Семейные тайны

Да, две смерти сыграли в его движении роль толкача-тягача: тромб, а потом... но это не так важно.

И постоянные сны его: стоит на высокий горе, а под ногами пропасть. Разгадка? Вот она: крайние точки сокровенного (судьбоносного?) - провал в пропасть или взлет над нею.

А тут снова Расул... Выходит, они неразлучны с ним: кто кого. Пока он Расула, но может статься, что Расул - его, и что же? Расул экспансивен, ^вспыльчив, молодежные замашки в почтенном возрасте, придет, пошумит, постращает СЛОВАМИ, покомандует всласть, а на реальные действия он не потянет, с МОИМ НАРОДОМ НАДО РАЗГОВАРИВАТЬ... но о том уже было: если силен кулак кулаком, если рука слаба - укрепить ее ОРУДИЕМ, каким? режущим, колющим, бьющим (наотмашь? так, кажется...).

Чудаки! Джанибек же бережет Расула, чтоб ни один волос с его головы не упал!..

Вспомнил, как много с тех пор прошло; и как он мог просить Расула, чтоб тот выступил, поддержал, к Расулу прислушивались. Джанибек не сам, не унизится, а через доверенных просил, дважды бритоголового посылал, чтоб выступил, заявил безоговорочно, что он - с Джанибеком, резонанс имело бы, ведь Расула знают. А он избегал, оттягивал, мол, не по теме, как будто так уж трудно.

И даже в тот день, когда, уговорив Расула приехать, представил его, сначала заклеймив предшественника (развалил работу в пункте А, куда они с Джанибеком на "кукушке" прикатили), валил и валил на прежнего, это ж так просто (ПОТОМ БУДУТ ВАЛИТЬ НА ТЕБЯ КАК ПРЕЖНЕГО), нарушение "принципов, излюбленное триединство: подбор лиц, расстановка по полочкам и воспитание, а еще о разгильдяйстве, блоки-фразы, возводящие корпуса и кварталы, и пошло! и пошло! разлютовался как: и особняки, а при них дачное хозяйство, за счет плантаций, гектары!! и высокий забор, и лай волкодава, от которого вздрагивают в ясную ночи звезды, и бар в подвале; брошен особняк, чей?! не дознаешься, пустует, и хозяина нет. Не сам же, как гриб вырос на берегу озера, в густом лесу? а раз не объявляется хозяин- экспроприировать, веянье времени (как дуновенье) под детский сад или санаторий, чтобы... короче, было некогда изложено в записке Айши, и выкладки, кто да что, без фольклорных излишеств, вроде "получил ханство на день, а у ста подданных головы снял" или, коль скоро о подданных речь: "по ним, Дескать, судят о султане, а по султану - о подданных", тьма-тьмущая такого приведена в книжках Абулькасима, да вспоминать некогда и толку никакого.

А предшественник отделался легким испугом, сумел на старшего брата выйти (но как?): учредили замство по кадрам в одном рыбоводстве и щуку бросили в реку, где мальков белорыбицы разводили.

Это так, забавы ради, а на деле - икра и осетровые.

Брат братом, но и сам проверит, глянув в очи (чтоб в душу влезть): приплыл однажды на катере с берега своего на берег его.

Тот поначалу рассердился, завидев издали катер, который с наглой стремительностью мчался в его пределы. Своя милиция, свой надзор, а тут - без предупреждения.

И помощнику своему, чтоб узнал и шуганул. Пока собрался, те уже к берегу причалили, шагают к ним - пляжники, не иначе (в плавках!).

- Джанибек Гусейнович! - выпалил помощник (взгляд острый).

- Дурацкие шутки! - тот ему.

Двинулись к ним навстречу. И впрямь - ОН! И тотчас руку к непокрытой голове приложил и - бегом к нему, честь на ходу отдает. И на бегу докладывает: так, мол, и так, во вверенной ВАМ епархии никаких чепе. Запыхался, волнуется, ходит вокруг Джанибекд^-. сконфужен, не знает, как подступиться, то строгость на лице (ведь Джанибек!), то улыбка заискивающая (ибо тот в плавках), на шутку так и хочется перейти.

Тотчас молва по артели: Джанибек тут! И высыпали на берег все начальнички (как успели?).

Напустив страху, двинулся в обратный путь.

- Я,- тому говорит,- хотел на тебя взглянуть, за тебя хлопотали, вижу, что парень СТОЯЩИЙ (дорого).- Знай, мол, свое дело.

Сел за руль, и катер сорвался с места, а потом стоп! захлебнулся мотор, лодку в море стало относить. С моря знаки делают тем, кто на берегу: спасайте!.. Срочно отрядили моторку, забрали Джанибека с его людьми на берег.

Джанибек решил, что диверсия: ни в какую в лодке не поедет,- и в плавках двинулся к проходной (сторож, завидев Джанибека нагишом, чуть богу душу не отдал). Сели в машину, и зам с ними.

- Сигналы на тебя поступают,- Джанибек тому.- Люди у тебя ИСЧЕЗАЮТ.- И долгий взгляд: то ли предупреждает, чтоб бдительным был, то ли стращает.

Зам спокоен: хорошо РАБОТАЮТ (через Старшего брата). Но и Джанибек не всесильный,- жалобы потоком идут, и в Центр тоже.

Рыбнадзор прибыл, из новых: упрямец (вроде Асии).

Таких просто убирают, чтоб ИСЧЕЗ.

Туда нос сунет, сюда, что-то записывает, а здесь у зама все шито-крыто. Докапывается, куда вся ПРОДУКЦИЯ идет?.. А здесь - ТОЧКА Джанибека.

Вот он, рыбнадзор, спиной к ним сидит, что-то пишет. Зам взялся прикончить: выстрелил - насмерть! Смотрит - не тот, ошибка вышла. Помощника уговорил взять на себя (не возьмет - убьют ведь!..). И на стол помощнику много нулей, а впереди - единица: за то, что возьмет на себя.

Согласился. Дескать, на любовной почве.

И снова на Джанибека вышли, чтоб позвонил наверх. И он специально звонил,дали срок, заменив высшую меру.

Рыбнадзора след тоже простыл: ни живого не нашли, ни мертвого.

А наверху ПОНИМАЮТ, но нет улик. План - как проникнуть в артель, когда точка эта под защитой ВЛАСТИ: оперативник под видом рубахи-парня заявился на рынок рабсилы (в Мардакянах?).

Учуяли!..

Драка, арест, пытки - раскололся... Бригада из Центра, знали ведь, куда послан.

Джанибек неистовствовал: чтоб в его епархии _ такое?.. Дескать, справится сам. А следователя, который из Центра,- в иной регион, где слабая власть (Шептавший помог). И свидетели вдруг исчезли, как УБРАЛИ следователя,- кто куда, и на тот свет тоже (инсульт!), а кто и ума лишился, бригады работали по особому НАЖИМУ, атаке (психической?), косвенным воздействиям, а на кого и через детей, опытные практики!..

И суду ничего иного не оставалось, как закрыть дело.

(И это Джанибеку припомнят.)

Долго потом беседовали с Расулом, сидя на открытой веранде. Двор усеян золотыми листьями, а на голых ветвях оранжевые шары, хурма налилась соком и ждала, чтобы ее сорвали; и, будто лакированные, гранаты. И о предшественнике, в назидание Расулу (до всех этих историй: шито-крыто, икра и осетровые):

"А какой парень был! Как прогремел рекордами! И что же? Был простым рабочим парнем, а сделался беком.- Это, но Джанибек не скажет, из докладной Айши.- А дом его ты видел? - И долго-долго о близнецах-братьях: контроле и гласности.

- Не братья,- перебил его Расул,- а брат и сестра.

- Как так? - не понял Джанибек.

- Гласность - она, а контроль - он.

- Вот ты о чем!..- Недоволен, что Расул его какой-то чепухой перебил. А тот еще и разглагольствует, мол, гласность, чье имя у всех на устах и вошло в золотой словарный состав всех мировых языков... с этим хоть куда ни шло, а вот братец ее чуть слабее, родился, когда, очевидно, мама обессилела.- Контроль, такое редкое имя!..

- ??

Джанибек вернулся на прежнюю стезю:

- Нет, надо же, как распустились! Говорят, деньги не пахнут. А деньги, которые собирали ему, отправляя на курорт или в столицу, пахли зеленью, кинзой-петрушкой (Расул, помнится, снова поправил: "Петрушка не пахнет", на сей раз Джанибек не обратил внимания). В общем, зеленью и вином пахли его деньги. Сунул, говорят, в ресторане таристу (или кемянчисту?) меж струн крупную купюру: вот мы какие щедрые, не то что вы, уползли в свои норы и чопорны, как белые шайтаны. И чем гордимся?! - А это уже о собственном предшественнике.- Мол, яркие автобусы ходят по улицам, разукрашенные, как петухи. Угловатые, неуклюжие автобусы - от них и шум, и выхлопы, опалены гарью листья чинары (и в страхе собираются пассажиры в середину автобуса,- согнется, и, как рога, поднимутся кверху передние и задние колеса)". Ездил в соседнюю страну, а ему там подарок, видеоагрегат и всякая иная телеаппаратура, чтоб контракт подписал (не из своего же кармана? терять нечего!..),- платить из казны за эти морально устаревшие автобусы.