Страница 46 из 89
- Ну... Догадывалась, - вздохнула я. Вот так вот, всего лишь за один жалкий день, мои импульсивные слова, сказанные в порыве беспросветной вредности, превратились в главное событие Литературного (после Осеннего бала и Весеннего спектакля, конечно).
И подробно рассказала ей о том, как прошло знакомство Верстовских с моими родителями. Опустив, впрочем, некоторые незначительные детали. О телефоне, пощечине, макияже, странном чаепитии при свечах...
Получается, я не рассказала практически ничего. Правильно говорят: тайны и ложь имеют свойство увеличиваться в размерах, становясь похожими на снежный ком, несущийся с горы под действием непреодолимо влекущей его силы тяжести... Раньше я делилась с подругой всем, а скрывала самую малость, теперь же получалось наоборот - чем дальше, тем больше приходилось от нее утаивать.
- Может, это и не очень правильно по отношению к тебе, - вдруг сказала Гарденина, беря меня под руку, - но я ужасно рада тому, что вы с Ромкой снова вместе.
- Думаешь, это поможет тебе сблизиться с деканом? - сокрушенно покачала головой я.
- Конечно! Смотри, как у нас все складно получается. Раньше я и мечтать не могла о том, чтобы попасть к нему домой! Теперь же, благодаря тебе, я не только увижу их историческую... - ладно, не смотри на меня так, будто собираешься проглотить живьем! - не совсем историческую усадьбу. Но и... - Юля порывисто выдохнула и покраснела, уставившись себе под ноги.
- Что "и"?..
- Я не очень люблю тусовки, ты же знаешь. Но вдруг.. Вдруг Вениамин тоже будет дома в субботу ночью?!
Да, именно об этом я и переживала... И потому наметила во что бы то ни стало пропустить намечающееся веселье. Но Юле о том решила пока что не говорить - та переполошится так, что мне волей-неволей придется уступить.
- Если мы с Вениамином начнем встречаться, то сможем часто быть рядом с вами с Ромой, представляешь? - продолжала мечтать Юля вслух. - А если поженимся, то станем дружить семьями! Может, даже вместе жить!
О, она уже и замуж собралась. Конечно, будем жить вместе, отчего нет? Прямо в "исторической усадьбе девятнадцатого века" и поселимся.
Бок о бок с самым "лучшим" свекром в мире, потомком высокородных дворян. Женатым на моей лучшей подруге. Боже милостивый, когда оно все так запуталось? Правильно сказал декан - история, в которую мы с ним угодили, не для чистых и светлых созданий. Беги, Юля. Спасайся, пока не поздно!
Или бежать стоило мне?..
- Все не так просто, как ты думаешь, - выдавила я. - Декан с трудом переносит мое общество на самом деле...
- Это он от одиночества бесится, вот и всего. Найдет себе женщину, сразу перестанет лезть в чужие отношения, - с видом бывалой свахи кивнула Гарденина.
- Хочешь сказать, у него спермотоксикоз? - уточнила я. А что, получается довольно логично. Не зря говорят - долгое воздержание плохо сказывается на мужском эмоциональном здоровье. Вот и у декана с крышей явно не все в порядке в последнее время.
- Ну, Рита... - Юля споткнулась и посмотрела на меня с осуждением. После чего мы дружно расхохотались. Просто согнулись вдвое. Пришлось отойти с прохода и прислониться к стене, иначе мы рисковали свалиться посреди коридора.
- Хорошо, - с трудом сказала я в перерывах между приступами смеха. - Давай спасем декана от его же физиологии! Сделаем из тебя знойную красотку в преддверии вечеринки. Накупим красивых вещей, сексапильного белья...
Юля радостно запрыгала и захлопала в ладоши, я же внезапно перестала хохотать. Перед моим внутренним взором волшебным образом соткалась жаркая сцена: обнаженный по пояс декан, с гораздо более выраженными, чем на самом деле, мышцами пресса, рыча, словно первобытный неандерталец, рвет на Гардениной откровенное, почти ничего не скрывающее белье...
Минуточку! Или он рвет его на мне?..
Реальный мир уступил место грезам. Все вокруг заволок влажный туман, а висящие над головой свинцовые тучи, что я принесла с собой еще из дому, пылко прогрохотали и пролились дождем у меня.... в трусиках.
Звонок на пару спас меня от такой жуткой и, тем не менее, возбуждающей эротической фантазии.
Ух, привидеться же такое! Интересно, а у женщин что-то наподобие спермотоксикоза бывает?.. А то у меня с рассудком тоже не все в порядке…
Я вытерла выступившую на лбу испарину и вернулась к действительности. Ясно одно - продолжительное воздержание губительным образом воздействует на наш с Верстовским здравый смысл. А потому следует как можно скорее закончить этот вынужденный целибат. Мне - отдаться наконец Ромке, а Верстовскому - найти себе женщину. Любую другую, кроме меня.
Я задумалась, кому было бы предпочтительнее отдать страдающего декана: прекрасно знакомой мне Юльке или малоизвестной пока училке из Ярославля?.. Пожалуй, стоит начать с более доступного варианта, а в случае чего подключить и иногородних поклонниц... Размышлять о подобном "кумовстве" было хоть и не слишком приятно, зато необходимо.
Юлька уже давно умчалась на первую пару, а я все еще стояла столбом посреди главного холла, не в состоянии отбросить неподобающие мысли.
Ох, этот проклятый Верстовский! Соблазнил меня-таки своим Шекспиром…
23.2. Любовь до гробовой доски
Ситуация с помутненным рассудком осложнялась тем, что институт не мог стать спасением от навязчивых мыслей о декане - ведь вероятность встретить его там была слишком высока. И в наших с Юлей отношениях наметился очевидный разлад: на занятиях по зарубежной литературе она хотела сидеть непременно на первом ряду (других претендентов на столь близкое соседство с Верстовским не находилось), тогда как я страстно желала забиться на самую галерку. И вот там соперников было хоть отбавляй.
Впрочем, я не могла не отметить: декан перестал донимать меня во время пар. Отныне отец Ромки обрушивал силу своей преподавательской мощи исключительно на двоечников. А уж чем он руководствовался - академическими целями или тем, что еще не до конца пришел в себя после субботнего абьюза - было неизвестно.
- Помнишь, Вениамин велел нам смотреть кино по "Гамлету"? - спросила Юля во вторник, когда мы сидели в постепенно пустеющем коридоре, в одной из фигурных ниш, с которой медленно осыпались кусочке побелки. Занятия уже закончились, и мы решили перекусить хот-догами перед тем, как расстаться.
- Я вчера включила "Офелию" - сравнительно свежую голливудскую ленту. Это просто бомба, Красовская! Там такой саундтрек, такие красивые кадры и костюмы! Вот, послушай, - Юлька достала из сумки потертый блокнотик и принялась зачитывать вслух:
Возлюбленный мой начал говорить мне:
"Стань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди".
Да лобзает он меня лобзаньем уст своих,
Ибо ласки твои лучше вина.
- Это свадебная клятва Офелии и Гамлета, - пояснила подруга, когда я воззрилась на нее с немым вопросом. - Им ее священник зачитывал во время бракосочетания. Она мне так понравилось, что я ее на слух записала. Слушай дальше:
Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему.
О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна.
Глаза твои голубиные...
- Чего-чего? - переспросила я.
- ГЛАЗА ТВОИ ГОЛУБИНЫЕ, - угрожающе повторила Юлька, видя, как меня начинает корежить от смеха, и повысила голос. - О, ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен, и ложе у нас зелень.
Я развеселилась. По-моему, рифма "любезен - зелень" была не слишком удачной, но подруга отключила критическое мышление. Она продолжала медленно и торжественно читать свадебную клятву героев Шекспира.
Вот зима уже прошла, дождь миновал, перестал.
Цветы оказались на земле. Положи меня,