Реверс

Татуировка на плече брата и опоясывающий ребристую бочину сизый шрам были Светке знакомы.

Рубец на голове Маштаков в первый день объяснил производственной травмой на стройке.

Новую отметину – морщенную воронку правее кадыка – Светлана узрела только сейчас.

– Миш, а это что? – вопросила испуганно.

– Фурункул, – беспечно ответил Миха, на полный штык вонзая в землю лопату.

– Врёшь!

– Век на лодке не кататься!

– Как же так? Где обитал, ты не помнишь, а про фурункул помнишь? Так не бывает – тут помню, тут не помню!

– Бывает, бывает, – с охотой подхватил Маштаков тему из культовых «Джентльменов удачи». – Я вот давеча напился, очнулся в милиции, ничего не помню! Ну-у, думаю… А если, серьёзно, Свет, пора мне новое псевдо присваивать. Мишель Покоцанный!

– А раньше какое было псевдо?

– Не знаю. Осёл с седыми яйцами какой-нибудь…

Светка хрипловато засмеялась, стукнула брата меж острых лопаток:

– Пошляк!

Через полчаса, победно оглядывая разровненную граблями делянку, она с чисто маминой интонацией констатировала:

– Большое дело сделали!

Будучи правильной хозяйкой, накрыла работнику стол. Выставила заветную бутылочку коньяка. Миха извинился за невозможность составить компанию по части «Кизляра». С его плохими тормозами риск был чреват рецидивом, тогда как назавтра предстояли паспортные хлопоты. Укорив братца, что всё-то у него не как у людей, Света, зажмурившись, выпила рюмочку, скоропостижно захмелела и не на шутку разговорилась. Тема на повестке дня стояла единственная.

– Если б ты знал, Миш, какой кровью устроилась я в этот «Фонд строительства жилья»! Место блатное! Муниципальная служба, полный соцпакет, белая зарплата! Получала там десять чистыми плюс кварталка. Работы до фига, но, если не запускать, успевала в рабочее время и Женечкину фирму обиходить и шкурные дела поделать. Общими усилиями в семейном бюджете дырки залатали. Стали планировать на будущий год пристройку к дому. Короче, живу да радуюсь! С руководством всё ровно. Начальницу мою ты должен знать… Левандовская Тамара, в параллельном классе с тобой училась…

– Не помню, – Миха прилагал титанические усилия, чтобы орудовать ложкой пореже.

– Левандовская она по мужу, а была… Да, как же? В голове крутится… Смешная фамилия, типа Лепёшкиной… Вертлявая такая мадама, стрижка короткая, тощенькая, манерная. Та ещё звезда, короче. Но далеко не дура! До тридцати лет по кабакам зажигала, потом главного архитектора на себе переженила…

– Примерно представляю, – Маштакову неинтересно было слушать про Лепёшкину, однако игнорировать рассказ он не мог.

– Ну, так вот… На чём я остановилась? Ага-а…

Светка извлекла из хитрой заначки коробочку «Золотой Явы».

– Одна сигарета несчетово!

Она бросала курить с того самого дня, когда узнала о своей беременности. Для матери-покойницы так и осталось тайной, что её любим-ка, гордость семьи, нещадно задымила на первом курсе университета.

Света терпеливо дождалась, пока брат догадается зажечь спичку и поднести ей огня. В подобных антифеминистских мелочах она была принципиальна.

– Благодарю.

Пересохшая сигаретная бумага потрескивала, как порох.

– Ну, так вот. Фонд заработал всем на удивление. Город выделил стартовый капитал – несколько бэушных квартирёшек. Мы их с умом реализовали. Проект строящегося жилья – суперский. Трёшка – сто метров общей площади, две лоджии, кухня – шестнадцать квадратов, большая прихожая. Цена за метр божеская. Центр города. Дольщики понесли деньги наперегонки. Строит субподрядчик, местный ДСК. Первую секцию сдали влёт. Штат Фонда – мы с Тамарой ходим парой. И вдруг идиллия дала трещину. Сперва Тамарка взялась на всём экономить. Говорит: «Давай-ка инкассироваться раз в неделю, чего мы банку переплачиваем». Я ей: «Тамара Александровна, по десятому ФЗ положено инкассироваться ежедневно и оприходовать выручку». Грубейшее нарушение, Миш! Она прессингует. Еле-еле я отстояла дважды в неделю делать инкассацию. Налик-то принимаем немалый. Сейф – одно название. Целый день в Фонде, кроме нас, двух баб, только посетители. Сигнализации нет, тоже – статья экономии. А материально ответственное лицо я как бухгалтер. Параллельно мадам начала делать льготы «випам». Клепает к договору допсоглашение, которым устанавливает дольщику беспроцентную рассрочку по выплатам на три года. Одну такую бумажку сварганила, другую, третью… Фамилии всё из местной родоплеменной знати. Я ей: «Тамара Александровна, три уже не исключение, уже система». Фонд, как ты понимаешь, пирамида. Денежки должны поступать постоянно и с опережением, чтоб конструкция не рухнула. У нас всё рассчитано было, а эти рассрочки ломают схему. Я ей с цифрами доказываю – больше ни-ни, загремим под фанфары. Она вроде соглашается, а через день ещё одно допсоглашение волочёт. «Сотруднику прокуратуры, надзирающему за горадминистрацией, отказать нельзя», – говорит. А под каждой бумажкой – моя подпись. Случись чего, меня крайней сделают. В общем, когда дошло до десяти рассрочек, я упёрлась – больше не буду. Ни грамма в рот, ни сантиметра, сам знаешь куда! Эта тощая коза затаила злобу и в марте впрудила меня с подработкой. Раньше только сюсюкала: «Светочка, золотце, ути-пути, халтурь на здоровье. Зарплата у тебя невелика, ребёнок маленький». А тут – слила за милую душу! Меня дёргают на ковёр к замглавы. Прикинь, какой уровень! Можно было покочевряжиться, но я психанула, написала по собственному. Обидно – Фонд этот с нуля создавали. Сколько я в него сил и мозгов вложила. И вот третий месяц бездельничаю. Хорошие должности заняты. На стрёмные, которые биржа предлагает, идти не хочу даже временно, не девочка уже… Вот такие делишки, братишка! А суку Тамару бог накажет! – закончила она с ожесточением. – У меня глаз колдовской!

Неверующий в сглазы и проклятия Маштаков тем не менее не любил, когда в его присутствии разбрасываются подобными заявками. Но сестра была в своём праве, и увещевать её он не стал.

Наверное, Светка долго бы изливала душу, если бы не спохватилась, что за окошком – темень, а Максимка, для которого комендантский час наступал в половине десятого, не соизволил вернуться домой. Будто у шалопая уже каникулы начались.

– Сейчас я его загоню, – отяжелевший от сытости и уюта Миха выбирался из-за стола с усилием.

Частный сектор на улице Орджоникидзе напоминал деревню. По утрам здесь даже петухи голосили. Сейчас прохладную тишину нарушали басистое жужжание майских жуков и гомон мальчишек, охотившихся за ними. Цветущая сирень благоухала так неистово, что Маштаков засовестился отравлять её аромат и торопливо затушил сигарету об ладонь.

6

21 мая 2004 года. Пятница.

09.30–10.00

Объяснить причину своей нервозности Яковлев не мог.

Ситуация развивалась совершенно в штатном режиме. Путём грамотных манипуляций объект разработки перенёс встречу на будний день. Поначалу чиновник велел взяткодателю прийти в субботу. Но по выходным длинные коридоры городской администрации пустынны. Группа захвата, которая должна сосредоточиться вблизи кабинета фигуранта, вызовет неизбежные подозрения. В первую очередь – у вахтёра в фойе, связи которого с «объектом» исключать нельзя.

А в рабочий день в коридорах власти кишмя кишат озабоченные граждане. Гул стоит, как на Курском вокзале. Инфильтрация пройдёт гладко. Группа проникнет в здание поодиночке. По разным лестницам сотрудники спокойно поднимутся на третий этаж к управлению архитектуры и градостроительства, где займут исходные позиции.

Реализация назначена на десять ноль-ноль. Впереди для закрепления – день, вечер, а если потребуется, и ночь. В субботу – сопровождение ареста в прокуратуре и суде. Если всё выйдет удачно, воскресенье можно будет провести с семьёй, отдохнуть, чтобы с началом новой трудовой недели навалиться на проблемы со свежими силами.

Словно огурчик с грядки, почти без опоздания подъехал заявитель Мунтян. Он имел влечение к спиртному и периодически заплывал на длинные дистанции. В ходе подготовительных мероприятий Яковлев непрестанно его профилактировал, убеждал не развязываться до конца операции, а потом уж отметить успех по-взрослому.