Сияние вечности

Возле берега Штормхейма на меня опять напали, на этот раз это были врайкулы-утопленники, и у командира их отряда имелись отличные боевые клинки наделённые силой самого Одина и его дочери Хелии.

Если подумать, то как раз Один виновен в том, что Йогг-Сарон захватил Ульдуар и распространил проклятие плоти. Верховный Хранитель Один был назначен титанами на самую ответственную должность — контроль Ульдуара и охрану темницы сильнейшего Древнего Бога, после И’Шараджа. А когда Тир и другие титаниды поддержали идею о благословлении драконов силами титанов, Один был категорически против, но Аспекты всё же получили силы от Пантеона, на что Один обиделся, ушёл с должности Верховного Хранителя, отделил от Ульдуара кусок крепости и отправился собирать свою армию для защиты Азерота.

В итоге Верховным Хранителем Ульдура стал Локен, который через время начал служить Древнему Богу и запер Одина в его Чертогах Доблести, где он висит в небе и ничего сделать не может, максимум посылать свою слабую аватару, которая как раз и забрала Эгиду Агграмара. Сами Чертоги Доблести представляют из себя живописную скандинавскую крепость из камня и золота, что парит в небесах.

Один создал особый вид титанид — валь’кир, крылатых призрачных женщин, что собирают души достойных воинов и возносит их в Вальхаллу, где Один вселяет эти души в новые металлические оболочки врайкулов и таким образом собирает себе армию «вальяров» — избранных Одином воинов для защиты Азерота. Первой валь’кирой стала Хелия, именно эта волшебница-титанида подняла в воздух Чертоги Доблести и ранее именно она вместе с Верховным Хранителем Ра создала барьер в Обители Стихий, что не давал элементалям свободно проникать на Азерот.

Правда, Один насильно превратил Хелию в валь’киру и когда Локен захотел избавиться от Верховного Хранителя, он подговорил волшебницу запереть Одина в его Чертогах Доблести, и Хелия использовала то же заклинание, которым она заперла элементалей в Обители Стихий. Теперь, Хелия не подчинялась Одину, она создала Хельхейм, где начала собирать души недостойных врайкулов, чтобы создать из них своё войско хеларьяр для противостояния Одину. Короче, титаниды Хранители вместо защиты Азерота начали разборки между собой, и начал их именно Один.

Как раз недавно я убил отряд врайкулов-утопленников, это и были хельяры, у которых я забрал мечи созданные Одином для своего чемпиона вальяра, но этого чемпиона убили и клинки попали к Хелии, что наделила их своей силой и отдала своему чемпиону, которого я как раз и прикончил.

В Чертогах Доблести обитают самые сильные воины-врайкулы по мнению Одина, да и сам титанид являлся Верховным Хранителем, а значит обладал наибольшей мощью среди других Хранителей Ульдуара.

Сейчас, чтобы забрать Эгиду Агграмара, мне придётся пройти сквозь войско Одина и сразиться с самим Верховным Хранителем, а учитывая, что я довольно легко добыл прошлые Столпы Созидания, я был даже не прочь размяться в бою с достойными противниками. Думаю, даже без артефактов я буду сильнее Одина, так что, взлетев в небо, я достиг Чертогов Доблести и приземлился у входа в Вальхалу. Приняв своё алмазное обличие, я начал сражаться с армией вальяров — войском металлических врайкулов, избранных воинов Одина.

— Знаешь, Один, я разочарован твоим войском, я-то думал подраться на славу, а все твои вальяры просто железные болванчики. — пожаловался я Одину, добравшись до его тронного зала. Войска собранные в Чертогах Доблести, по эффективности сравнимы с моими големами из чёрного железа, то есть, неплохо, но не было смысла отделятся от Ульдуара и устраивать вот этот отбор душ.

— Удивительно! Я не верил, что кто-то может сравниться с валарьярами в силе и мастерстве, но ты доказал, что это возможно. Назови же своё имя, воин. — обратился ко мне Один в окружении своих войск. Сам Верховный Хранитель имел восьмиметровое металлическое тело, закованное в скандинавскую броню, его лицо украшала борода из огня и ещё у Одина отсутствовал один глаз. Сила титанида достигала восьмисот девяностого уровня, то есть он сильнее обычных Аспектов Драконов… но должен быть ещё сильнее, где-то тысячного уровня. Часть силы он вероятно потерял вместе с глазом.

— Я — Адамант, дракон из чёрной стаи и сын Нелтариона Хранителя Земли. Помнится, ты был против наделения драконов силами титанов, а сейчас, один дракон одолеет всё твоё войско и тебя заодно. Я пришёл сюда за Эгидой Агграмара и я её получу. — приготовился я к бою и выпустил свою святую ауру, тогда как Один наделён силами титана Аман’Тула и может повелевать Молниями.

— Веками я не встречал достойных противников. Ты хоть и дракон, но твоя аура подобна моему брату Тиру. Сразимся же, если ты победишь, тебя ждёт достойная награда. Да начнётся битва! — с задором крикнул Один, что и сам хотел подраться, ибо сидел в Чертогах Доблести больше шестнадцати тысяч лет, и видимо Эгиду Агграмара он думал использовать, чтобы снять барьер Хелии, но очевидно не получилось.

Один из-за восьмиметрового роста вроде как имел преимущество, но сила у нас была почти равная и мне мой человеческий размер позволял быть более мобильным и вёртким, да и к тому же у Одина не было одного глаза, что давало мне преимущество.

Именно Один вместе с Тиром сражались против Рагнароса, так что этот титанид сразу понял, что я использую святую силу подобно Тиру, которого он называл своим братом из-за пройденных вместе битв, но и ещё они были оба наделены силами титанов Пантеона, что частично делало их родственниками.

Вот битва с Верховным Хранителем была уже неплоха, мне даже пришлось использовать Ронго, чтобы всё же одолеть титанида, а Один также в бою пользовался копьём. Когда я призвал Ронго и нацелился выколоть глаз титаниду, ему пришлось воспользоваться Эгидой Агграмара, чтобы создать вокруг себя плотный Божественный Щит и не дать моему копью пронзить его второй оставшийся глаз.

— Достаточно, храбрый дракон. Ты доказал свою силу и можешь владеть Эгидой по праву. — отдал мне Один магический щит титанов, генерирующий Божественные Барьеры Света.

— Отлично, осталось отыскать лишь Око Аман’Тула. — забрал я артефакт и пошёл на выход.

— Постой, дракон… я должен просить у тебя помощи. Хелия прокляла меня, из-за чего я не могу покинуть Чертоги Доблести, если ты убьёшь её то проклятие спадёт. — обратился ко мне с просьбой Один.

— Не находишь ли ты ироничным просить помощи у чёрного дракона? Я подумаю над твоей просьбой. — не поворачиваясь ответил я.

Добравшись до выхода из Чертогов Доблести я посмотрел свысока на Расколотые Острова, а точнее на барьерный щит вокруг Сурамара. Эгиду Агграмара я прицепил на левую руку, в которую я взял свой тяжёлый двуручный меч Дюрандаль. В правую руку я взял Громовой Молот Эонар, и спрыгнул вниз, падая на Сурамар. Энергия Эгиды Агграмара усиливала Дюрандаль, а Громовой Молот Эонар стал высвобождать силу трёх Столпов Созидания, как понятно, я хотел нанести удар с воздуха по магическому щиту, закрывающему город Сурамар. Думаю силы четырёх Столпов Созидания и моего личного оружия, будет достаточно, чтобы пробить барьер, поддерживаемый Оком Аман’Тула.

Золотым метеором, окутанным молниями, я врезался в магический купол, и столкнувшись с барьером, создал взрыв, из-за которого защита пошла рябью. Вновь взлетев в воздух, я повторил удар и в этот раз рябь была ещё сильнее. Непрозрачный фиолетовый щит начал истощаться в некоторых местах и из этих разломов стал виднеться город под куполом. Третьего удара барьер не выдержал и в месте атаки появилась брешь, через которую я пробился внутрь защиты Сурамара, при этом магический купол продолжал разрушаться, как гигантский мыльный пузырь, но очень медленно и маги города пытались поскорее восстановить барьер.

Судя по виду с воздуха, Сурамар пережил Войну Древних практически в первозданном виде. Прекрасные эльфийские здания уцелели, а по улицам ходили ночные эльфы, что с беспокойством взирали на небо, где заместо фиолетового барьера теперь виднелись облака и солнце.