Первые снежинки

— Ты думаешь, я жила в раю все это время? — мама прищуривается. — Нет, Лиза. Я не жила в раю. Я постоянно думала о тебе и поэтому не приезжала. Ради твоего же блага.

— И что изменилось?

— Все. Я забрала тебя, когда смогла.

— Это всего лишь оправдание, — я делаю шаг к своей комнате, но Жанна перекрывает мне путь. — Я не понимаю, зачем тебе это.

— Что ЭТО?

— Я. Ты прекрасно жила одна. Картины рисовала, а у меня был свой дом, друзья и…

— Лиза, ты не знаешь, о чем говоришь.

— Так объясни мне! Объясни, как можно было уехать и даже не попрощаться со мной?! Ты ни разу не вспомнила про меня! Ни одного звонка не сделала! НИ ОДНОГО! Явилась через пять лет и ждешь от меня любви! Ты серьезно?! Ты не знаешь, что я пережила, пока жила с Хромскими! Хочешь послушать? Слушай! Дядя Серёжа каждые выходные напивался и устраивал разнос. Тётя Лена заботилась лишь о Вадиме, который то курил, то пил, то в ментовку попадал из-за драк. Я была сама по себе, ясно?! Я работала, чтобы накопить на курсы, о которых мечтала! Без тебя! Одна!

Жанна смотрит на меня, не моргая, и ничего не говорит, словно лишилась дара речи. А я дышу так часто и громко, что ничего не слышу. Если бы она пыталась что-то донести до меня, то все слова пролетели бы мимо ушей.

— Лиза, я… — она прикрывает рот ладонью. — Я…

— Что? Не знала? Так для этого нужно было хотя бы раз позвонить! Хоть раз приехать ко мне! Но ты этого не сделала!

— Я не могла, Лиза…

— Конечно. Я и не сомневаюсь. Снова таинственные причины, из-за которых я осталась одна.

Мама качает головой, но не пытается объяснить мне, почему отсутствовала несколько лет. Просто смотрит на меня, будто я исчадие ада, и ждет. Чего?!

— Я могу попасть в комнату, или так и будешь держать меня у порога?

— Лиза, мы должны прийти к единому знаменателю…

— Каким образом? Может, ты мне прежнюю жизнь вернешь? Потому что с тобой я не могу находиться рядом…

— Почему?

— Я тебя боюсь. Я не знаю, что ты сделаешь через минуту или день. Сейчас ты любезна, а потом среди ночи снова запрешь меня в кладовке и исчезнешь.

— Такого не произойдет.

— У меня нет такой уверенности. Мне проще было с тётей Леной и дядей Серёжей. Там я знала, чего ожидать, а ты, как коробка с неприятными сюрпризами.

Резко выдыхаю, закончив свою речь, и с ужасом осознаю, что высказала Жанне Павловне все свои претензии. Пусть и в кратком содержании. Она отшатывается от меня, смотрит поверх плеча и с потерянным взглядом уходит на кухню. Первое, что я чувствую, желание пойти за ней. Совершенной нелепый и неуместный порыв, сопровождающийся жгучим ощущением вины перед ней за свои слова. Я сжимаю кулаки и кусаю губы до боли, борясь с собственной совестью. Выжидаю несколько минут и ухожу в комнату. Сделав пару шагов, опускаюсь на пол, и вытираю тыльной стороной ладони слезы, которые скупо катятся по щекам. Не издаю при этом никаких звуков. Грудную клетку сдавливает тисками. Мне неприятно от себя. Жжет за ребрами из-за того, что сорвалась. Но гордость не позволяет подняться и пойти к Жанне, поэтому я сижу и рассматриваю свои пальцы. Почему я должна делать первый шаг?! Я сказала ей правду. Всю правду. И пусть дядя Серёжа выпивал, как черт, но он не причинял мне вреда. Вообще не замечал, что я живу у них. Да, им и некогда было. Вадим «требовал внимания».

— Лиза, — Жанна тихо открывает дверь и ступает вперед, — я тебе перекусить принесла.

Пока она движется к столу, оставляя на нем поднос, я сижу с ровной спиной и наблюдаю за ее действиями.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, — начинает, совмещая пальцы рук, — и если ты захочешь вернуться к Лене, то я отвезу тебя.

Кажется, что в это мгновение у меня резко отключается функция дыхания. Я настолько удивлена словам Жанны, что не нахожу достойного ответа. Просто смотрю на нее во все глаза и не знаю, как реагировать.

— Только, — шумно вздыхает, — у меня к тебе есть маленькая просьба.

— Какая?

— На днях состоится моя выставка в галерее, про которую я тебе рассказывала. Я бы очень хотела, чтобы ты присутствовала. А потом, если ты не передумаешь, то я отвезу тебя к Лене.

19

Женя: Если она сдержит свое слово, то я просто умру от счастья! Ты не представляешь, как я по тебе соскучилась! ;)

Лиза: Не думаю, что Жанна сказала всерьез.

Женя: Я не принимаю другого ответа! Возвращайся скорее!

Я смотрю на экран телефона и с особым усердием кусаю губы. После разговора с Жанной все изменилось. Она больше не пытается играть роль примерной мамочки. Нет сладкой улыбочки по утрам во время завтрака. В гимназию приезжает лишь после того, как спросит, хочу ли я, чтобы она меня забрала, и практически не смотрит в мою сторону, держа спину неестественно ровной. Я должна радоваться, что смогу вернуться к привычной жизни, но почему-то испытываю только горькое чувство вины. Я собираюсь с духом, чтобы рассказать Антону прекрасную новость, и молчу, стоит нам оказаться наедине. В горле разрастается огромный ком, и я даже слова выдавить не могу. Мне хочется вернуться в старую школу и в то же время желание остаться сковывает конечности, словно путы. Создается впечатление, что меня выставили на перекрестке и не сказали, куда нужно двигаться, чтобы прийти к цели. Сердце разрывается от того, что мне придется сделать выбор, а я не хочу прощаться с Антоном…

— Кристины опять нет. Маршала тоже, — Инна кутается в куртку и шагает рядом, бросая на меня странные взгляды, — что-то случилось, да? Она опять что-то сделала?

— Не знаю.

— Вы пропали с Антоном тогда. Олеся Викторовна вас нашла? Ты ничего не говоришь, потому что мне не доверяешь?

— Воу, сколько вопросов! — немного нервно усмехаюсь, убирая руки в карманы куртки. Сегодня ужасная погода. Холодный ветер пробирает до костей, хотя я упакована с ног до головы в теплую одежду.

— Значит, не доверяешь все-таки… — грустно улыбается Ростова, а меня в очередной раз затапливает чувством вины.

— Нет. Нас кто-то запер в подсобке, а Олеся Викторовна открыла дверь и отпустила нас домой. Вот так, — развожу руки в стороны, пытаясь не дрожать от воспоминаний.

— Наверняка Кристина приложила к этому руку, — Инна останавливается около ворот и поглядывает на машину отца, словно не хочет к нему идти. — Слушай, может сходим куда-нибудь? Нет желания тусить с предками целый день… — Ростова с мольбой смотрит мне в глаза, и я киваю. — Сейчас. Придется хорошо попросить. Никуда не уходи.

Одноклассница отходит к автомобилю. Со стороны водителя опускается стекло, и в меня тут же впивается изучающий взгляд ее отца. Становится немного не по себе, и я начинаю разглядывать деревья поблизости. Плавно перехожу на ворота и застываю на эмблеме гимназии. В грудной клетке тут же становится тесно всем органам. Кажется, что они раздуваются до неимоверных объемов, и процесс дыхания становится невозможным. Я еще не приняла решения по поводу возвращения в родной город, но кажется, что уже прощаюсь с этим. Состояние ухудшается тем, что Маршал вновь молчит, и я испытываю страх. Вдруг он больше мне не напишет? Может я зря рассказала ему о Жанне и ее заскоках? Но и врать я не могла… Он видел, как плохо мне было в подсобке, и поддержал. И что Антон скажет, когда я сообщу о своем решение уехать отсюда?

— Чудо! — Инна хватает меня под руку и ведет вперед по обочине. — Мне не пришлось долго его упрашивать. Куда пойдем? Я знаю блинную. Там просто фантастические блинчики, а чай… М-м-м, пойдем?

Киваю, и Ростова издает клич радости, из-за которого на нас начинают странно смотреть прохожие. Мы едем до нужного места на маршрутке, а потом еще несколько минут на автобусе, и оказываемся на другом конце города. Я с нескрываемым любопытством кручу головой, запоминая наш маршрут. Сегодня Жанна занята подготовкой к выставке и не контролирует каждый мой шаг. Скупо сообщает, что не сможет забрать с гимназии. На этом наше общение обрывается. Я вроде испытываю легкость и в то же время внутри скребет от того, что она занята своей жизнью.