Под защитой бандита

Его агрессия пугает, и во мне срабатывает условный рефлекс, выработанный за эти полтора года, когда муж вот точно так же злился и орал на меня.

Сжимаюсь и замираю. В голове только одна мысль – переждать. Надо просто переждать вспышку. И не усугубить.

– Нина! Нинель!

Так звал меня только он…

– Ты меня слышишь?

– Да, прости, – едва шепчу. – Я больше так не буду. Я исправлюсь. Ты прав.

Заученные фразу привычно слетают с губ. Я будто снова стою перед Николаем, когда он ругает и готовит наказание.

А потом происходит странное. Паша громко чертыхается и обнимает меня. Я оказываюсь прижата к его груди, и впервые за полтора года ада, в котором единственный светом была дочь, я дышу. Не пытаюсь урвать вдох, пока хищник не видит, а именно дышу.

Соблазн плюнуть на предосторожности и рассказать всю правду становится практически осязаемым. И мне приходится буквально причинять себе боль, чтобы отрезвить.

Князев тоже мужчина. И тоже умеет мстить. Он тоже сильнее меня, и неизвестно, как поведёт себя, когда все узнает.

Поэтому я молчу.

– Я больше не буду, – бесцветно повторяю, сознательно отстраняюсь, удерживая между нами расстояние.

– Не будешь, – соглашается Князев. – Сейчас ты расскажешь мне все как есть. Я должен понимать расклад от и до.

Он, наконец, отпускает меня, отходит к окну.

– Ты поможешь?

– Помогу.

Всего одно слово, но оно словно возрождает меня.

– Я помогу тебе, Нина. – Затем оборачивается в сторону двери. – Помогу вам.

– Мне нечем тебя отплатить… Но после развода я смогу вернуть хотя бы часть акций фирмы отца, и тогда…

– Твою плату обсудим позже, – довольно резко перебивает меня Паша.

Киваю обреченно. Он в своём праве. Ведь это я пришла к нему за помощью. Ему и назначать, что именно он хочет. При этом его взгляд немного меняется, и меня пронзает нехорошая догадка.

– Или ты хочешь, чтобы я…

Князев молчит и в этот раз перебивать меня не торопится. То есть, выходит, он и правда хочет мое тело?

Это… страшно. Да, мы уже были близки с Пашей. Но сейчас, после всего, что со мной делал муж, одна только мысль о том, чтобы лечь в постель с мужчиной, вызывает неконтролируемую тошноту. Я стараюсь дышать медленно, понимаю, что любая ошибка может стоить мне и дочери спасения. Но пока я придумываю, как принять мысль, что мне придётся спать с Пашей, он ошарашивает меня новым вопросом.

– Как тебе удалось сбежать, Нина? Твой муж параноик. Наверняка он приставил к вам охрану.

– Да…

– Так как же вышло, что ты смогла не только уйти сама, но ещё и дочь забрать?

По голосу я понимаю его намёк. Неужели Паша и правда думает, что я ему вру?

И робкая надежда, которй я совсем недавно обрадовалась, снова оказывается под ударом…

– 4 Нина -

– Я давно планировала побег. Из меня не вышло примерной жены, – горько усмехаюсь. – Да и не было у нас семьи в том смысле, как должна быть. Ты прав, Николай – параноик. Поэтому я не торопилась. Мне нужно было не просто уйти от него – я хотела исчезнуть вместе с дочерью. Один из охранников согласился мне помочь, когда я буду готова.

– С чего вдруг? У Рязанова не настолько преданные люди?

Отвожу взгляд. Ответ на этот вопрос мне бы не хотелось озвучивать, но чем-то придётся пожертвовать.

– Игорь стал свидетелем того, как муж вышел из себя, – тихо говорю. – Было очень стыдно и некрасиво, и… Он пожалел меня.

Кажется, Паша превращается в камень. Будто и не дышит. И я боюсь, что он начнет задавать уточняющие вопросы, а я просто не смогу. Не смогу рассказать, насколько жестоко избил меня муж, что даже его человек проявил ко мне милосердие и вызвал после врача.

– Допустим, – наконец, произносит он. – Но судя по тому, что ты здесь, план твой не сработал?

– Я не успела подготовиться. Мне пришлось бежать раньше.

– Почему?

Я не могу рассказать правду, просто не имею права. И судорожно соображаю, как именно объяснить свой внезапный побег.

– Муж уехал по делам, срочно. Кажется, что-то случилось на стройке или ещё что. Он решил отдать дочь в пансион, понимаешь? Сказал, так я сосредоточусь на новом ребенке. Я не могла больше ждать, и Игорь помог мне, выпустил из дома, прикрыв.

По взгляду мужчины сложно понять, верит ли он мне. Мне остаётся только ждать вердикта.

– Телефон с собой?

Мотаю головой.

– В нем могут быть отслеживающие программы. Так сказал Игорь.

– Хорошо, – кивает Князев. – Иди отдыхай. Я подумаю, что можно сделать, – отстраненно добавляет он.

Что-то в нем неуловимо изменилось за время нашего разговора. Вероятно, я и правда теперь для него еще более жалкая, когда он узнал о моей семейной жизни некрасивые подробности. Это больно сознавать.

– Спасибо…

Я уже поднимаюсь из-за стола, когда в спину долетает ещё один вопрос

– Твой отец знает о том, за кого ты вышла замуж? Знает, что муж бьет тебя?

Это все равно что удар кнутом – озвучить все то, чего я так стыжусь.

– Мой отец мертв. Но ему было плевать, увы.

– Ты сказала, тебя продали. Кто?

– Он и продал. Просто я узнала об этом не сразу. Думала, что спасу маму, а оказалось… Оказалось так он избавился от нас обеих и получил в обмен хорошие деньги.

Ещё год назад эта тема вызывала у меня слёзы. Сейчас их уже нет. Муж отучил меня плакать по пустякам, как он говорил.

– То есть все дело в бизнесе?

– Вероятно. Меня в подробности не посвятили. Я случайно узнала, что в итоге Николай отобрал у отца компанию. Вряд ли те деньги принесли ему счастье.

– А твоя мать?

– Умерла. Вроде как несчастный случай, но я не верю.

Мой голос звучит бесцветно и устало. Да и я сама чувствую себя выжатой. Сейчас мне больше всего хочется оказаться рядом с дочерью и забыть все как страшный сон.

– Иди к дочери, Нина. Здесь тебе ничего не угрожает.

Разговор измотал меня. Не так я мечтала встретиться с мужчиной, который стал до меня первым во всех смыслах. Но теперь не до выбора. Спасибо и за то, что приютил.

Дашутка спит, разметавшись. Сладко сопит, и при взгляде на нее внутри все наполняется теплотой.

Мое солнышко. Любимая моя девочка. Как можно не любить своего ребёнка? Или же дело в том, что Николай подсознательно чувствовал, что она не его? Могло ли это быть?

Я впервые сплю спокойно. Рязанов мог заявиться ночью и потребовать лечь под него. Он считал меня вещью, у которой нет права голоса и нет возможности отказать ему. Но сегодня я, наконец-то, могу расслабиться, потому что здесь он меня не достанет. Не тронет. Хотя бы одну ночь.

И я настолько крепко засыпаю, что даже пропускаю момент, когда дочь просыпается. Она девочка активная, и каждое утро начинает с того, что суетится и ползает, осваивая новые движения.

Я вроде бы и слышу ее гуление, но сил проснуться не хватает. Похоже, организм окончательно измотался. Когда же у меня выходит, наконец, вынырнуть из марева сна и открыть глаза, я едва не кричу. Потому что в комнате Паша, а Даша у него на руках…

– 5 Нина -

Я беспомощно хватаю ртом воздух, а дочь, встретившись со мной взглядом, заливисто смеётся, и Паша тут же оборачивается.

– Она проснулась и почти сползла на пол, – довольно спокойно произносит он, верно истолковав мое состояние. Я, наконец, обретаю возможность шевелиться и, встав, тут же подхожу к ним, протягивая руки. Даша тянет ручки в ответ, и я забираю ее. Только после этого паника во мне сбавляет обороты.

Я не думаю, что Паша хотел сделать что-то плохое, но страх за дочь сильнее меня. Я просто не могу это контролировать это.

Прижимаю к себе Дашутку, вдыхаю ее запах.

– Составь список вещей, которые вам понадобятся, – между тем советует хозяин квартиры. – Чтобы такого больше не повторилось.

Лучше бы он ударил, честное слово. Мне было бы не так больно. Чем вот так, намекая на то, что я – плохая мать.