Кондотьер

— Мне не нравится настрой командора, — Пегий сжал кулаки. — Надо будет, мы опрокинем Скайдру жопой кверху, но не дадим тебя в обиду!

— В таком случае, удача мне не помешает! — я улыбнулся, обводя взглядом боевых друзей. Ну разве с таким настроем можно отбирать у них мечту? — Но пока артельщики не закончат свою работу, я в Скайдру ни ногой. Тем более, скоро здесь появится Котрил. Жажду с ним встретиться.

— Игнат! Просыпайся! — меня кто-то бесцеремонно тряс за плечо. И этот кто-то, по голосу, явно Леон. — Да просыпайся же! С тобой королевский дознаватель хочет говорить!

Я поднимаю гудящую голову и гляжу на дона Ардио, склонившегося надо мной. Во рту стоит противная сушь от выпитого накануне приличного количества вина. Угораздило же вчера вечером заявиться Грашару с двумя бочонками виноградного, узнавшему о нашем марше по Акапису. Чтобы не дразнить штурмовиков своей недисциплинированностью, мы засели в обеденном зале, пригласив для попойки Леона и Михеля. Аттикус умотал к своей таинственной даме сердца, Рич тоже не вернулся к ночи. Наверное, не выдержала Озава натиска бравого пластуна.

А мы вчетвером осушили полтора бочонка, славно поговорив обо всем на свете.

Перед глазами маячит мореная потолочная балка. Значит, я спал в гостиной прямо на диване. Хорошо, что он обтянут чехлом, предохраняя обивку от пыли и грязи. Вот на него сверху я и завалился.

С трудом принимаю вертикальное положение. На полу лежит пояс с кортиком, а «Уничтожитель» и «Рука смерти» непозволительно с моей стороны вообще завалились под диван. Молодец. Будь ночью нападение — меня уже ничего не спасло бы.

— На кой хрен я так много пил? — задаю риторический вопрос. — Леон, дружище, мне бы воды.

— Держи, — как по волшебству в руках дона Ардио появляется кувшин с водой. — Ну ты и накушался, командор!

— Устал я, Леон, устал, — поясняю другу. — Бесконечное напряжение, эти чертовы интриги, которые затеял Боссинэ… Знаешь, как утомляет. И неопределенность с Тирой. А чего хочет дознаватель?

— С тобой поговорить, причем — срочно. Он из Скайдры примчался. Сейчас сидит в своей карете и ждет, когда господин командор соизволит его принять.

«Неужели эрл Эррандо „отошел“ в мир иной? Игра началась?»

— Леон, прикажи вестовому приготовить ведро воды, — в голове быстро рассеялся туман, барабаны перестали стучать в висках. — Дознаватель пусть пока в карете сидит. Не показываться же ему в таком виде.

Через двадцать минут донельзя разозленный чиновник ворвался в дом, и постукивая ножнами шпаги по сапогу, и с порога взвинченным тоном произнес:

— Позвольте выразить вам свое возмущение, господин Сирота! Я королевский служащий, у которого каждая минута на счету! А вы намеренно игнорируете встречаться со мной!

Внимательно рассматриваю долговязого господина в голубом мундире из сукна с золотыми галунами на рукавах и воротнике. Аккуратные пышные усы на круглом лице возмущенно живут своей жизнью, топорщась как иголки ежика.

Маячившего за его спиной невысокого молодого человека с невзрачной внешностью в сером дорожном сюртуке я пока в расчет не брал. Возможно, его роль здесь простая: сопровождающий мелкий секретарь или ученик, а то и родственник, решивший прокатиться из Скайдры в Акапис за казенный счет.

— Сожалею, что заставил вас ждать, господин…

— Катберт, королевский дознаватель! Я прибыл к вам, чтобы задать несколько вопросов по поводу смерти эрла Эррандо Толессо!

— Эрл Эррандо умер? — я сел на диван. Хоть и ждал подобного, но услышать печальную весть было как-то не по себе. Надеюсь, куратор не обманул. Только бы ему удалось вернуть матрицу сознания старику.

— Шесть дней назад, к вашему сведению, а позже помещен в семейную усыпальницу, — дознаватель сжал губы. — Вы позволите сесть?

— Конечно! Вот, прямо сюда, в кресло. Прошу прощения за хаос в доме. Еще не закончились восстановительные работы. Вскоре должны прийти артельщики…

Я дождался, когда Катберт плюхнется в кресло, и сам сел на диван. Закурил пахитосу, закинул ногу на ногу, и не реагируя на злобно исказившееся лицо гостя, жестом показал, что готов слушать. Парень в сюртуке пристроился за спиной советника, заложив руки за спину. Увидев мое недоумение, Катберт пояснил, чуточку остывая:

— Разрешите представить чародея-ментата. Он будет следить за правдивостью ваших показаний. А то в последнее время клятва, данная на Священных Текстах, стала обычной профанацией. Люди считают, что слово ничего не значит, поэтому и обмануть власть не зазорно. Вот если ввести уголовное наказание за вскрытый обман, то подобных случаев поубавится.

Дознаватель произнес это с таким мечтательным выражением на лице, что я сразу поверил, что обманщики после такого закона долго на свете не заживутся.

— А имя у вашего помощника есть?

— Видерик Хумл, — энергично кивнул парень, — младший секретарь магического отдела Департамента дознания.

Ого! Да с таким чином можно любую девушку в экстаз ввести! Которая тут же замуж за него захочет! А имечко-то простецкое, ментат явно из простолюдинов выбился. Такой же породы, что и Озава. Только чародейка не на ту дорожку встала. Ничего, перетяну я ее на нашу сторону. Будет вместе с Ритольфом добрые дела творить. Иначе рано или поздно на виселицу попадет.

— Господа, не будем тянуть время, — я пыхнул дымом в сторону. — Задавайте свои вопросы.

— Итак, господин Сирота, — кашлянул Катберт в кулак, затянутый перчаткой. — Поведайте, с какой целью вы ездили в имение эрла Толессо?

— Хотел выразить признательность за то, что он в трудный момент поддержал меня, — я пожал плечами. — К тому же эрл Эррандо звал меня в гости, хотел поговорить о своей внучке, с которой я часто общался во время пиратского плена. Вы, надеюсь, знаете историю, произошедшую в Сурже?

— Насчет суда я наслышан, — кивнул дознаватель. — Имел честь беседовать с лордом Торстагом. Он предупредил, что вы имеете на руках его рекомендательное письмо, а также мне известен тот факт, что только благодаря ему вы счастливо избежали эшафота.

— И безмерно ему за то благодарен, — я постарался быть спокойным. Постоянное напоминание о проклятом обещании начинало напрягать.

— Вы приехали к эрлу Толессо… Как он вас встретил?

— Замечательно. Предоставил комнату, дал отдохнуть с дороги, даже любезно разрешил пользоваться одеждой своего старшего сына, как я понял. Ему было очень тяжело вспоминать о погибших детях, а я невольно напомнил ему о сыне.

Меня больше всего заинтересовало поведение Хумла. Парень стоял с полузакрытыми глазами и слегка покачивался, пока я говорил. Стоило мне замолчать, как он тут же сухим голосом произнес только одно слово:

— Да.

Катберт удовлетворенно кивнул. Интересно. Ментат пытается поймать меня на лжи. Ну-ну. Мне врать не с руки, я с легкостью говорю то, что было на самом деле.

— Вы ужинали с эрлом Толессо. Не было ли у вас намерений причинить вред главе рода?

— Ни в коей мере. Мы приятно пообщались, поговорили.

— Что вы пили?

— Вино из личного погреба. «Идумейское», кажется.

— Вы владеете магией?

— Нет, к счастью…

— Почему же? — вскинул брови дознаватель.

— Привык полагаться на самого себя, — честно отвечаю ему. — Магия создает чувство самоуспокоенности.

— Я не согласен, — тут же возмущенно вскинулся Видерик Хумл, за что был одарен злым взглядом Катберта.

— Вы могли подсыпать в бокал эрла магический эликсир, — настойчивости дознавателя можно только позавидовать.

— Не мог, и не сыпал, — я окутываюсь ароматным дымом пахитосы. — Где бы я его достал, если до того момента болтался по Рокане?

Я не стал говорить «ни разу не слышал о таком», потому что это будет враньем. Наслышан, да еще как.

— Господин Сирота не лжет, — Хумл заморгал.

Хм, а теоретически ментат ведь может сказать иное. «Клиент врет, он виновен». И его слово станет решающим в обвинительном процессе. Есть ли защита от подобных случаев?