Ассасин

Алим Тыналин

Ассасин

Хаким города вызвал помощника на второй день после начала осады. Видно, хлопот много. Не каждый день к толстым каменным стенам подходит пятитысячное войско из степей и требует, чтобы правитель города на коленях выполз из ворот.

Но ничего, пересидим, переждем. Не в первый раз. Без осадных орудий и дисциплинированной пехоты степнякам не взять укрепленного города. Поскачут на низких лошаденках туда-сюда вокруг крепости, сожрут все припасы и вернутся в степи, овец пасти.

Так думал Нияз по дороге к хакиму. А заодно старался угадать, зачем понадобился повелителю.

Нияз был низкорослый, щуплый, неказистый. Бороденка куцая, глаза спрятаны под густыми бровями. Весь какой-то незаметный и бесшумный. Кто увидит, нипочем не вспомнит.

К главе города прибился несколько лет назад. Воспитывался в Хорезме, у последователей исмаилитов, в славных традициях незабвенного Старца Горы. Научился убивать людей разнообразнейшими способами. Даже просто кусочком хлеба можно погубить жертву, если особым образом надавить на горло во время приема пищи.

Невзрачная внешность помогала в нелегком ремесле. Кто заподозрит в замухрышке опасного убийцу?

Но однажды пришлось спасаться. Хорезм ближайшие десять лет – запретная земля. Поэтому Нияз перебрался восточнее, на границу с варварами из степей.

Хаким города получил от знакомых письмо из Хорезма, в котором раскрывались подвиги переселенца. И тут же приспособил полезного человека для решения насущных вопросов.

Видно, теперь предстояла схожая задача.

Нияз прошел в покои городского владыки.

***

Из крепости воспитанник гашишинов выбрался глубоко ночью. Потихоньку спустился через смотровое окошко в башне. Нырнул в небольшой ров, немного проплыл и выбрался рядом с лагерем беспечных кочевников.

Задание хакима было обычным для человека его ремесла.

Лишить неразумных северян предводителя. Отрубить голову ядовитой змее. Войско кочевников возглавляет султан Есим. Это он собрал пятитысячное ополчение. Прослышал, видно, про запланированный летний поход эмира на кочевья. И решил упредить.

Что же, сразу видно человека дела. Сумел собрать непокорных степняков в единый кулак, направил на юг. Войско держится его волей. Вышиби подпорку, все здание обвалится.

Нияз с радостью согласился, когда городской глава изложил идею. Давно пора размяться, освежить былые навыки. Да и с кочевниками интересно познакомиться поближе.

Выполз изо рва, сменил мокрый халат на сухой. Полежал, чутко вслушиваясь в темноту.

Лагерь врага был неподалеку. От внезапного налета степняки отгородились связанными вместе повозками. Возле входа неподвижно стояли часовые.

Нияз повел чутким носом, понюхал ароматы, растекающиеся из лагеря. Кочевники, конечно же, зажарили баранов и коров. Уж чего-чего, а пузо набить никогда не забывают.

Пополз ближе.

И сразу допустил грубый просчет.

Голова уперлась в чью-то ногу. Посмотрел снизу вверх. И понял, что пропал.

Оказывается, степняки не так уж и просты. Нияз наткнулся на патруль. Двое узкоглазых воинов, вооруженных мечами и копьями, рассматривали ползущего в траве незнакомца. Один со смехом сказал что-то другому. Язык был знакомый, тюркский. Кажется, сравнивал пресмыкающегося пластуна со змеей. Обидно, конечно же.

Нияз вздохнул и стал действовать. Не вставая, прямо из лежачего положения, метнул в шутника короткий тяжелый кинжал.

Смех оборвался, сменился булькающим хрипом.

Второму ассасин намеревался распороть живот. Но тот дернулся от неожиданности в сторону. Поэтому попал в бок. Воин закричал во весь голос. Да что же такое? С самого начала все пошло кувырком!

В темноте послышались встревоженные голоса. Заметались, приближаясь, всполохи факелов. Нияз вскочил на ноги, рубанул коротким мечом по второму патрульному, чтобы угомонить. Крик превратился в протяжный стон.

Метнулся в сторону, но поздно. Со стороны лагеря набежали несколько воинов. Один даже успел ткнуть копьем в бок, отчего по правой ноге заструилась кровь.

Ладно, сейчас главное выжить и попасть в лагерь. Тайно или явно, не важно. Пусть это будет последнее в жизни задание, но его надо выполнить любым способом.

Помощник хакима по секретным делам отбросил меч в сторону и поднял руки, сдаваясь. Его скрутили и повели в ставку султана.

***

Так что, добраться до цели удалось даже быстрее, чем предполагалось. Немного другим путем, со скрученными за спиной руками, но все же прямо по назначению.

Султан стоял перед Ниязом и рассматривал лазутчика. Высокий, смуглый, широкоплечий. С громким уверенным голосом, привыкшим командовать. И пронзительным неподвижным взглядом, проникающим в самое нутро.

Если бы цель была рангом повыше, скажем, хан всех номадов или персидский шах, можно было бы вырваться, броситься вперед и быстро всадить маленький кривой кинжал, спрятанный в рукаве. А потом и от сабель телохранителей умереть не жалко.

Но предводителя, у которого за спиной небольшая армия, разрешается убить позже. В шатре или в бою, когда больше шансов уцелеть. Поэтому Нияз потупился, изображая страх и честно ответил на все заданные вопросы.

Получив подтверждения полученных ранее сведений, султан потерял интерес к пленнику. Махнул рукой.

– Отрежьте его любопытную башку и отправьте горожанам на десерт к ужину. Так будет со всяким, кто к нам сунется.

Помощник хакима понял смысл сказанного и заволновался. Получается, упустил удобный случай? Может, еще успеется освободить руки и зарезать самонадеянного чингизида?

Но его схватили и поволокли в сторону. Там, за походными кибитками, в беспорядке разбросанными по лагерю, уже поджидал детина в грязной рубахе и штанах по колено. В руке секира с хищно поблескивающим в свете костров лезвием.

Ну что же, не получилось. Примите мои извинения, хаким. Теперь встретимся уже на том свете.

Нияз встал на колени, положил голову на чурбанчик. Прикрыл глаза, зашевелил губами, читая молитву.

Но смертельного удара так и не нанесли.

– Ладно, отпустите. Жаль казнить храбреца, – послышался голос султана. – Лучше пусть проведет в город моего посланца.

***

Рано утром, едва солнце показалось на горизонте, Нияз и посланник кочевников Манап стояли перед главными воротами города. Ожидали разрешения хакима на вход. Наконец, пропуск был получен и посетителей подняли на стену в корзинах.

Крепостные стены были полны воинов гарнизона. Сотник, отвечающий за этот участок, дал нескольких воинов в сопровождение и отправил посетителей к главе города.

Когда проходили через базар, к ним бросились нищие с просьбой подать милостыню. Конвоиры отогнали настырных попрошаек. Только двое, дряхлый старик и мальчуган семи лет, продолжали бежать рядом и клянчить деньги.

Так дошли до дворца хакима.

Правитель вышел на крыльцо. Увидел Нияза, кивнул головой. Посланца послушал совсем немного. Потом махнул рукой:

– Мы не собираемся сдаваться. Через три дня явится подмога от эмира. Твой султан побежит прочь, как собака, с поджатым хвостом.

Манап продолжал говорить, перебивая хакима. Это разозлило владыку цитадели.

– Мы не дадим вам даже кусочка прошлогоднего навоза, не то что выкупа золотом! Ты мне надоел. Эй, кто там! Отрубите ему голову, а затем зарядите в пушку на башне. Я лично пошлю ответ кочевником.

Манапа уволокли в сторону. Начальник стражи повалил его на колени и взмахом сабли перерубил шею.

Хаким подозвал Нияза поближе.

– Ты выполнил поручение?

– Еще нет, мой повелитель, – ответил Нияз, задумчиво глядя на обезглавленное тело Манапа.

Полное лицо правителя города удивленно разгладилось.

– Почему? Они тебя поймали?

– Да. Тоже хотели казнить, но пощадили.

– Вот как! Наверное, испугались меня прогневать…