Страница 4 из 6
– Вы его не бойтесь, – сказал дрессировщик. – Мой Топтыгин совсем ручной.
В подтверждение его слов медведь добродушно облизал всем руки, охотно съел предложенное ему пирожное, а обнаружив в одном из залов студии велосипед, ловко прокатился на нем.
– Действительно, артист! – обрадовался режиссер. – Нам именно такой и нужен. Мы его даже без репетиции снимем!
В павильоне студии была построена часть избы – с окном и дверью и с лавкой у стены. В дверь мишка должен был войти, в окно – выскочить.
Настал день съёмок. Приготовили аппараты. Артист лег на лавку, притворился спящим. Режиссер дал команду. Включили яркий свет. В приоткрытую дверь избы дрессировщик впустил медведя. И тут произошло неожиданное.
Попав на яркий свет, мишка встал на задние лапы и начал танцевать. Затем он несколько раз перекувырнулся через голову и, довольный, уселся посреди избы.
– Нет! Нет! Отставить! Так не пойдёт! – закричал режиссер. – Почему он танцует и кувыркается? Это же дикий медведь!
Смущённый дрессировщик виновато увёл медведя за декорации. Всё начали сначала. Опять команда. Опять артист растянулся на лавке. Опять включили яркий свет.
Мишка, просунувшись боком в полуоткрытую дверь избы, увидел яркие лучи прожекторов, тут же поднял задние лапы и прошёлся «на руках».
– Стоп! Отставить! – закричал раздосадованный режиссер. – Неужели нельзя ему как-нибудь объяснить, что все это не нужно?
Но объяснить мишке было трудно.
Так прошёл весь день. И следующий. И ещё один. И всё равно, как только начиналась очередная съёмка и мишка попадал под свет прожекторов, он начинал старательно выполнять знакомые ему цирковые номера.
Наконец режиссер не выдержал.
– Ваш медведь нам не подходит, – сказал он дрессировщику. – Он, видите ли, артист, а нам нужен простой, необразованный медведь…
Так и пришлось дрессировщику увести своего «забракованного» Топтыгина.
Зато сам мишка, по-видимому, остался очень доволен тем, что так хорошо выполнил свою программу. Уходя из студии, он вежливо со всеми раскланялся: мол, будьте здоровы, друзья, до следующего представления!
Пчелиная напасть
Жил я в детстве в деревне на Ярославщине. Всем был доволен: и рекой, и лесом, и полной свободой.
Часто сидел с ребятами в ночном у костра.
Но было одно «но». Вот об этом «но» я и хочу рассказать.
У хозяина дома, в котором мы жили, было несколько ульев с пчёлами. Говорят, пчёлы – миролюбивые существа, если их не обижать. И верно: наши пчёлы никого не кусали, не трогали. Никого, кроме меня.
Стоило мне выйти из избы, как какая-нибудь пчела обязательно меня укусит. А бывали дни, когда меня жалили и по нескольку раз.
– Балуешься ты много, – говорила мать, – вот они тебя и кусают.
– Да вовсе не балуюсь, – оправдывался я. – Совсем их не трогаю.
«Что за напасть такая! – думал я. – Может, они меня перепутали с кем-то? Ведь другие пчелы не жалят меня – в лесу, в поле, – а свои…»
Время шло, и не было дня, чтобы я избежал этой пчелиной напасти. То под глазом у меня шишка, то на щеке, то на затылке, а однажды пчела ужалила в спину, и я совсем измучился: почесать укушенное место и то нельзя – рукой никак не дотянешься.
Хотел я спросить нашего хозяина, почему пчелы меня не любят, но побоялся. «Подумает еще, что я действительно их обижаю. Как я ему докажу, что вовсе их не трогаю? А ведь пчела, говорят, после того как ужалит, умирает. Значит, немало их по моей вине погибло».
Но вышло так, что я все равно не избежал разговора с хозяином. И хорошо, а то бы все лето мучился.
Как-то вечером сидел я весь искусанный за столом, ужинал. Вошел в комнату хозяин, спрашивает:
– Тебя что, пчёлы опять покусали?
– Покусали, – говорю. – Только вы не подумайте, что я их дразнил. Я к ульям и близко не подхожу…
Хозяин недоверчиво покачал головой.
– Странно, – говорит. – Они у меня смирные…
А сам, вижу, ко мне присматривается.
– А ты лук любишь? – спрашивает вдруг он. – Вроде луком от тебя пахнет.
Я обрадовался, что меня не ругают за пчёл, и отвечаю:
– Да, очень люблю! Каждый день, наверное, кило зеленого луку съедаю. С солью да с чёрным хлебом. Знаете, как вкусно!
– Вот, брат, за это они тебя и кусают, – рассмеялся хозяин. – Мои пчёлы прямо не переносят запаха лука. Да и вообще пчёлы к разным запахам очень привередливы. Есть такие, что одеколон не любят или керосин, а мои – лук.
Придётся тебе воздержаться от лука.
С того дня я за все лето больше ни одной стрелки лука не съел. Если даже в супе попадался – все равно выбрасывал. Боялся, что пчёлы покусают.
А они и верно перестали меня жалить. Однажды я даже рядом с ульями стоял, когда соты из них вынимали, и то пчелы не тронули меня!
Необычный почтальон
По дороге в деревню Озерки мы нагнали бричку. Но, к нашему удивлению, седока в ней не оказалось.
Мы вылезли из машины. Я остановил лошадь. Она беспрекословно послушалась, стала на дороге. Мы заглянули в бричку. К сиденью был привязан мешок. В нём лежали газеты и письма.
– Странно! – сказал мой приятель. – Бричка почтовая, а где почтальон?
– В том-то и дело!
Пока мы рассуждали, лошадь стояла. Но вот она увидела, что мы возвращаемся к машине, и двинулась в путь.
– Поедем потихоньку за ней и посмотрим, – предложил мой приятель.
До Озерков было ещё километрадва. Мы продолжали медленно двигаться вслед за бричкой. Лошадь спокойно трусила по дороге, лишь изредка замедляя шаг и оглядываясь в нашу сторону.
Наконец мы въехали в село. Лошадь свернула с дороги и остановилась возле второй крайней избы. Мы тоже остановились. В это время из калитки вышел старик, деловито привязал лошадь к столбу и стал снимать мешок.
Заметив нас, он спросил:
– Любопытствуете?
– Да не просто любопытствуем, – сказал я. – удивляемся. Может, случилось что с почтальоном?
– А чему ж тут случаться? – хитро засмеялся старик. – Вот она и есть наша почтальонша – Марья Иванна, а попросту Машка! – И он похлопал лошадь. Дорога у нас до почты близкая, ей известная. А там её уже все знают. Вот она и бегает туда-сюда.
Сложное поручение
В годы войны был у меня товарищ. Мы шутя называли его звероводом. Это потому, что по профессии он зоотехник, работал раньше в зверосовхозе. Ну, а на фронте, в нашем артиллерийском дивизионе, он был разведчиком. Очень гордился наш зверовод своей военной профессией. И верно, лихим разведчиком он был!
Мы стояли на окраине большого немецкого города, когда нашего зверовода неожиданно вызвал к себе командир дивизиона.
– Вы были до войны зоотехником? – с ходу спросил он.
– Так точно!
– И работали в зверосовхозе?
– Так точно. Выращивал соболей и серебристых лисиц.
– Отлично! – сказал командир. – Берите мою машину и немедленно отправляйтесь к коменданту города. Он ждёт.
Ничего не понимая, зверовод спросил:
– А разрешите узнать, товарищ майор, зачем?
– Там узнаете, – сказал майор, сдерживая улыбку. – Торопитесь!
Прибыл зверовод к коменданту города – молодому подполковнику.
Комендант задал ему те же самые вопросы, а потом сказал:
– Очень хорошо. Есть поручение. Немедленно отправляйтесь в зверинец и берите бразды правления в свои руки. Я подписываю приказ о вашем назначении комендантом зверинца. Даю в ваше распоряжение роту солдат. Обеспечьте животных едой, накормите всех до одного, а то они кричат там с голоду. Немцы их уже дня четыре не кормили. И ещё одно, самое сложное. Там есть бегемот. Его ранило осколком в спину. Надо немедленно оказать ему помощь…