Страница 5 из 6
В пункте №4 сказано, что обе Стороны поддерживают политику друг друга «в вопросах, касающихся защиты государственного единства и территориальной целостности»55 каждой из Сторон. И хотя непосредственные объекты не указаны, ясно что в первую очередь подразумевается, что, КНР поддерживает политику РФ в отношении Чеченской Республики, а РФ, в свою очередь, поддерживает политику КНР в отношении СиньЦзян-Уйгурского АО, Тибетского АО и о. Тайвань.
В пункте №5 в очередной раз подтверждена позиция РФ по тайваньскому вопросу56.
В пункте №6 подтверждено взаимное отсутствие территориальных претензий друг другу, а также решение проводить переговоры по линии прохождения восточного участка российско-китайской границы, кроме того указано, что «До разрешения этих вопросов они соблюдают статус-кво на еще не согласованных участках границы между ними»57.
В пункте №7 сказано о продолжении и расширении военного и военно-технического сотрудничества между РФ и КНР, а также, что «Военное и военно-техническое сотрудничество между Договаривающимися Сторонами, осуществляемое на основе соответствующих соглашений, не направлено против третьих государств»58. Разумеется, с виду такое положение не противоречит никакому государству в мире, но тем не менее есть исключение, и это исключение – США. Дело в том, что американское понимание собственных вооружённых сил после распада СССР основано на том факте, что в мире не должно быть равного по силе США государства, и в этом отношении характерны слова министра обороны США Уильяма Коэна, сказанные в 2000-м году: «Мы должны быть сильны не для того, чтобы успешно отразить нападение. Мы должны быть сильны настолько, чтобы ни у кого и не появилось мысли напасть на нас»59. А такая ситуация может быть создана только в том случае, если в мире больше нет равных США потенциальных противников – в случае российско-китайского военного и военно-технического сотрудничества (основой которого как раз и является достижение паритета с США в военном отношении) вероятность появления таких противников только возрастает.
В пункте №8 сказано, что РФ и КНР не участвуют в блоках или союзах и «не предпринимают каких-либо действий, включая заключение договоров с третьими государствами, наносящих ущерб суверенитету, безопасности и территориальной целостности»60 друг другу. Справедливости ради, стоит подчеркнуть, что если РФ вступит в НАТО, то это будет если не прямым, то косвенным нарушением данного пункта. Отметим, что по некоторым данным в начале 2000-го года61 Путин В.В. обсуждал вопрос о вступлении РФ в Северо-Атлантический Альянс, на что получил отказ со стороны президента США Клинтона Б.62.
Остальные пункты по большей части повторяют Пекинскую декларацию и касаются взаимного понимания по вопросам доверительного партнёрства, международной стабильности, принципа невмешательства во внутренние дела суверенных государств, кроме как по решению СБ ООН. Помимо этого в пункте №9 сказано, что в случае возникновение угрозы63 одной из сторон РФ и КНР «незамедлительно вступают в контакт друг с другом и проводят консультации в целях устранения возникшей угрозы»64. А в пункте №10 указано, что РФ и КНР «укрепляют равноправное доверительное партнерство и стратегическое взаимодействие, используя и совершенствуя механизм регулярных встреч на различных уровнях»65, чего не было в 1990-х гг.
Пункт №25 указывает сроки действия данного договора – 25 лет с возможностью последующей пролонгации сроком на 5 лет, «если ни одна из Договаривающихся Сторон не менее чем за один год до истечения соответствующего периода действия Договора не уведомит в письменной форме другую Договаривающуюся Сторону о своем намерении прекратить его действие»66, что подчёркивает стремление РФ и КНР поддерживать сотрудничество на длительную перспективу.
Теперь стоит рассмотреть, как именно всё-таки стоит оценивать российско-китайское сближение, особенно в виду того, что характер данного сближения является весьма дискуссионным вопросом в среде как российских, так и зарубежных специалистов.
Делюсин Л.П.67 утверждает, что российско-китайское сближение вовсе не носит антиамериканский характер или антизападный характер, но при этом учёный несколько разделяет мнения по этому вопросу в Москве и в Пекине.
Что касается Москвы, то здесь Делюсин считает, что в российских кругах обсуждают возможность не только альянса РФ-КНР против США, но и альянса РФ-КНР-Индия против США: «Судя по выступлениям ряда российских генералов (обычно не столь откровенно излагающих свои планы), идея антизападного союза с Китаем и Индией обдумывается весьма серьезно»68. При этом влияние сторонников военно-политического союза РФ и КНР в российском руководстве, как считает автор, не велико и по большому счёту «трезвый расчет, взаимная выгода определяют ныне характер экономического и политического сотрудничества»69.
В отношении Пекина Делюсин высказывает ещё более сдержанную точку зрения, говоря о том, что КНР несмотря на все проблемы вовсе не хочет никакого противостояния с США: «…в целом правительство КНР в отношении к США демонстрирует сдержанность и благоразумие, показывая, что оно дорожит связями с США»70. И кроме этого указывает на то, что «Китай не ляжет разменной картой в торге между Россией и HATO71»72. Таким образом, по его мнению «В Пекине руководствуются не какими-то абстрактными общими интересами, а экономическим расчетом и политической целесообразностью, которые порождены курсом реформ»73.
Лукин А.В.74, характеризуя «Договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве», считает, что, во-первых, данный договор «…не имеет реального значения. Он закрепил важнейшую тенденцию в современных международных отношениях – стремление двух крупных мировых держав, членов ядерного клуба и Совета Безопасности ООН, к более тесному сотрудничеству»75. Во-вторых, автор считает, что ни РФ, ни КНР не создают тем самым антиамериканский альянс, но при этом указывает на то, что «Такой довольно неестественный союз возможен лишь в случае, если угроза со стороны США будет восприниматься ими как более опасная, чем угроза, вызванная отказом от сотрудничества с Западом76»77. И, в-третьих, Лукин считает, что в российско-китайских отношениях прежде всего необходимо экономическое развитие, особенно учитывая быстрое развитие КНР, «так как без опоры на реальные общие экономические интересы «стратегическое взаимодействие» может оказаться недолговечным»78.
Константин Менгес79 указывает на то, что в российско-китайском сближении есть куда больше выгод для КНР, нежели для РФ, при этом одной из задач этого сближения является «ограничение развития сотрудничества России и США»80. Также он считает, что уровень развития отношений РФ и КНР многие явно недооценивают по их важности: «Тайное стремление Китая к стратегическому и экономическому господству без открытой войны включает глобальное стратегическое и экономическое позиционирование и его важный новый союз с Россией, на который мало кто обратил внимание»81.
Яковлев А.Г.82 считает, что ввиду того, что РФ для западных политиков – «часть периферии, предназначенной к подчинению, и не более того», и что ей следует опасаться «китайской угрозы» только, если она «окончательно превратится в совершенно безропотного клиента США и будет на китайском направлении действовать заодно с ними»83. Кроме того, Яковлев утверждает, что РФ нужна КНР «как никогда прежде именно в качестве партнёра, а ещё лучше как фактический союзник»84.
С нашей точки зрения делать окончательные выводы о задачах данного сближения ещё рано, но при этом стоит отметить, что по большей части они сделаны на экономическую составляющую и призваны носить долговременный характер. Кроме того, стоит согласиться с Лукиным в том пункте, что США сильно способствуют своими действиями (выход из договора по ПРО, вмешательство в дела суверенных государств и увеличение роли НАТО поперёк роли ООН) в деле фактического создания российско-китайского союза.