Страница 19 из 50
– Через неделю лето, а с обогревателем сижу. После обеда вот выключил. Кислород сжирает, собака, недуром. Башка от него трещит, а вырубишь – сразу колотун, – пожаловался Кораблёв.
Его предшественник в этом каменном мешке заработал хронический бронхит.
К слову, выглядел Саша неважно. Под глазами не просто тени лежали, мешки набрякли от хронической усталости. Кожа имела землистый оттенок. Ранние залысины на лбу теснили русые кудри. Модельная стрижка, чисто выбритые щёки и подбородок, белоснежная рубашка, идеально завязанный шёлковый галстук, костюм не из дешёвых придавали ему вид ухоженный и презентабельный, но, увы, не омолаживали. Заместитель прокурора казался значительно старше своих тридцати с хвостиком.
– Пора кабинет менять на комфортабельный, с кондиционером, – комитетчик подбодрил дежурной фишкой.
Кораблёв также дежурно отшутился:
– Лучше маленький, да свой!
Сильно затягиваясь «Винстоном», добавил с минорной усмешкой:
– Как бы вскоре и такой каморки не лишиться!
– Думаешь, у Левандовского есть поддержка там? – Яковлев ткнул дымящейся сигаретой в потолок.
– Да ваш Левандовский – тьфу по сравнению с мировой революцией! – прокурорский пихнул окурок в пепельницу. – Я, Тимур, в первой половине дня должен был возбудить дела на начальника милиции и всех его замов!
Майор краем уха слышал про объявленный Генпрокурором крестовый поход на МВД под флагом борьбы с укрывательством преступлений. Думал, что это рядовая кампанейщина, энергия которой уйдёт в свисток.
– Всё так серьёзно? – не проявить участия к проблемам человека, от решений которого напрямую зависела его карьера, Яковлев не мог.
Хотя своя беда затмевала сейчас белый свет.
«Пять тыщ американских рублей просрал! Генерал с ливером меня сожрёт!»
– Ла-адно, прорвёмся! – бодрость Кораблёва казалась натужной.
Фээсбэшник ловчился пристроить дотлевший до фильтра бычок в переполненной пепельнице. Как в архаичной игре в бирюльки, здесь требовалось не потревожить сложную конструкцию окурков, ранее упокоенных в массивном хрустальном изделии.
Хозяин кабинета дымил, как паровоз. В сутки едва укладывался в две пачки!
– С твоего разрешения, Александр Михалыч, двину к себе. Доложу начальнику и в область, какую кучу обысков с осмотрами контора должна проводить. Их всех кондратий хватит. Старое поколение… Чихнуть боятся. На всякий пожарный не прощаюсь. Я на звонке!
– Звони в любое время, – заместитель прокурора приподнялся со стула, подал руку.
Не успела закрыться за майором дверь, в щель просунулась заискивающая физиономия милицейской следачки Поляковой.
– Александр Михайлович, разрешите? Я дело по подследственности принесла. Всё исправила, как вы велели. Ваши закладки не вынимала…
– Минуту! – Кораблёв вспомнил важное.
Дверь, контролируемая мощной пружиной, едва не прибила капитана юстиции.
Саша воткнул в телефонную розетку штепсель, набрал номер Самандарова. Тот, как обычно, схватил трубку на первом звонке.
– Слушаю! – дыхание было сбившимся.
– Рафаил Ильич, не забудьте также спецдонесение в область подготовить.
О возбуждении уголовных дел коррупционной окраски наверх надлежало сообщать в течение суток. С учётом того, что впереди маячили выходные дни, информацию нужно было отправить факсом сегодня. За нарушение приказа при старом прокуроре области журили, при действующем привлекали к дисциплинарной ответственности.
– Ёлки-палки, Александр Михайлович, мне разорваться, что ли?! – у следователя начинался психоз.
– Спецдонесение ровно две минуты написать, – Кораблёв гнул своё.
– У вас всё две минуты! – вспыхнул Рафа и тут же перегорел. – Ладно, сейчас напишу.
В трубке зачастили короткие гудки. Прежде чем вернуть её на место, заместитель прокурора, не спеша, распутал перекрутившийся провод. Писать он не разучился, и накатать спецдонос мог без проблем, но Самандарову, с зимы начавшему своенравничать, требовалось преподать урок субординации. Он должен усвоить, что каждый баран висит за свою ногу.
13
21 мая 2004 года. Пятница.
17.00–17.30
– Пацан! Сопляк! – бешено выкрикивал Самандаров, швыряя телефонную трубку.
Практикантка пришипилась испуганно. В такие минуты она боялась навлечь гнев на себя.
– Кыш с моего стола! – Рафаил отвернулся к окну, кусал губы.
Лицо его пошло пунцовыми пятнами.
Алиса со всеми бумагами торопилась перебраться за второй стол, временно пустовавший. Его хозяин повышал квалификацию в Питере. Когда решался вопрос, кого из следователей послать на учёбу, рассматривались все кандидатуры, кроме самандаровской. Собственная незаменимость Рафе прежде тешила самолюбие, теперь удручала. Кто везёт, на том и едут!
Знакомясь с материалом, он отвлёкся, поуспокоился и начал систематизировать ходы по их приоритетам. Объём работы вечером предстоял без преувеличения гигантский.
Напечатать постановление о возбуждении уголовного дела, согласовать его с Кораблёвым, который обязательно внесёт в фабулу исправления. Если не по сути, то переставит слова на свой лад. Как будто перемена мест слагаемых влияет на результат!
После правки постановление нужно будет распечатать в трёх экземплярах.
Заполнить статистическую карточку формы № 21 на выявленное преступление. Завизировать её у Кораблёва. Тот непременно ткнёт носом в какую-нибудь хрень.
– Рафаил Ильич, почему не заполнен пункт «порядковый номер преступления в уголовном деле»?
А зачем, спрашивается, его заполнять, если преступление в деле единственное? Маразм!
Копию постановления и статкарточку закинуть в отдел учёта. Причём оперативно, потому как в УВД сегодня крайний день, короткая смена. Хорошо, есть обученная Алиска, она унесёт бумажки куда надо, получит номер дела.
Пока стажёрка бегает, он нашлёпает постановления на производство обысков в кабинетах № 305 и № 307. Напечатает поручение о проведении следственных действий.
Без бумажки фейсы пальцем не пошевелят…
Может, эти документы господин цензор не будет вычитывать? Санкции прокурора на обыск в помещении, вообще-то, не требуется. Но показать ему надо, а то потом писков-визгов не оберёшься. И не забыть в конце поручения написать «с уважением», как он любит. Хотя, разве уместны реверансы в официальных бумагах?!
Алиску, как вернётся из милиции, отправить на фээсбэшной машине в администрацию. Постановления с поручением дать ей. А ещё – чистые бланки протоколов обыска и ОМП[75], копирку, скотч, пакеты для упаковки изъятого. Хм, найдут ли, что упаковывать-то…
Стоп! На постановления надо поставить гербовые печати. Не забыть предупредить нашу канцелярию, чтоб не сбежали. А то без колотушки останемся. Законом печать на таких документах не предусмотрена, но чинодралы в администрации могут заерепениться. Лишние загвоздки ни к чему.
Допросить главного свидетеля Мунтяна и для массовости – посредника, который его с архитектором свёл.
Решить вопрос о допуске адвоката. Скорее всего, придётся Сизова дожидаться. Если жулик так настойчиво требует Ростика, значит, у них заключено соглашение. «Кожаная Голова» от такого клиента разве откажется? Тут бабок, как грязи!
Ознакомить Левандовского и его защитника с постановлением о возбуждении дела. Вручить копию под роспись. Допросить Левандовского в качестве подозреваемого. Если он соблаговолит давать показания, провести очную ставку с Мунтяном.
Задержать подозреваемого в порядке девяносто первой[76]. Раз ввязались в драку, закрывать клиента надо обязательно. Отпустить – значит расписаться в собственном бессилии. Архитектор тотчас заляжет в стационар с каким-нибудь страшным диагнозом. Хрен его оттуда выцарапаешь. В это время тёмные силы начнут Мунтяна обрабатывать, подбивать к изменению показаний.
75
ОМП – осмотр места происшествия.
76
Статья 91 УПК РФ предусматривает основания задержания подозреваемого.