Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 27 из 103



Глава 14

Нурзбук жил в казарме вместе с остальными воинами из других племён, и к ним я уже не пошёл, у этого хитрюги и так всё всегда было подсчитано, измерено и взвешено, и я не сомневался, что я могу спросить в любой момент, сколько истребителей было на авианосцах Акаги, Кага, Хирю, Сорю, Сёкаку и Дзуйкаку в битве у Перл-Харбора, и получить верный ответ.

Поэтому, спустя несколько дней, когда хоть немного распогодилось, и мы могли выступать в поход, я созвал своё войско. День как раз выдался морозный и ясный, вся грязь снова подмёрзла, а снег покрылся толстой ледяной коркой. Солнце даже немного пригревало, самую малость, но ласкало кожу. Отличный день, чтобы сражаться на поверхности, но увы, мы полезем под землю.

Строй, малость неровный и напоминающий мне волнующееся море (я никак не мог оформить плац, как подобает, с линиями), терпеливо ждал, пока я соизволю выйти и наконец объявить о том, что мы выступаем в поход. Секретом это не было, даже самый недалёкий из орков давно догадался, что скоро мы идём стукать гномов.

Ну а я, как обычно, в самый последний момент, решал, сколько воинов отправятся в поход, а сколько из них останутся нести службу в деревне. Тесные подземные коридоры имеют свою специфику, и если в них набьётся чересчур много народа, мы даже можем банально задохнуться, когда выжжем весь кислород факелами. А можем задохнуться даже без факелов, если будем двигаться недостаточно быстро и воздуха на всех не хватит.

Пожалуй, в гоблинское поселение можно привести всех, а дальше, по коридорам пойдут только самые лучшие. Так у нас хотя бы будет резерв, на случай, если что-то вдруг пойдёт не так.

— Воины Орды! — мой голос прогремел над поляной, как пушечный выстрел.

Все тут же замолкли, зашикали друг на друга, выпрямились, чтобы лучше меня видеть. Рядом, в деревне, любопытствующие женщины и дети сделали то же самое. Сражайся мы с кем-то другим, например, с такими же орками, я бы не позволил никому наблюдать за нашими приготовлениями и построениями, но сейчас я был уверен в том, что шпионов среди нас нет и быть не может.

Наконец, повисла тишина, и я решил продолжить.

— Сегодня мы идём воевать! — проревел я.

Пропаганда необходима, как воздух. И хотя природная кровожадность орков всё равно будет вселять в их сердца жажду убийства и радость от того, что мы идём на войну, я считал нужным напомнить о наших целях ещё несколько раз.

— Ур-ра! — слитный рёв нескольких сотен глоток сотряс воздух над горными склонами.

— Гномы! Эти мерзкие коротышки! — я демонстративно скривил лицо. — Сегодня мы покончим с ними раз и навсегда!

— Да-а-а! — отозвались воины и некоторые из зрителей.

— Мы спустимся в их норы! Разграбим их жилища! Заставим их пожалеть о том, что они вышли на свет! — потрясая палицей, проорал я.

Вот этого орки не ожидали. Но всё равно закричали что-то одобрительное, чисто по инерции.

— Сотники, ко мне! — приказал я.

Из строя вышли все трое. Они назывались так чисто формально, что у Бурздуба, что у Зугмора воинов было почти вдвое больше сотни, и только в объединённом подразделении стрелков цифра чуть-чуть превышала сотню. Если точнее, то у Нурзбука было восемьдесят восемь арбалетчиков и тридцать один пращник.

Они остановились напротив меня, ожидая дальнейших указаний. Я снова поглядел на свою армию.

— Все готовы выступать? — спросил я.



— Да, вождь, — кивнул Бурздуб, а следом за ним и остальные.

— В поход пойдёт половина армии. Выберите лучших, остальные пусть остаются защищать деревни. Чую, тут теперь может быть неспокойно, — сказал я.

— Сделаем, — сказал Зугмор.

— Выполняйте, — сказал я.

Сотники развернулись и отправились к своим подразделениям, на ходу начиная отдавать приказы и выбирая тех, кому посчастливится отправиться в тесные и душные тоннели, набитые злыми вооружёнными бородачами, ядовитыми пауками и прочими мерзостями.

Строй пришёл в движение, начал делиться на две половины. Довольная половина, та, что отправится вниз, хищно скалила зубы и подшучивала над теми, кто остаётся. Угрюмая и хмурая вторая половина с нескрываемой завистью поглядывала на избранных счастливчиков.

— Орки! Те, кто остаётся! На вас возложена важная миссия, защитить наши дома! Наших женщин! — проревел я. — А если мы не вернёмся, то и отомстить за нас!

Надеюсь, хоть это их приободрит. Отчасти сработало, угрюмых и откровенно злых взглядов стало меньше.

— Воины! За Орду! — прогремел я, и боевой клич снова прокатился над долиной.

Мы вышли в поход. План был прост до элементарного, заходим через гоблинские тоннели, быстро проходим через заброшенный коридор, надеясь, что пауки не осмелятся напасть на такую ораву, и бьём в самое сердце гномьего поселения. Надеюсь, их получится застать врасплох.

Гоблины о нашем походе тоже были осведомлены, но их звать я не стал, мы придём сами, а они обещали присоединиться уже там, непосредственно к самой вылазке. Если сумеют перебороть страх перед запретным тоннелем и их обитателями. Даже если не сумеют, я не обижусь. На гоблинов у меня другие планы, бросать их в пекло сражения, как обычное пушечное мясо, будет небывалым расточительством.

Мы, растянувшись длинной цепочкой, отправились к пещерам по широкой натоптанной тропе. Гонцы и навьюченные товарами орки каждый день сновали туда и обратно, вытоптав в снегу неплохой такой тракт.

— Запевай! — крикнул Зугмор.

— По долинам и по взгорьям! Шла Орда! Орда вперёд! — запели самые голосистые.

— Чтобы с боем взять Подгорье, гномской армии оплот! — подхватили остальные.

Текст, самую малость переделанный под текущие реалии, зашёл на ура, даже лучше, чем воинственные песни Зугмора, которые почти все были на один и тот же мотив. Я такой переделкой не особо гордился, качество, на мой взгляд, оставляло желать лучшего, но когда услышал, как эта песня гремит над дорогой, стало приятно.

Орки шли, печатая шаг и во всю мощь лужёных глоток распевая старую партизанскую песню, от разгорячённых тел на морозе шёл пар. Каждый был готов прямо сейчас броситься в сечу, продолжая петь, лихой маршевый ритм горячил кровь. Даже мою.

— Этих лет не смолкнет слава! Не померкнет никогда! Оркской армии отряды! Занимали города! — я и сам начал подпевать, сначала тихо, а потом и во весь голос.