ему в глаза.

– Скажи мне, – обратилась она к нему, – ты снова стал ценить свое прежнее тело?

– Хорошо, что у меня нет восьми ног, которые нужно подгибать под себя, чтобы отдохнуть, – согласился он.

– Как хорошо просто лежать! – заявила Алеандра, и Дайниннэ не мог с этим поспорить.

– Если я правильно помню, а прошло уже много веков  я признаю, что в этом теле дроу многие вещи приятны, – добавила она, придвигаясь еще ближе. – Удовольствия, которые драук не может знать.

– Думаю, ты все правильно помнишь, – ответил он, странно нервничая. – Но, возможно, я тоже забыл обо всем этом.

Алеандра протянула руку и нежно положила ее ему на грудь.

– Хочешь, вспомним вместе?

Дайниннэ почувствовал, как его сердце бешено забилось в груди. Он даже не думал о подобном, вернее, думал, но только смутно и с Воселли. Теперь, однако, с Алеандрой, которая была так близко, нежно прикасалась к нему, которая просила, а не требовала, он начал чувствовать возбуждение.

– Нет, – резко ответил он и отвернулся.

Алеандра отдернула руку, и Дайниннэ услышал тихий вздох. Через мгновение он оглянулся и увидел, что она смотрит на него и выглядит по-настоящему обиженной.

– Я оставлю тебя, – сказала она и стала собирать оружие, но едва она начала, как Дайниннэ схватил ее за предплечье и развернул лицом к себе.

– Я хотел посмотреть, – сказал он ей. – Понимаешь? Какие правила были при тебе.

– Не уверена, что понимаю, о чем ты говоришь.

– Ты спросила меня.

Она выглядела сбитой с толку.

– Ты не приказала мне, не требовала. Ты попросила меня, – попытался объяснить он.

– Конечно.

– Вот как это было?

– Ты снова сбиваешь меня с толку, Дайниннэ.

– В Мензоберранзане моего времени, женщины, особенно благородного происхождения, не просили простого мужчину. Они приказывали ему, что он должен сделать, чтобы доставить удовольствие. И горе ему, если он не выполнит любое их требование.

– Интересно, – сказала Алеандра. – Возможно, я предпочла бы твое время. – закончила она со смехом.

– Мне было бы очень приятно вспомнить его вместе с тобой, – сказала ей Дайниннэ.

Ему не пришлось повторять ей дважды.

– Конечно, она тебе не поверила, – сказала Йеккардарья Эскавидне, когда они остались вдвоем в туннелях под Домом Меларн в своих уродливых формах йоклол. Два холмика слизи. – Ллос все это предвидела? Она позволила третьему сыну Ивоннель жить, чтобы он сыграл свою роль спустя  сотни лет? Я плохо помню, но что я точно помню, так это то, что Дом Бэнр потерял благосклонность Ллос во время рождения Джарлакса, из-за той небольшой подмены в жертвоприношении. И за вмешательство в церемонию, К'ьорл из Дома Облодра сбила себя и свой Дом с пути Ллос, с небольшим шансом на примирение.

– Ты все правильно помнишь, – заверила Эскавидне свою сестру-прислужницу.

– Но Къернилл, которая когда-то была Матерью Дома, поверила тебе? – с каждым словом Йеккардарья становилась все более недоверчивой.

– Конечно, чтобы стать Матерью, не требуется особый ум или проницательность. Къернилл Кенафин никогда не была впечатляющей дроу. И да, она мне полностью поверила. Она думает, что весь нынешний хаос, это танец, поставленный в прошлые века. Все это грандиозный спектакль марионеток, с Ллос в роли кукловода.

– Если бы Ллос была кукловодом, она бы оборвала все нити и бросила дураков в циклон, наслаждаясь хаосом, – размышляла Йеккардарья. – Вся эта идея нелепа. И теперь Къернилл верит, что Жиндия может пасть, передав ей власть над Домом Меларн – и возможно, над всем Мензоберранзаном?

– Дорогая сестра, нетрудно убедить смертную поверить в то, во что она так сильно хочет верить, – объяснила Эскавидне. – Нетрудно предположить более глубокую причину простого совпадения или создать закономерности в несвязанных между собой в событиях. Эти смертные жаждут более глубокой истины – намек на нее обладает мощной притягательной силой. И они стремятся к упорядоченной вселенной вокруг себя, фанатично ищут закономерности, когда их не существует, и молятся, вечно молятся контролирующей фигуре, чтобы она позаботилась о них.