Внутренний Замок или Обители

ГЛАВА V

продолжает все о том же и описывает, как душа поднимается к Богу другим путем, нежели тот, что был описан. Указывает, почему тут нужна отвага. Говорит кое-что о милости, которую так сладостно дарует Господь. Эта глава очень полезна.

1. Есть и другое восхищение или полет духа, как я бы сказала; хотя это то же самое, но воспринимается в глубине души совсем иначе. Иногда внезапно чувствуешь скорое движение духа, подобного восхищению, такое быстрое, что даже страшно, особенно в начале. Поэтому я сказала, что всякому, кому Бог окажет эту милость, нужно большое мужество, и вера, и упование, и большая решимость предать себя на волю Божью. Вы думаете, мало смятения, когда ты при всех своих чувствах и вдруг у тебя восхищают душу (некоторые из нас считали, что и тело)? Ведь в самом начале даже и не знаешь, что это от Бога.

2. Можно ли тут хоть как-то противиться? Ни в коем случае; это еще хуже. Я слышала от одной особы, что кажется, будто Бог хочет показать душе: она так часто и безусловно предавала себя в Его руки, предоставляя Ему себя с такой готовностью, и теперь должна понять, что больше себе не принадлежит, а потому Он так резко, рывком восхищает ее. Она решилась быть в руках Божьих легкой, как соломинка, которую поднимает янтарь (если вы это видели), и обращая тем самым необходимость в добродетель. Я говорю «соломинка», ведь так оно и бывает — наш Великий и Могущественный Великан восхищает дух с такой же легкостью, как исполин поднимает соломинку.

3. Похоже это и на водоем, о котором мы говорили, — кажется, в четвертой обители, теперь я уж и не помню — и который спокойно и тихо, то есть без всякого движения, наполнялся водой. Вот и тут Великий Бог, Который удерживает ручьи и запрещает выйти из берегов, дает свободу источникам, снабжавшим его водой, а они сильным напором вздымают вверх волну, столь мощную, что кораблик нашей души возносится на гребень. Если же судно не способно управлять само собой, а капитан и команда не в силах помочь при столь свирепом напоре волн, несущих его по своему произволу, еще менее могут недра души остановиться, где им угодно, или направить чувства и силы против веления свыше. Ничто внешнее не участвует здесь.

4. Поистине, сестрицы, толкуя обо всем этом, я ужасаюсь могуществу Великого Царя и Правителя, нашего Бога. Что же тогда переживания тех, кто испытывает это? Я вот думаю, что если бы Господь открыл Себя так живущим в миру и в грехе, они не осмелились бы впредь преступать Его заповеди, если не из любви, то хоть из простого страха. Сколько же обязаны те, которые были научены столь превосходными способами, дабы всеми силами стремились не нарушать Его воли! Ради Него, сестрицы, я умоляю тех, кому Он оказал такие или подобные милости: не будьте нерадивыми, не ограничивайтесь лишь получением Его даров. Вспомните, кто много задолжал, тот много платит.

5. Вот и по этой причине необходимо мужество, ибо все это приводит в трепет. Без помощи Божией душа пребывала бы в постоянной печали, видя, как велики Его милости и как малы ее дела, в которых к тому же столько небрежности и недостатков в сравнении с тем, что она Ему должна. Делая что-либо, она старается скорее об этом забыть, помня лишь о своих грехах и предавая себя милосердию Божиему, ведь ей нечем заплатить долг, вот она и надеется на Его милосердие и снисхождение к грешникам.

6. Может быть, Господь ответит ей, как Он ответил одной особе, молившейся перед Распятием, вот так печалясь о том, что ей никогда не было что пожертвовать Богу или от чего отречься ради Него. Распятый Господь Сам утешил ее, сказав, что Он отдает ей все страдания и тяготы Своих Страстей, чтобы она принесла их в дар Его Отцу. Особа эта, как я от нее узнала, осталась столь утешенной и обогащенной, что так и не смогла этого забыть, видя свое ничтожество, все вспоминала об этом, ободряясь и утешаясь. Я могла бы привести и другие примеры, я ведь знаю много святых и благочестивых людей; говорю вам это, чтобы вы не думали, что я пишу о себе самой. Но тот случай кажется мне очень подходящим, ибо из него понятно, как угодно Господу, чтобы мы признали свою нищету и свое убожество и ясно видели: у нас есть только то, что мы получили от Бога. Так что, сестрицы, для всего этого и для многого другого в духовной жизни, особенно на этой ступени — нужна отвага, и, по-моему, если есть смирение, в последних обителях ее нужно больше, чем в прежних. Да будет угодно Господу дать нам ее, ради Его благости.

7. Возвращаясь к внезапному восхищению, надо сказать, что в этот миг душе и впрямь кажется, что она — вне тела; а все-таки она знает, что тело еще живо, хотя тогда трудно сказать, в теле душа или нет. Ей кажется, что она была в другом мире, совсем не в том, в котором мы живем, и что ей показали другой свет, совсем не похожий на здешний. Если бы всю жизнь она пыталась представить себе этот свет, и другое, что она увидела, то ничего бы не вышло. В одно мгновение душа научена стольким вещам зараз, что если бы она трудилась много лет, стараясь расположить в памяти все воспринятое ею, ей бы не удалось сделать и тысячной доли. Это видение — не умное, оно воспринимается чувствами; через него душа понимает без слов гораздо больше, чем можно узреть на земле обычным зрением. Например, она видит святых, и ей кажется, что она хорошо их знала раньше.

8. Иногда, вместе с тем, что она видит духовными очами, в умном видении, ей открывается и другое, например — ангельское воинство с его Господом. Она не видит ничего ни телесными, ни душевными очами, ни неким превосходнейшим знанием, о котором я не сумею рассказать, воспринимает все это и еще многое, чего тоже не опишешь. Кто через это прошел и способнее меня, может быть, это и выразит, хотя, мне кажется, это очень трудно. Я даже не знаю, в теле душа или нет; во всяком случае, я бы не решилась поклясться, что она в теле, или что тело — без души.

9. Я часто думала: если солнце, оставаясь на небе, посылает свои лучи, и такие сильные, что они достигают земли в одно мгновение, то душа и дух, с которым она воедино, как солнце с лучами, не покидая своего обиталища, силою жара, полученного от Солнца Истины, возносится сама над собой посредством самой возвышенной своей части. Сама не знаю, что говорю, а вот что уж точно, как пуля, вылетающая из аркебуза, когда взорвется порох, — душа взлетает (лучше не скажу) бесшумно, но так явственно, что никак не может быть, чтобы это померещилось. Когда душа, насколько ей дано понять, — вне себя самой, она видит великое; приходя же в себя, находит обильную прибыль. Все земное для нее не больше, чем сор, в сравнении с тем, что она узрела, и с той поры она едва живет на земле, а все, что ей казалось ценным, не возбуждает в ней вожделения, словно Господу было угодно показать ей что-то из той страны, которая ей обещана, как израильтянам, которых послали в обетованную землю, и они принесли показать плоды[69], чтобы, предвосхищая место отдохновения, народ легче прошел трудный путь. Однако милость эта столь мимолетная, что можно недооценить ее, хотя так велики приобретения для души; тому, с кем этого не было, никак не понять, насколько она важна.

10. Вот и видно, что это не наваждение дьявольское, ведь все эти действия в душе не могут примерещиться, и дьявол не может представить то, что приносит душе столько мира и духовной пользы, да еще и три превосходнейших дара. Во-первых, она познает величие Божие, а чем больше его созерцаешь, тем большего достигнешь разумения. Во-вторых, она познает себя и смиряется, видя, как низка и немощна перед Тем, Кто создал столь великие вещи; раньше она отваживалась Ему противиться, а теперь даже не решается на Него взирать. В-третьих, она пренебрегает всем земным, кроме того, что может послужить славе Божьей.

11. Это — драгоценности, которые Жених дарит своей невесте, и цена их столь велика, что она их будет хранить; а встречи с Ним останутся так глубоко в ее памяти, что, я думаю, она не сможет забыть, пока не получит навсегда, иначе это было бы для нее великим бедствием. Жених, дающий ей эти дары, дает с ними и благодать, чтобы она их не потеряла.