Страница 1 из 11

Методология и философия права: от Декарта до русских неокантианцев

Фролова Е.

Е.А. Фролова

Методология и философия права

От Декарта до русских неокантианцев

Введение

Нет другого предвидения будущности

кроме того, которое непосредственно или

косвенным образом идет из опытов прошлого.

Прошлое, через смысл и волю, властвует

над будущим[1].

Проблематика исследований в области методологии науки и философии права традиционно относится к сфере доктринального мышления. Непосредственных выходов на юридическую практику философия не дает. Здесь не следует искать аргументов для решения спорных ситуаций в суде, оснований вынесения приговора по уголовному делу, философия права не поможет определить фактический состав правоотношений и другое – обращение к вопросам правоприменения в этом контексте очень условно. Однако это не означает отсутствие практической значимости названного объекта исследования.

Одна из заслуг неокантианской философии заключается в отстаивании ее представителями логического и этического долженствования в области методологии науки и философии права. С точки зрения неокантианцев, важным представляется решение проблем соотношения смысла и бытия, ценности и действительности, трансцендентного и имманентного. Постановка этих вопросов не свидетельствует об отрыве умозрения от действительности. Неокантианство как составная часть гуманитарного направления возникло в качестве реакции на позитивный тип мышления, однако многие его последователи ставили задачу соединения категории долженствования с условиями социального бытия.

Наибольший вклад неокантианская философия внесла в методологию науки, в вопросы соотношения естественных и социальных наук, что актуально и для современных исследований.

Один из основоположников баденской школы неокантианства В. Виндельбанд выделял номотетический (обобщающий) и идиографический (индивидуализирующий) способы исследования. Идею методологического различения развивал Г. Риккерт, при этом он ушел от предметных предпосылок классификации наук, показав, что в методологическом плане многое зависит от поворота исследовательского интереса автора – его интересует или общее, повторяющееся, или индивидуальное, неповторимое.

Неокантианцы были против увлечения сциентизмом, который они понимали как поиск всеобщих закономерностей, доказав, что все события в истории уникальны. Именно с этих позиций В. Виндельбанд подчеркивал значение идиографического метода для науки истории (в ней принципиальное значение имеет описание, индивидуализирующее исторический факт, событие, явление – все, что подчеркивает его особенный характер).

На высоком теоретическом уровне представители европейского и русского неокантианства показали, что изучение временных, исторически преходящих политических и правовых идеалов есть дело историков, в том числе историков права, а исследование внутреннего значения, сущности права – философов права.

Обращение к текстам неокантианцев дает богатый материал для размышлений в области науки и философии, органической частью которых является сфера права и государства. Работы авторов, попавших под влияние этой методологии, стали классическими и, как представляется, дают верные ориентиры для современных исследований, в том числе в области политической и правовой мысли. Глубина замысла и разработки материала, характер обобщений, стиль изложения этих работ таковы, что их можно назвать своеобразным масштабом для оценки уровня теоретических разработок не только своего, но и последующих периодов времени. В итоге все это предопределяет актуальность исследований в области методологии и философии права.

Глава 1

Гносеология права

§ 1. История вопроса

1.1. Натурализм и механицизм в философии права Нового времени

В качестве методологической основы политико-правовых учений Нового времени явился рационализм, который восприняли Гуго Гроций, Томас Гоббс, Бенедикт (Барух) Спиноза и другие мыслители. В еще большей степени рациональное начало проявилось в философии Готфрида Вильгельма Лейбница и его последователей: «Лейбницем была сделана попытка установить те высшие истины, из логических комбинаций которых можно было бы вывести все познания»[2].

Отличительный признак человека от других существ есть разум и воля, порождающие его нравы. Но человек является существом общежительным; совершенным воплощением этих стремлений человека является государство. Поэтому гуманитарная философия есть философия государства, основывающегося на эмпирии и истории. Эти идеи были далеки от концепции Спинозы, стремившегося «растворить» нравственность в единой субстанции, адекватно выражаемой в теоремах и формулах.

Одним из первых из философов-натуралистов XVII века, кто показал ограниченность механического познавательного идеала, был Г. В. Лейбниц: «…Я увидел, что невозможно отыскать принципы истинного единства только в материи или в том, что только пассивно, так как все здесь есть простой конгломерат бесконечных частей. Ибо множество может обладать реальностью только через истинные единства, которые имеют иное происхождение и суть нечто совсем другое, чем сумма математических точек»[3]. В его учении подчеркивается недостаточность механического миропонимания, согласно основному принципу которого целое всегда равно сумме своих частей.

Ученый с этим не соглашался. В человеческом знании он различал две достоверности: аподиктической обладают суждения логики, метафизики и математики; другие науки, в том числе этика, обладают достоверностью условной. Духовное царство есть область моральной необходимости, законы которой не тождественны законам логики и математики. (В этих вопросах Г. В. Лейбниц предвосхищает положения «Критики практического разума» И. Канта. В истории гносеологических проблем его справедливо считают предшественником последнего)[4].

Сторонники Г. В. Лейбница, как и он сам, высказывались за дуализм физического и нравственного миропонимания и, как может показаться, только прикрывали его единством математической схемы. (Монады Г. В. Лейбница обладают индивидуальностью, которая подтверждается самодеятельностью и самоотличием. Принцип индивидуализации и спецификации составляет сущность всех действующих в мире сил)[5].

Так, по мнению Самюэля Пуфендорфа, моральность проистекает не из природы, а из установления. Немецкий юрист полагал, что человеческое поведение морально нейтрально, только привносимая этическим и юридическим законом оценка сообщает ему нравственную квалификацию. С. Пуфендорф противопоставляет эмоциональную свободу индивида, проявляющуюся в его разнообразных побуждениях, и разумную необходимость, требующую от человека соответствия поведения определенным правилам и предписанным моральным (естественным) законам[6].

Следует заметить, что по своему содержанию теория С. Пуфендорфа не приближается к натуралистическому монизму, а является предтечей отдельных идей критического идеализма, утверждавшего принципиальную двойственность мира сущего и мира нравственно-должного.

В XVII веке особое внимание уделялось опытному познанию, чувственному в частности. Немецкий социолог, основатель формальной социологии Фердинанд Теннис, а позднее и один из основоположников марбургской школы неокантианства Пауль Наторп показали, что основатель новой механики Галилео Галилей отличие новой науки от схоластики видел в отношении к проблеме чувственных качеств: «Измерять то, что измеримо, и пытаться сделать измеримым еще неизмеренное». Стало быть, сравнивать количества, а не классифицировать качества, – таковы, по мнению Г. Галилея, задачи новой науки»[7].

Риль А. Теория науки и метафизика с точки зрения философского критицизма / пер. с нем. 2-е изд. М., 2011. С. 417.

См.: Фишер К. История новой философии: Готфрид Вильгельм Лейбниц: его жизнь, сочинение и учение / пер. с нем. М., 2005. С. 499–501; Виндельбанд В. История философии. Киев, 1997. С. 336–337.

Leibniz. System nouveau de la nature etc. Pilos. Schriften von Gehrhart. Bd. IV, 478, 479. (Цит. по: Алексеев Н. Н. Науки общественные и естественные в историческом взаимоотношении их методов. Очерки по истории и методологии общественных наук. Ч. 1. Механическая теория общества. Исторический материализм. М., 1912. С. 18).

См., напр.: Алексеев Н. Н. Указ. соч. С. 18; Майоров Г. Г. Лейбниц как философ науки // Лейбниц Г. В. Соч. в 4 т. Т. 3. М.: Мысль, 1984. С. 23; Нарский И. С. Основное гносеологическое сочинение Лейбница и его полемика с Локком // Лейбниц Г. В. Соч. в 4 т. Т. 2. М.: Мысль, 1983. С. 44.

См. подр.: Фишер К. Указ. соч. С. 334–335.

См. подр.: Курзенин Э. Б. Политико-правовое учение Самуэля Пуфендорфа: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 1999. С. 14.

См.: Martin Th. H. Galilee, les droits de la science et la method des sciences physiques. Paris, 1868. (Цит. по: Алексеев Н. Н. Указ. соч. С. 26).