Право на любовь

Убираю книгу на полку и тихонечко бужу своего мужчину.

— Просыпайся, Яся уже спит. — осторожно тормошу Ярослава.

— Я уснул, да? — спросонья прижимая пальцы к переносице, говорит Ярослав. — А книга где?

— Я уже убрала. Иди в комнату, ложись, я уже постелила. — шёпотом переговариваемся и выходим из комнаты дочки. Приглушаю у неё свет и закрываю двери.

— Я с тобой хочу уснуть, — комментирует Ярослав.

— Искупаюсь и присоединюсь. — с улыбкой отвечаю своему мужчине.

— Только не долго. Я буду тебя ждать, — отпускает Ярослав.

— Есть, мой капитан. — скрываюсь в ванной. Смываю косметику. Слышу, открывается дверь в ванную. А у меня дыхание спирает. Сердце замедляется. А внизу все скручивается. Там начинает понемногу пульсировать, ожидая чего-то. Я не вижу ничего. Пена закрывает мне глаза. Но я чувствую. А когда его ладони ложатся мне на поясницу, меня точно в жар кидает. Проносится по всему телу. А следом дрожу. Его уверенные движения очерчивают мои округлости, сжимают. Я перестаю соображать. Руки проникают под футболку, оттопыривают лифчик и находят сосок. Я издаю то ли стон, то ли рык. Мне хорошо. Чертовски хорошо. Он сжимает сосок, крутит, вертит им. Запускаю череду стонов. Проникает ладонью под резинку трусиков и сжимает попу.

Боже. Боже…

Как хорошо. Мне давно не было так хорошо. С ним хорошо.

Я наконец-то смываю пену с лица и выпрямляюсь. Пытаюсь выключить воду, но он перехватывает мои ладони.

— Не выключай, — командует, и я повинуюсь.

Прижимается ко мне так тесно, что я чувствую его плоть через спортивки. Он большой и упругий. Он трется об меня. А мне хочется его внутри себя почувствовать. Никогда так не горела, как сейчас. Никогда не хотела, как сейчас. Вот тут, в ванной.

Тяну на себя первой. Пальцами зарываюсь ему в волосы. Закрываю глаза и целую первой. Кроме льющейся воды и наших причмокиваний, больше ничего не слышно.

Быть властной мне не удается. Ярослав перехватывает управление и одной рукой снова ныряет в футболку и находит заветную горошинку. Сминает, ласкает. Вырывает у меня стон в его рот. Часто дышу носом. Так кислорода в легких ничтожно мало. Ведет по шее поцелуями, языком. Усаживает меня на стиральную машину. Снова целуемся и под причмокивания. Избавляемся от футболки, а затем и лифчик летит в сторону, оголяя мою грудь, предоставляя к ней доступ. Он отстраняется и осматривает меня горящим голодным взглядом. Знаю, хочет. По глазам вижу. Но смотрит с такой страстью, с таким желанием, с таким обожанием и восхищением, что мисс Вселенная отдыхает. Да, у меня нет накаченного тела, пресса, на попе красуется целлюлит и небольшой живот после родов. Но под его взглядом я ощущаю себя дико красивой, сексуальной и желанной. Даже голой.

Ярослав опускается на корточки, стягивает с меня шорты и стринги, откидывая дальше в угол. Раздвигает широко мои бедра и взглядом упирается в мою плоть. Сейчас он с ней наравне. А я дышу точно не ровно, отрывисто. Этот момент заставляет меня покраснеть. И я пытаюсь сдвинуть колени, но он не позволяет. Проходится языком по ногам, внутренней стороне бедра и касается языком того самого сокровенного места, которое точно как оголенный провод. От касания готова взорваться. Но я сдерживаюсь, когда он проходит несколько раз языком по большим, а затем малым губам, дразня их. Немного прикусывая и снова лаская языком. Я уже откровенно стону. Хоть и пытаюсь закусить щеку изнутри. Там, за дверью, дочка спит. Надо быть тише, а я не могу. Пять лет у меня не было мужчины, полноценного секса, что сейчас сдержаться у меня просто не получается. Ещё раз он проводит языком несколько кругов и всасывает. Жадно, сладко. И его волосы. Мне кажется, сейчас я их с кожей сниму. Доводит до пика и отпускает. Снова дразнит. Доводит и отпускает. Ласкает маленькую горошинку вверх-вниз. Там скапливаются точки возбуждения и взрыва. Знает и охотно пользуется, вылизывает. Доводит в последний раз и отстраняется. А мне убить его хочется. Разве можно так? С жаждущей женщиной?

Целует живот, грудь. Ласкает соски по одному. Обводит языком. Играет. Всасывает. Руками проводит по бедрам, рядом с плотью. По складочкам касается легонько. Дразнит. Целует шею, мочку уха. Переходит на губы, и мы цепляемся языками. Прикусываю язык специально. Он понимает, усмехается глазами. В них чёртики свою игру затеяли. Запускаю процесс сама. Руки кладу на шею. Одной руку запускаю в волосы. Второй рукой исследую его тело. Провожу по рукам, по каждой венке на руках, по животу. Очерчиваю каждую мышцу, каждый сантиметр. Ощупываю. Наслаждаюсь. Восхищаюсь своим мужчиной. Опускаюсь ниже. Поддеваю рукой резинку от штанов и опускаю вниз. Следом боксеры. Обхватываю орган рукой. Он большой. Кольцо из моей ладони и пальцев не сходятся. Я смотрю вниз. Восхищаюсь им. Какой он большой, упругий, красивый. Пальчиками провожу по головке, уздечке, крайней плоти. Провожу по венкам. Очерчиваю каждую из них. Дохожу до основания яичек, касаюсь их. Сжимаю и перебираю пальцами. Снова поднимаюсь выше. Сдавленный рык моего мужчины, и я понимаю, что двигаюсь правильно и в нужном направлении.

Меня это заводит.

Ему нравится.

Нравится.

Прохожусь по эрегированному стволу вверх и вниз. Вверх и вниз. Несколько круговых движений вокруг головки. И снова сверху вниз. Опускаюсь. Вверх-вниз. Смотрю на своего мужчину. Тяжёлое отрывистое дыхание. Трепещущие ресницы. И я проделываю те же махинации снова и снова. Не даю ему перехватить власть. Настраиваюсь на его волну. Хоть он и сбивает с толку своими поцелуями шеи, сосков. Я настраиваюсь на него, пока не чувствую, что он готов сдаться. Я отступаю. Даю возможность передышки. Просто глажу.

— Чёрт… с тобой невозможно… Столько порождаешь мыслей… Действий… Дух на хрен выбиваешь… На лопатки укладываешь, бестия моя! — Прерывисто выдает любимый. И я таю. Мне нравится. Мне нравится видеть и слышать от него. Мне нравится, что свожу сума. Что завожу. Что со мной вот так.

Второй раз довожу не до финала. Войтковский уже проникает в меня основательно. Задерживается, не торопится двигаться. Дает нам время привыкнуть к друг другу. Хотя, мне кажется, мы каждый миллиметр друг у друга знаем. Целуемся страстно. Жадно пьем друг друга. Столько слюны скапливается. Ярослав начинает двигаться медленно и затем наращивает темп. Иногда дерзко. Резко. Глубоко. Словно нанизывает. Прокалывает изнутри. Мне и больно, и приятно. Противоречивые чувства. Но точно не отталкивает. Хочу. Хочу большего. Хочу его всего. Движения становятся быстрее. Наше дыхание учащённое. Сердце и вовсе, кажется, скоро остановится. Стоны громкие. Как бы не старались заглушать поцелуями, не получается. Столько скопилось, что теперь нужно раздарить друг другу. Накрывает волнами обоих. И с последним толчком внутри что-то лопается. Чувство переполняет. Взрывается. Выходят соки наружу у обоих. Пачкаем вещи, пол. Но нам так хорошо. Так кайфово. До одури. Улыбаемся. Целуемся. Глаза у обоих бешено горят.

— Охрененно… — улыбаясь и переводя дыхание, говорит Ярослав, касаясь моего мокрого лба своим любом.

— Согласна… Лучше не может быть…

— Это мы еще не все испробовали, — подмигивая, говорит любимый.

— У нас вся жизнь впереди, — в тон ему соглашаюсь.

— Вечность малыш. Вечность, — припечатывает это признание поцелуем. Душ мы принимаем вместе. Но и там мы задерживаемся на добрых полтора часа. И только глубокой ночью, когда нормальные люди видят десятый сон, мы только ложимся, предварительно заглянув в комнату дочки. Та мирно спала в кроватке, обнимая зайца. Поправляем одеяльце и выходим из её комнаты. Держимся за руки и уходим к себе.

— Надеюсь, она ничего не слышала, — обеспокоенно говорю Ярославу.

— Во всей квартире хорошая звукоизоляция. Ну и у нас была вода. Оба раза, — ухмыляясь, говорит он. А я вспоминаю и краснею. Тело завтра сто процентов будет ныть, как после фитнеса.

— А мой босс может мне завтра дать отгул? — хитро ухмыляюсь ему.

— Только переехала, уже пользуешься положением? — ухмыляется в ответ. — Но только придётся его отработать, — со всей важностью в голосе заявляет.