Страница 16 из 16
Потом заметил, что одна из веревок, крепивших аспазиевую сандалету развязалась:
– Позвольте, – сказал я, – очаровательная Аспазия, – и так говоря я живо опустился, положив руки на стол, где, как я полагал, видел эти две ножки, которые когда-то заставляли безобразничать философов.
Я убежден: в этот момент я подвергся настоящему сомнабулизму, ибо движение, о котором я говорю, было более чем реальным; но Розина, которая в натуре лежала в кресле, приняло это движение за обращенное к ней; и подпрыгнув слегка в моих руках, она погрузила в мир теней знаменитые тени, вызванные моим дорожным платьем.
Прекрасная страна воображения, которую добродушнейшее Существо произвело для людей, что утешить их от реальности, мне пора тебя покинуть.
Именно сегодня, определенные персоны, от которых я завишу, сделали претензию на дарование мне свободы, как будто они меня ее лишили! как будто это было в их власти похитить ее у меня хоть на один момент, и помешать мне пересечь по желанию громадные пространства, всегда открытые для меня!
Они мне запретили пересекать город, одну лишь точку; но они мне оставили всю вселенную с ее необъятностью и вечностью в мое распоряжение.
Именно сегодня я свободен или скорее накануне возвращения в свои оковы! Гнет дел снова будет повешен на меня: я не смогу сделать ни одного шага, который не был бы соразмерен с приличием и долгом.
Счастлив еще, если какая капризная богиня не заставит меня забыть того и другого, и если я ускользну от нового и опасного плена.
Эх! и что это они не оставили меня закончить мое путешествие! Нет бы наказать меня ссылкой в мою комнату, в эту прекрасную страну, которая содержит все добра и богатства мира? Это как сослать мышь в подвал.
Однако я никогда не замечал ясно своей двойственности. В то время как я сожалею о своих вымышленных радостях, я утешен силовым манером: меня увлекает неведомая сила; она мне говорит, что мне нужен воздух и небо, и что одиночество оно сродни смерти.
Вот я одет по всей форме, моя дверь открыта, я бреду под пространными портиками улицы По, тысячи прекрасных фантомов витают перед моими глазами. Вот он этот дворец, эти ворота, эта лестница – я дрожу в предвкушении.
Вот так чувствуют заранее кислый вкус, когда нарезают лимон, чтобы зажевать его.
О мое животное, мое бедное животное, береги себя!