Страница 14 из 17
А заодно выяснить, где можно найти моего единственного выжившего – если верить слухам – родственника.
Глава 8
Валентин Готфрид не любил сюрпризов.
Весь рабочий день пошёл к чертям ещё до своего начала, ночью, когда его подняли из постели звонком и ошарашили известиями: убит Гюнтер Крейн с другом. Всё. Начиная с этого момента – беготня, разговоры на повышенных тонах, разбирательства и выяснения обстоятельств.
Последний разговор окончательно вывел Валентина из себя. Мелкий родич Крейнов отчего-то взъелся на него и говорил с ним как с пустым местом; то ли намекал на то, что его фамилия всё равно Готфрид, то ли ещё что.
Казалось бы, какое отношение имеет к расследованиям и убийствам начальник городской системы захоронения? Но всё случилось на подконтрольной ему территории, и теперь из него вытрясали душу в поисках ответов, которых у него не было. Почему не работали камеры? Сколько времени была пуста могила Артура Готфрида и почему он это не проконтролировал? Хорошо хоть, не вызвали на ковёр, как мальчишку.
Лицо горело. Просто необходимо было сунуть его под воду, и Валентин быстрым шагом направился к туалету.
Что ж, камеры. Ха. Камеры. Разве не вашим решением было не тратиться на технику в бесперспективном районе? На выходе висели две камеры, и они даже запечатлели двух парней, заходящих внутрь. А затем – какой сюрприз – перестали работать. Обе.
У Валентина не было желания даже думать, кто мог отрубить камеры, а затем провернуть всю эту мясорубку. Отряхивая руки на ходу, он зашагал обратно, к своему кабинету…
Чёртовы сюрпризы. Зайдя к себе, Валентин с удивлением поглядел на парня 20 с небольшимм лет, стоящего на пороге. Кто это такой? Почему секретарша его пропустила?
– Это ваш девиз? – парень указал на герб, висящий над его столом, с надписью по-латыни.
– Вы кто? – уточнил Валентин, прикрывая дверь.
– Я по поводу убийства Гюнтера и Лиама, – кивнул посетитель. – Ненадолго. Буквально на десять минут.
Ну, конечно. Прошлый хотя бы постучался перед тем, как войти.
– Могу я увидеть ваше удостоверение, молодой человек? – уточнил Валентин.
Было в этом молодом парне что-то знакомое… он был похож то ли на Артура, то ли ещё кого-то из давно покойной родни. Артур… ведь именно он пропал из могилы.
Да ну, бред какой-то. При чём тут сейчас Артур. Из могилы пропало мёртвое, подпортившееся тело, разорванное пополам.
– Так это ваш девиз? – парень будто не слышал вопроса. – Вашей семьи?
– Это девиз Готфридов, а следовательно, и мой, – поморщился Валентин. – А теперь будьте добры показать удостоверение, или я…
Он не мог избавиться от ощущения, что происходит что-то… неприятное. Снова бросило в жар, он пальцем отодвинул ворот, выпуская пар. И почему секретарша не сказала ему ни слова, когда он проходил мимо неё?
– А я вот слышал, что вы так себе Готфрид, – юноша улыбнулся. – Значит, это не мешает вам считать девиз своим?
Ни удостоверения, ни манер. Валентин еле сдерживался, прикидывая, как вести себя с непрошенным гостем.
– Удостоверение, пожалуйста, – с нажимом повторил он.
Парень сел на стул вполоборота, свободно, будто был тут хозяином.
– Держите.
Абстрактные неприятности превратились во вполне конкретные; выдохнув, Валентин откинулся в кресле. Протянутое удостоверение, вопреки опасениям, было в полном порядке и сообщало, что сидящий напротив – Сергей Виссарионов, уполномоченный оперативник отдела внутренних расследований корпорации Крейна.
– Вы, кажется, пришли сюда по делу? – сухо поглядел он на много воображающего о себе мальчишку перед ним. – Вот давайте делом и займёмся. Хотя, признаться, я не понимаю, чего вы ещё хотите – я потратил всё утро на то, чтобы донести до ваших коллег…
– Моих коллег? – перебил его Виссарионов. – О, нет. Дайте-ка я кое-что поясню.
Он перевернул своё удостоверение лицом к себе и постучал пальцем по строке с должностью.
– Вас допрашивали как свидетеля. Я же буду допрашивать вас как подозреваемого.
– Что?! – вырвалось у Валентина.
– Факт первый, – парень глядел на него прямо и с улыбкой. – Убийство произошло в склепе Готфридов. Факт второй. Убитые собирались потревожить могилы Готфридов, и об этом было известно многим. Факт третий. Вы – Готфрид. И даже висящий у вас над головой девиз, – он театрально повёл рукой, – это девиз семьи Готфрид. Из тьмы, – голос получил оттенок издевательской романтичности, – во свет.
Валентин прикрыл глаза. Приехали. Что ж, следует оставаться спокойным.
– Да, – кивнул он. – Я Готфрид. Одного моего происхождения достаточно, чтобы выдвигать обвинения, или у вас что-то ещё, молодой человек?
– О, не обвинения, – ответил тот. – Пока – просто подозрение. В случае обвинения разговор шёл бы не у вас в кабинете.
Наверняка этот щенок – сын кого-нибудь из друзей Крейна, иначе он бы не вёл себя так нагло. Валентин попытался вспомнить, слышал ли он фамилию «Виссарионов». Вроде… да? Или нет. Уверенности не было, всех не упомнишь.
– Кажется, я сделал для семьи Крейнов достаточно, чтобы доказать, – заметил он, – что я Готфрид, верный им. В конце концов, именно моя помощь помогла им прийти к власти в своё время.
Юноша удовлетворённо кивнул, будто отмечая про себя что-то.
– Прошли годы, – ответил он. – Может быть, вы недовольны. Получили не то, чего хотели.
Валентин поморщился.
– Не занимайтесь софистикой, – бросил он. – Хотел бы отомстить – сделал бы это не на своей территории, за которую я отвечаю, и не через девять лет, а намного раньше. Не говоря уже о том, что если бы я хотел отомстить – мне пришлось бы убивать в первую очередь самого себя.
Он вспомнил, как это было. Силы старой аристократии и амбициозной корпорации были… практически равны. Возможно, Крейн победил бы и без него, но оказался бы слишком ослаблен. Совершить задуманное им позволило, не в последнюю очередь, то, что он и ещё несколько людей, близких к Сергею Готфриду, убрали основную часть сил с территории Готфридов.
Сергей Готфрид… даже узнал, что охраны нет, он не верил в его предательство. Не верил до тех пор, пока Валентин лично не отрубил ему руки. Он вообще… не верил в то, что Валентин способен на что-то серьёзное.
Как и Крейны. Но предавать их сейчас, когда они сильны и нет никого, способного бросить им вызов – самоубийство.
– Я не занимаюсь софистикой, – ответил следователь. – Я пытаюсь понять, кто же вы такой, Валентин Готфрид. И почему у вас на стене всё-таки висит этот герб.
– Я не собираюсь отказываться от своих предков, – сморщился Валентин. – Я Готфрид и я горжусь тем, что я Готфрид. Но предки в прошлом, а в настоящем я счёл необходимым встать на сторону Крейнов. Не я предал семью, а они предали те идеалы, за которые я боролся.
Может, это хочет от него услышать мальчишка? Пусть услышит и отстанет. Валентин был человеком дела, практичным человеком; ему не было дела до средневековых кодексов, а девиз он повесил себе на стену… потому что мог. «Смотри, Сергей. Одна из вещей, которые были для тебя дороже всего – теперь дорогое украшение для моего кабинета».
Виссарионов кивнул.
– Не обязательно мстить за семью. Сергей Готфрид мог быть не прав – и, разумеется, все мы понимаем, что он заслужил свою смерть. Но Илана Готфрид, ваша троюродная кузина… Даже в окружении Крейна многие считают, что её… участь была неоправданно жестокой. Она всего год как умерла; вы могли копить гнев, а затем в удачный момент…
– Плевать я хотел на троюродную кузину, – отрезал Валентин. – Идея Крейна, конечно, удивила меня, но не сказать, чтобы потрясла или возмутила.
Его всё больше и больше напрягал этот разговор. Как будто парень… словно он пытался спровоцировать его. На что? Будто невзначай, он подтянул к себе удостоверение и начал его разглядывать.
Фото настоящее. Выглядит… достоверно. Откуда же тогда ощущение, что перед ним никакой не следователь?
– А может, обрадовала? – юноша скабрезно улыбнулся.