Реверс

– Так он в марте следующего года всё равно по сроку откинется, – Пшеничный брякнул первое, что пришло на ум.

– До марта дожить надо, – отмазку подчинённого Катаев парировал выкладкой банальной, но резонной.

– Мои действия?

– Через кого установил? – вместо ответа Сергей Альбертович тряхнул серыми листами.

– Человек один помог. Сотрудник «шестой» колонии.

– Значит, канал связи налажен? Хорошо. Выясни, какой конкретно чин в мордовской зоне решает вопросы. Как узнаешь, дуй в командировку. На месте убедишь мордву не принимать скоропалительных решений по осуждённому Калачёву. Деньги на представительские нужды получишь, готовь смету. Не наблюдаю воодушевления, Иван Николаевич! Чего приумолк? Я непонятно объяснил?

Безопасник действительно посмурнел, озадаченный наполеоновским размахом шефа.

Информацию он надыбал через начальника оперчасти учреждения ОТ-16, расположенного на территории Острожского района. Иван Иваныч Кафтанов оттрубил «кумом» почти двадцать лет, установив рекорд, достойный книги Гиннеса. Пшеничный с ним познакомился, когда работал в убойном. В ту пору колонии ещё не передали из МВД в Минюст, взаимодействие было теснее, чем у сиамских близнецов.

Если уж Иван Иваныч штамповал явку с повинной, она била в цвет. Одна такая явочка обернулась громким делом. Сидевший за бытовую мокруху крендель признался в серии убийств проституток. Девчонки числились в розыске как без вести пропавшие. В гнилостном виде двоих откопали на федеральной автодороге М7 «Волга». Место захоронения третьей плечевой[90] злодей указать не смог. Неделю катались с ним по трассе, прошерстили все лесопосадки вдоль обочины. Ноль по фазе!

Работа на один карман сделала отношения приятельскими. Когда в девяносто четвёртом Пшеничного арестовали, в «шестёрку» он не заезжал. После вступления приговора в законную силу из СИЗО ушёл этапом на Нижний Тагил. Но оперская смычка – не только душевный трёп за стаканом водки. Иван Иваныч помог тёзке без малейшей выгоды для себя, причём инициативно. Замолвил веское слово перед уральскими коллегами, и ментовская зона приняла очередного пассажира, как родного.

Сейчас Кафтанов, разумеется, знал, у кого состоит на службе экс-убойщик. Вслух «кум» Иван чужое ремесло не осуждал, но мерил жизнь допотопным деревянным аршином. Жуковатого[91] коммерса Катаева со всей его челядью числил потенциальной клиентурой МЛС[92].

Поэтому информация по Клычу далась Пшеничному не просто. Долго ему пришлось убеждать старого, что слив не навредит системе. Вчерашняя просьба выглядела пустяком в сравнении с вопросом, который предстояло накинуть.

– Иваныч, а к кому там в Потьме адреснуться, чтоб за взятку решить одно шкурное дельце?

Фактически начальник оперчасти «шестой» колонии должен выступить поручителем перед тамошним «кумом». Тот, возможно, и обрадуется шансу подзаработать, только вот Кафтанов ходатаем не подпишется.

У него принципы. Не искусишь его ни длинным рублём, ни зелёным долларом. Семьёй он не обременён, на прожитьё ему хватает жалованья. Об угрозах или шантаже нечего и думать, экстримом только себе навредишь.

Но при всём многообразии выбора Иваныч – единственный реальный выход на мордву. Как построить с ним диалог?

– Чего ты загрузился? Скажи чего-нибудь, обнадёжь начальство, – Катаев не любил долгих пауз.

– Сергей Альбертович, разрешите, я обмозгую ситуацию и доложу вам, – в надтреснутом голосе Пшеничного добавилось хрипотцы.

– Срок – до утра понедельника.

– Я за выходные с человеком не пересекусь. Он на Волге рыбачит. По телефону, сами понимаете, нельзя. Тру-удную задачу ставите, Сергей Альбертович.

– Для таких тебя и держу, Иван Николаич, – польстил Катаев, – Хорошо, пусть будет вторник. Жду не общие рассуждения, а чёткий пошаговый план, в котором пункт «выезд в Мордовию» должен стоять не позднее четверга. Узнай, какое туда оптимальное сообщение.

Начальник СБ раздумчиво кивнул, убегая мыслями в своё.

«Босс теряет чувство реальности. Всё-то у него просто. О последствиях совершенно не думает. Чужая земля, незнакомые люди в погонах. Из такой командировки можно вернуться года через три. Скрутят ласты, сунут в камеру за дачу взятки должностному лицу. Будет он меня вытаскивать? Форс-мажоры надо детально проговорить во вторник».

– Опять завис. Иван Николаич, да что с тобой?! Отомри! Слушай дальше. Вчера фээсбэшники повязали Левандовского. На нём у нас много чего завязано. Выясни, насколько там серьёзная ситуация. А я по своему каналу пробью. Потом скомпонуем результат.

– Он задержан или арестован?

– Ума не приложу.

– Кто расследует дело?

– Брали областные фээсбэшники, чьё следствие – не знаю. Всё что знал, сказал.

Пшеничный приободрился, второе задание было выполнимым. А ещё порадовался, что не якшался с главным архитектором. За строительную линию отвечал Рог, он передавал заказы и бабло. Причём орудовал топорно, прямо в рабочий кабинет заносил. Край непуганых идиотов! Нехай теперь молится, чтобы козлобородый его не вломил. Колоть-то архитектора будут на всю преступную деятельность. А он не похож на бойца. Хлюпик.

– До понедельника терпит или сразу отзвониться, как чего нарою? – деловой настрой безопасника должен был компенсировать его шатания пять минут назад.

«М-да, типичная заурядность. Шаблонные операции выполняет уверенно, получив нестандартную вводную, теряется», – Катаев сделал очередную зарубочку в виртуальном досье подчинённого.

Вслух произнёс дружелюбно:

– Сочтёшь информацию заслуживающей внимания, Иван Николаич, звони в выходные. Только не поздно. Вопрос важный, но не горящий.

Про грязный автомобиль говорить не стал. Решил – в преддверии серьёзного задания дразнить гусей не стоит.

17

22 мая 2004 года. Суббота.

14.00. – 16.00

Чтобы механизм не заржавел, его периодически смазывают. Помня об этом, Пшеничный вывез своих «подсобников» на природу. Благо погода шептала: «Займи, но выпей». Одалживаться ему, разумеется, не пришлось, суммы на оперрасходы в «Монолите» отпускались достаточные.

«Бугорки» забраковали, по субботам там было многолюдно, а действующим сотрудникам светиться с бухлом ни к чему. Поехали на озеро Старка, в народе именуемое Кривым или Кривухой. Неблагозвучное название водоём получил за вытянутую серпом форму. Располагался он по дороге на Шую. Миновали мост через Клязьму, цыганское поселенье Прудки, за автодромом свернули налево на ухабистый просёлок.

Купальный сезон ещё не наступил, и нашествию горожан Кривуха не подверглась. На пологом берегу несколько весёлых компаний варганили шашлыки. Поодаль тихарилась серебристая «матрёшка»[93] с парочкой, выбравшейся на пленэр за походным сексом.

– Л-лепота! – покинув прокуренный салон, Сутулов запружинил на носках, вскинул вверх руки, с наслаждением потянулся.

Солнышко щедро брызгалось теплом, щебетали наперебой беспечные птахи. Изумрудного колера лужайка испятнана ярко-жёлтыми корзинками одуванчиков. Поверхность воды ёжилась от мелкой бликующей ряби. Свежесть ветерка была эксклюзивно весенней, реанимировала после казёнщины кабинетов.

Гена Каблуков сунул любопытный нос в багажник «форда» и фыркнул:

– Это всё, что ли?

Разочарованно извлёк три полторашки пива, несколько пакетов сухариков и вяленых кальмаров.

– Тебе бы только бухать! – Пшеничный с кислым видом слушал надсадное рычание электрозамка багажника.

Корпус автомобиля усиливал неприятный звук.

– Я в отпуске, имею право! – Каблуков бережно, как запеленатых младенцев, уложил бутылки в тенёк и дал бесплатный совет. – Привод, Вань, надо менять. У меня у шурина такая же хрень была. Сто баксов отлистал за новый.

90

Плечевая – проститутка, работающая на автомобильной дороге (жарг).

91

Жуковатый – знакомый с преступным миром (жарг.)

92

МЛС – места лишения свободы.

93

«Матрёшка» – автомобиль ВАЗ-2112.