Дрянной декан

Вполне возможно, мозг начал подкидывать мне видения под действием неизвестного пойла. Здесь никак не могло быть декана, но, тем не менее, он... был.

Старший Верстовский стоял в дверном проеме и смотрел на меня. Смотрел так, будто увидел что-то страшное, но неимоверно притягательное: свою смерть, свою самую сладостную грезу.

Казалось, его взгляд примагнитило неподвластной ему силой, и это продолжалось часы до и продолжит тянуться вечность.

27.1. Декан теперь тусует с нами!

Она бледна: болезнь ее — любовь.

Ей вздохи грусти отравляют кровь.

("Сон в летнюю ночь", У. Шекспир)

Я остановилась - неловко замерла в той самой позе, в которой меня накрыло запоздалое озарение: с раскинутыми руками, приподнятыми плечами и широкой бессмысленной улыбкой.

Декан... ЗДЕСЬ?!

Не иначе, старший Верстовский услыхал молитвы Гардениной, которая призывала его силой влюбленной мысли, и явился на праздник, чтобы прекратить творящуюся вакханалию. И появился тогда, когда я только-только начала чувствовать себя чудесно... чтобы снова заставить меня страдать. Сердце будто увеличилось в размерах: оно расширилось до пределов грудной клетки, причиняя самую настоящую боль. Радость скукожилась, словно проткнутый иглой воздушный шар, а легкость с беззаботностью покинули меня с тихим шипящим звуком.

Я собрала разлетевшиеся в разные стороны конечности и спряталась за широкой спиной какого-то студента. Собравшиеся постепенно приходили в себя. Музыку убавили еще сильнее, так что вскоре стали слышны отдельные голоса.

- Папа?! - непонимающий возглас Ромки прозвучал громче других вопросов. - Почему ты здесь? Ты ведь обещал...

- Лучше скажи, почему мне на ночь глядя звонят соседи с требованием сделать музыку потише, когда ты обещал держать все под контролем? - ледяной голос Верстовского значительно понизил температуру в душной гостиной, которая нагрелась от нашего дыхания и прочих испарений молодых тел. - Они собирались обращаться в полицию.

- Я... - Ромка стушевался. - Не думал, что будет так громко.

- Если бы ты снял трубку, моего визита можно было бы избежать.

- Понял, - наследник фамилии понурился, а затем заорал на всех присутствующих: - Так, ребзя, музыку громко не включаем, ясно! И ведем себя прилично! Я же просил!

Пока они выясняли отношений, я спиной отступала вглубь комнаты, где за спинами, торсами и ногами гостей меня нельзя будет разглядеть. Присела на свой диванчик и осторожно выглянула оттуда.

Декан еще раз обвел всех собравшихся грозным взглядом и уже собрался уходить, но к нему вдруг подбежала Гарденина.

- Вениамин Эдуардович, не уходите, пожалуйста! Все равно ведь уже приехали!

- Вы же можете потусить с нами, правда? - сказал кто-то еще, а после преподавателя со всех сторон окружили девушки.

- Да, останьтесь с нами!

- Вы ТАК ЗДОРОВО сегодня выглядите! - неподдельное восхищение в голосе одной из студенток заставило меня снова выглянуть из своего укрытия. Прилипчивые девицы так плотно облепили Верстовского, что рассмотреть что-либо, кроме его головы, возвышающейся над ними, не представлялось возможным.

Дальше декан поломался для виду и позволил утянуть себя к столу с куцыми угощениями. Ну и чудесно! Уж в таком-то "малиннике" Верстовский сможет найти кого-то себе по душе? Пусть выбирает. Главное, чтобы ко мне не подходил и не мешал мне его забыть.

Я откинулась на диванчике и сложила руки на груди. Гостиная вращалась перед глазами, в мозгу стоял туман. Активный танец вкупе с коктейлем вымотали мои физические силы, а внезапное появление декана подкосило моральный дух: состояние было такое, будто меня хорошенько побили подушкой по голове.

Вечеринка пошла своим чередом. Молодежь, вначале присмиревшая и даже напуганная присутствием отца Ромки, постепенно снова начала смеяться, разговаривать, входить и выходить из гостиной. Музыку прибавили, но до разумных пределов. Правда, теперь диджеи старались ставить более спокойные композиции, да и на любое сомнительное действие все оборачивались и искали взглядом строгого декана.

Вечер, плавно переходящий в ночь, стал куда более приличным. В звучащих в гостиной диалогах значительно уменьшилось количество мата и непристойных шуток, и в танцах - похотливых мужских рук, тянущихся к девичьим округлостям. Во-первых, в присутствии старшего Верстовского мало кто осмеливался дать волю "животному началу", а во-вторых, добрая половина девушек сбежала в общество декана, ставшего чем-то вроде местной достопримечательности.

Студентки налили ему виски - декан был очень растроган, когда после пяти минут поисков ему все же нашли стеклянный бокал в его собственном доме. Потом усадили на соседний с моим диванчик, прогнав оттуда нескольких парней (благодарности Верстовского не было предела) и уселись рядышком. Те, кому не хватило сидячих мест, разместились за спинкой дивана или даже на полу у его ног. И накинулись с расспросами.

Вот уж не знала, что декан кафедры истории зарубежной литературы пользуется успехом не только у престарелых преподавательниц, но и у учащихся вуза! Образ строгого и неподкупного интеллектуала сыграл ему на руку? В стенах Ливера девушки не решались подойти к нему с не относящимися к учебе темами, а тут, в неформальной обстановке, расслабились?

Я искоса поглядывала на соседний диван. Конечно не потому, что ревновала, а просто чтобы быть в курсе, соблазнится Верстовский на какую-то из дев, нежели нет? Но надежда моя была преждевременной: Верстовский не очень охотно поддерживал разговор, и вообще являл собой прекрасный образец неподкупного пуританина, что скорее умрет, чем даст забить себе голову женской болтовней. И вскоре девушкам наскучило теребить столь хладнокровного собеседника, и они принялись одна за одной сбегать к более отзывчивым на ласки и разговоры юношам. Остались только самые упорные - Гарденина да еще пара ботаничек, взявшихся выяснять особенности романской литературы.

Сам Верстовский изредка тоже кидал на меня взгляды, но я успешно морозилась от любых проявлений внимания с его стороны: каждый раз, когда он поворачивал голову в мою сторону, я неизменно делала "лицо кирпичом", смотрела вдаль или вообще притворялась спящей. Мол, ничего не знаю, думаю о вечном и вообще это не я только что заходилась посреди его гостиной в неистовом танце, а кто-то другой, очень на меня похожий.

Все это привело к тому, что какой-то миг я и правда ненадолго задремала. А проснулась значительно протрезвевшей, хоть и не выспавшейся - из забытья меня вывели легкие прикосновения к моему... бедру.

"Неужели декан настолько потерял рассудок, что решился приставать ко мне прямо на глазах у половины института?!"

Эта мысль так взбодрила меня, что я мигом сбросила дрему и выпрямилась на диване. Но затем вздохнула с облегчением и вернулась в прежнее положение: то был не Верстовский, а всего лишь длинноволосый басист, который не так давно сделал мне напиток со вкусом жвачки. Наверное, музыкант решил, что один единственный коктейль сделает меня более гибкой в плане выбора партнера на сегодняшнюю ночь... И в чем-то он даже не ошибся. Иначе почему я решила проигнорировать его действия вместо того, чтобы их пресечь?..

- Чего? - вяло поинтересовалась я. Женька не афишировал своих притязаний, и вообще гладил меня совсем незаметно: он положил ладонь на диван между нами и слегка задевал мою ногу безымянным и указательным пальцами.

Я не видела в заигрываниях знакомого особой опасности. Стоит на горизонте возникнуть Ромке, и веселого басиста-бариста и след простынет. Вот только младший Верстовский если и показывался, то действительно только "на горизонте" - то там, то сям в скоплениях людей мелькала майка с черепами. Мой бойфренд держался на таком почтительном расстоянии, что я сочла бы это оскорблением, не остынь мои чувства к нему до отметки, ниже которой только вечная мерзлота.