Рокировка

Локомотив я воспринимал, как голову существа, и хотел нанести туда удар. Но, увидев в кабине машиниста, понял, что план придётся менять. Этот перепуганный бедолага точно не имеет к происходящему никакого отношения. А «гусеница» — просто голем, наподобие того, что получился из башни-руины.

Того голема я уничтожил мощным выплеском чёрной магии. Таким мощным, что лишился сознания и едва не погиб под обломками.

Этот голем был сильнее, чем тот. И лишаться сознания мне было нельзя. Но принцип, похоже, остаётся неизменным — нужно разнести гусеницу на кусочки.

Кристина и Триаль снизу лупили чёрной магией изо всех сил, но большой пользы от этого не было. Что-то явно защищало металлическую тварь от разрушений.

Ладно, начнём с малого.

Я улучил момент и разжал руки. Меня отшвырнуло к кабине. Я ухватился за край окна, подтянулся и оказался лицом к лицу с машинистом. Прибавив магии, вырвал с корнем ремень безопасности и дёрнул мужчину за плечо. Приказал:

— На выход, быстро. Спускайся по цепи.

— Ц-цепи? — обалдел тот.

Я показал ему цепь — она появилась у меня в той руке, которой только что разорвал ремень.

Машинист оказался на удивление сообразительным. Он молча перегнулся через окно и скользнул по цепи вниз. Я заскрипел зубами от напряжения. Меня буквально рвало на части: правой рукой я держался за кабину, а на левой висел мужик весом в два раза больше меня.

Скользил он довольно быстро, но «гусеница» успела сообразить, что её обманывают. Правая «рука» изогнулась и полетела ко мне.

Я разжал пальцы. Рельс врезался в кабину у меня над головой. Снизу послышался крик.

Решение пришло спонтанно. Я посмотрел на цепь в своей руке, и тот её конец, который я держал, удлинился. Он обвился вокруг рельса, который теперь пронзал кабину в двух местах, напоминая ручку кружки.

Цепь натянулась. Я держался за неё посередине, машинист — у самой земли.

— Прыгай! — крикнул я.

Машинист посмотрел вниз и разжал руки. Упал, скатился с насыпи. Тут же подскочил на ноги и бросился карабкаться по склону вверх.

Ну слава богу, одной проблемой меньше.

Рельс выскочил из кабины, цепь вновь соскользнула с него. Я полетел вниз.

Цепь снова выручила — я зацепился ею за одно из колёс локомотива. «Гусеница» шарахнулась от очередного удара снизу, и меня мотнуло. На этот раз я не успел ничего предпринять, и меня просто ударило о брюхо «гусеницы» плашмя. Тут же отбросило. На щеке осталось что-то жидкое. Кровь?..

Я провёл по щеке рукой, посмотрел — нет, не кровь. Какая-то жидкость со знакомым запахом…

Топливо!

— Кристина! — заорал я. — Стреляй! Стреляй в бак!

Меня опять мотнуло, и теперь я увидел, что в брюхе «гусеницы» образовалась трещина — видимо, от чьего-то магического удара. Топливо хлестало оттуда при каждом движении.

Кристина поняла меня по-своему, и в «гусеницу» снизу вновь ударил таран. Трещина расширилась.

— Твою мать, — прошипел я и отдал цепи команду на удлинение.

Меня будто спустило на землю на скоростном лифте. Я упал, перекатился и оказался прямо под ногами Кристины. Удачно.

Она посмотрела на меня диким взглядом — я поднялся на колени и сунул руку ей под юбку.

Кристина взвизгнула, а я нащупал рукоятку револьвера, который она прятала в специальной кобуре, и вытащил оружие на свет божий.

Повернулся, взвёл курок и навёл мушку на трещину.

Выстрел. Мгновение — и вспышка. Огонь растёкся по всему брюху нависшего над нами чудовища.

Я выронил револьвер и выставил Щит.

Спустя миг грянул взрыв.

По Щиту застучали обломки локомотива, прилетел искорёженный рельс. Огненный кулак врезался в центр Щита.

Я выдержал. Это ведь была не атака — просто обломки. И звук их падения казался музыкой.

Феерическое сражение не прошло незамеченным. А может, машинист вызвал полицию. И в который уже раз я оценил преимущества быть аристократом в этом мире.

Нам не пытались заламывать руки, не швыряли мордой в пол — ничего такого. Наоборот, обращались вежливо, на вы и даже принесли флягу с водой — умыться. Я не отказался — денёк выдался жарким во всех отношениях. Кристина с Триалем обошлись платочками.

— А разве сюда не должны приехать люди посерьёзнее полиции? — спросил я Триаля по-русски. Удобно всё-таки, не нужно отходить, понижать голос. — Я имею в виду вашу Тайную Канцелярию, или как это называется.

— Безусловно должны, мсье Барятинский, — вздохнул Триаль. — Эти бесстрашные охранники правопорядка уже сообщили по рации всё, что я велел им сообщить.

— То есть, мы ждём их? Я к тому, что мы вроде как ехали в определённое место, когда возникла эта заминка.

Слово «заминка», похоже, озадачило Триаля. В глазах его отчётливо читалось желание достать русско-французский словарь и уточнить значение.

— Мы никого не ждём, — озадаченно пробормотал он. — Более того, я бы и вовсе предпочёл избежать встречи с нашими уважаемыми конкурентами, но… Вы хотите сказать, что готовы идти сейчас?

— Мне бы хотелось вернуться в отель до полудня. Я должен провести тренировку, завтра у нас — Игра.

— Понимаю, но… После всего пережитого…

— Пережили? Пережили, — начал раздражаться я. — Увечий нет? Нет. Далеко до места?

— Минут пятнадцать пешком, — пробормотал Триаль. — Что ж, извольте…

Он осмотрел склоны и первым начал карабкаться по более-менее пологой части. Мы с Кристиной переглянулись и пожали плечами. Да, мягковаты французские коллеги. Впрочем, не каждому повезло попасть сюда из мира, где за каждую минуту жизни приходилось рвать глотки монстрам.

Триаль вновь оказался точен до неприличия. Ровно через пятнадцать минут блуждания по улицам он остановился и сказал:

— Мы на месте. Собственно говоря, именно здесь произошло раскрытие портала.

— Как вы так точно запомнили?

Я огляделся. Это была пешеходная улица, довольно узкая, вымощенная брусчаткой. С одной стороны и вправду была видна Эйфелева башня. Увидев её, я поёжился. Почему-то возникла нехорошая ассоциация с Башней-руиной. А после пережитого на рельсах… Пожалуй, от экскурсии на Эйфелеву башню я как-нибудь аккуратно уклонюсь.

— Здесь стоит метка, — пояснил Триаль. — Я, к сожалению, не взял с собой необходимых приборов…

— Вижу, — сказала Кристина, глядя в пустоту перед собой.

Со стороны мы, наверное, казались странной компанией. Взрослый мужик и двое подростков, немного помятые и растрёпанные, стоят посреди улицы и глядят на ничто.

— Это как смотреть сквозь наложенную личину, — сказала Кристина, повернувшись ко мне. — Попробуй.

Уроки она давала исправно, и я, как и во всём, за что берусь, старался изо всех сил в этом деле преуспеть. Однако здесь требовалось натренировать постоянной практикой некую ментальную «мышцу», которую пока ещё плохо чувствовал.

Я выровнял дыхание, расфокусировал взгляд. Применил последовательно все ментальные «костыли», которым обучила меня Кристина. Пришлось прогнать их дважды, прежде чем один показал результат.

Передо мной в воздухе медленно вращался кристалл. Высотой он был около метра, и сантиметров десять в поперечнике. Необработанный, кристалл тускло блестел на солнце.

— Это стандартная метка? — спросил я.

— Стандартных меток не существует. Обычно ставят первый попавшийся образ, — ответил Триаль. — По возможности — нейтральный, чтобы нельзя было понять, кто именно поставил метку.

— Всё возможное из этого места в магическом плане уже вытащили? — спросил я.

«Сбросил» видение и мысленно поставил себе за сегодня галочку в графе «потренировал навык».

— Обижаете, мсье Барятинский. Конечно же. Но, боюсь, ничего нового мы вам не сообщим. Маг — невероятно сильный. Туда он прошёл один, обратно вернулся с другим магом. На этом, пожалуй, всё.

— Ясно. — Я повернулся к башне. — Федот видел через портал Локонте. Тот шёл к нему, а за его спиной виднелась Эйфелева башня. Значит, Локонте шёл оттуда, — я махнул рукой. — Была ночь — или, скорее, поздний вечер. Вопрос: откуда он мог идти? Или куда?