Страница 13 из 18
5. Паук, плетущий сети
Арсений облизывает пересохшие губы и несколько раз «стреляет» глазами, переводя их с меня на следака. Момент не самый приятный, тем более что моё дорогостоящее алиби может рассыпаться, как карточный домик.
Достаточно появиться реальному свидетелю, а то и парочке. Вроде в сквере никого не было, да и заросли там довольно густые, но свидетели — это такое дело, что вроде их нет, а потом раз и появляются, когда их не ждёшь. Я-то знаю. Да и у Новицкой его могли заметить, он как знал, постарался там шуму наделать.
Вообще, конечно, нельзя так поступать, необдуманно, импульсивно, по-мальчишески. Нельзя давать гневу овладевать собой, нельзя чуть что сразу лететь в бой на защиту обиженных и угнетённых с шашкой наголо. Понимаю. Да вот только, если бы я всегда делал, то что правильно, то уже давно стал бы начальником областного УВД. Минимум. Ну, в смысле там, у себя. И под маршрутку бы не залетел…
Арсений делает страдальческое лицо. Артист. Правда сейчас, я испытываю к нему некоторое сострадание и даже начинаю жалеть, что так его отделал. Не из-за возможных проблем, связанных с этим, а чисто по-человечески, так сказать.
— Товарищ, Голубов, так что? — торопит его мент. — Можете что-то прояснить?
Майор едва заметно качает головой.
— Я не помню, — хрипит он, и мне кажется, губы его трогает усмешка. — Провал в памяти. Избили сильно, всё как в тумане. Тут не только тело, вся жизнь переломана. Даже не знаю, смогу ли вернуться к прошлому… Но, если вспомню, кто это был, обязательно скажу.
Хорёк. Решил, значит, подвесить вопрос, за горло меня взять? Зачем, чего он хочет, интересно?
— Может быть, у вас какие-то конфликты были в последнее время?
— Нет, что вы, я человек тихий и неконфликтный. Алкаши, наверное. Пятьдесят рублей из кошелька забрали.
— Про деньги помните, значит?
— Помню, — соглашается Арсений и снова бросает взгляд на меня. — Выборочная потеря памяти, наверное. Такое бывает.
Милиционер оборачивается и вопросительно смотрит.
— Вам кого? — уточняет он.
— Товарища ищу, — улыбаюсь я. — Но он в другой палате, наверное.
Мы спускаемся в вестибюль. Лида не хочет уезжать, поэтому её приходится уговаривать. Куда вот только её деть? Сама она тоже оказывается под ударом. Что у этого Ашотика в голове, кто его знает…
Мы привозим её в гостиницу.
— Вы здесь проживаете, девушка? — интересуется дежурная на этаже.
Сейчас это уже не Лена Петрук. Ей на смену вышла грозная, масштабная во всех отношениях и неприступная дама.
— Не беспокойтесь, — улыбаюсь я. — Девушка уйдёт до двадцати трёх часов. Нам нужно рабочие вопросы обсудить.
— Паспорт, — не реагируя на мою улыбку, требует она.
Я беру у Лиды паспорт и, вложив пятёрочку, передаю его хранительнице этажа. Изучив содержимое документа, она, ни слова не говоря, возвращает бордовую книжицу и полностью теряет к нам интерес.
Устроив Лиду в своём номере, я поднимаюсь наверх. Вероятно, придётся снять ей номер на какое-то время. Она правда, скорее всего, в общаге прописана. Могут быть проблемы с гостиницей. Услуги предоставляются только иногородним…
Ладно, подумаем. Я захожу в казино. На самом видном месте сидит Абрам в окружении нахохлившихся соратников. Они сдвинули два столика и теперь, по всей видимости, обсуждают ситуацию. Со стороны картина выглядит не очень. Рожи у соратников те ещё, так что это собрание напоминает бандитскую сходку.
Я подсаживаюсь к ним:
— Утро в хату.
Все молча поворачиваются ко мне. Я замечаю за столом и Амира из Гагры. Киваю ему, он отвечает.
— Ну чё там Бакс? — спрашивает Абрам.
— Отдубасили его на славу, но жить будет. Надо Лиду обезопасить.
— Это Злобин пусть решает, — отвечает он и делает выразительный жест кистью руки.
Тоже вариант, конечно, но не думаю, что он приставит к ней охрану…
— Джентльмены, — обвожу я взглядом джентльменов удачи. — Прошу вас, давайте пересядем вон туда, вглубь за стойку, а то мы тут своим напряжённым видом клиентов распугиваем, а они нам очень важны, особенно в наступившие смутные времена.
Нехотя братья бандиты переходят в дальнюю часть зала.
— Ты лучше скажи, что делать будем? — щерится Мамука.
— А что нам известно о противнике? Живой силы много у него?
— У него же не армия, — рассудительно говорит Амир. — Только те, кого как охрану на точках используют. Есть несколько воров вокруг него, стремящиеся там, малолетки. Он их мобилизует, но у каждого свой интерес. Трофим Тамбовский прислал людишек. Они с ним в доле, и я знаю, что он подогнал несколько человек. Примерно, как у нас.
— Надо Шило мочкануть, — предлагает лысый парняга с рыхлым, изъеденным рытвинами, лицом.
— Я думаю, отвечать надо асимметрично, — заявляю я.
— Это как? — хмурится Абрам.
— Во-первых, мы должны для себя решить, вступаем мы в войну или нет. Если нет, пытаемся сгладить ситуацию, договариваться, искать компромиссы. Если да, тогда действуем жёстко и отвечаем неожиданно и болезненно. Они отметелили Бакса, так? Мы тогда отделаем Шило, правильно? Как они, так и мы. Это симметрия. Если действуем симметрично, то просто отбиваемся. Но если мы воюем, то цель какая? Принудить врага к миру или разгромить?
— Разгромить нах! — говорит один из Абрамовских людей.
— Как бы самих не разгромили, — отвечает другой.
— На мой взгляд, — продолжаю я, — всегда нужно искать мира. Это выгоднее.
— Мы чё зассым что ли перед Ашотиком? — возмущается третий. — Если ты сам ссыкло…
— Э-э-э, — прерывает его Амир, — попридержи коней. Я видел, как Бро бьётся. Он вообще без башки, в натуре. Он точно ссать не будет, понял?
— Но, если воюем, — продолжаю я, не обращая внимания на эти комментарии, — значит наши действия должны быть не просто ответом, потому что в этом случае мы будем всегда в роли догоняющих. Нужно давать такой ответ, чтобы они за жопу хватались каждый раз и никогда не знали, чего от нас ждать. Они нам Бакса ушатали и ждут, когда мы на Шило нападём. А мы пойдём и катран им спалим, например.
Повисает тишина.
— А чё… — хмыкает тот, что не хотел ссать перед Ашотиком. — Ну ты ухарь в натуре. Нет, ну а чё, нормальный ход.