Страница 40 из 50
Неделю ждать не пришлось.
Ткачёв не удивился тому, что его встретили раньше оговорённого срока. Не удивился и тому, что люди из ЦРУ довольно свободно чувствовали себя в Узбекистане. Местное КГБ было больше озабочено личной охраной Рашидова, нежели наблюдением за действиями иностранных граждан.
Когда генерал вышел из части, чтобы прогуляться на сон грядущий и подумать в тишине, к нему незаметно подошёл человек.
— Мы подумали над вашим предложением и решили принять его. Правда, с небольшим встречным условием, — услышал Ткачёв тихий голос. — Прошу вас, не оборачивайтесь.
— Ладно, — кивнул генерал. — Что за условие?
— Мы анализировали ваши действия и пришли к выводу, что вы ведёте какую-то свою игру. Нам бы не хотелось, чтобы в этой игре упомянули нас. Мы понимаем, что у вас есть документы, подтверждающие наше присутствие, и предлагаем отдать их, — монотонный голос незнакомца шуршал, как опавшие листья под ногами.
— Это неравноценный обмен, — спокойно ответил Ткачёв. — Я не вижу гарантий вашего выхода из игры.
Человек молчал, видимо, раздумывал.
— И какие гарантии мы должны предоставить?
— Вы, наверняка, вели разработку в регионе. Меня интересуют документы, касающиеся…
Генерал хотел назвать имя, но повременил. И незнакомец вынужден был первым открыть карты.
— Ахмаджона?
В принципе, имя здесь распространённое, и риска не было, и Ткачёву дали понять, что в курсе его действий.
— Да, — согласился генерал. — И я не буду ссылаться на вас.
— Но нам нужно прикрыть свой отход. Документы по Ахмаджону будут, хоть и мизерной, но компенсацией в глазах нашего руководства. У нас, хотя бы, будет оправдание…
Незнакомец заговорил эмоционально. Ткачёв чувствовал его нервы в этом отчаянном признании.
— Послушайте, — поднял ладонь генерал. — Вам нечего будет бояться. И оправдания в виде того, что я вам передам в оригинале, будет достаточно. Просто… не мешайте мне.
Теперь молчание за спиной Ткачёва длилось долго. И генерал решил подсказать:
— Мои действия, вкупе с вашими документами и будет оправданием ваших действий. Ну, а русская душа непредсказуема.
— А где гарантии того, что у вас получится? — наконец, незнакомец понял слова генерала.
— Ну, у вас уже точно ничего не получится. Времени не хватит. И в случае неудачи вам грозит полный скандал с отставкой. И это в лучшем варианте.
— Вы хотите сказать, что моя судьба в ваших руках?!
— Абсолютно. И в случае моей удачи вы будете у меня в долгу. Узнать, кто вы, не составит труда…
— Вы нагло пользуетесь моим безвыходным положением, — хохотнул незнакомец.
Ткачёв театрально развёл руками.
— А что делать…
— Хорошо. Я согласен, черт вас побери! И когда меняемся?
— После того, как всё закончится. Мой человек найдет вас.
— Даже так?! — не поверил незнакомец.
— А вы думали? — усмехнулся Ткачёв. — Я же на своей территории. И помните — мы договорились. Как себя оправдать я уж найду…
Приготовления к прилёту в Ташкент Генерального секретаря ЦК КПСС начались загодя. Райкомы и парткомы мобилизовали всех, чтобы встреча проходила на должном уровне партийного пафоса — упаси аллах, если Леониду Ильичу не понравится! Плакаты с призывом в светлое будущее писались и рисовались сотнями, подкрашивалась облупившаяся краска на фасадах, строились трибуны для выступлений.
— Викторыч, ты был прав, — сказал Хмель, переводя дух — в Ташкенте заметно потеплело. — Трибуну для встречи генсека на заводе поставили в сборочном цеху. Вот посмотри…
Агент нарисовал схему и указал расположение трибуны. Проход к ней шёл между двух корпусов строящихся лайнеров.
— Слушай, — задумался генерал. — А как эти махины держаться на полу?
— На специальных кронштейнах. Рядом с корпусами самолетов сборочные леса в три этажа.
Ткачёв сообразил быстро.
— Хмель, наша задача будет в следующем…
Андрей Викторович не сомневался, что куратор из ЦРУ преподнесёт ему «сюрприз» и даже надеялся на это.
Ночью двадцать четвёртого марта Ткачёва срочно вызвал к себе командир части.
Полковник выглядел растерянным и потерянным, передавая телефонную трубку генералу.
— Слушаю, Ткачёв…
— Андрей Викторович, — послышался слегка раздраженный голос Андропова. — Мне тут передали документ. Написано, что какая-то ерунда произойдёт на авиационном заводе имени Чкалова. Вы, там, на месте что-то знаете об этом? А если знаете, то почему не докладываете?
— Юрий Владимирович, мне пять минут назад тоже попал в руки документ. Я как раз его читаю, — соврал Ткачёв. — Вы меня просто опередили. Виноват…
— Понятно, — уже более спокойно произнес Андропов. — И что вы думаете по этому поводу?
— Думаю, что не стоит сбрасывать это со счетов. И посоветовать обратить внимание на этот факт начальника личной охраны. На заводе, скорее всего, будет много народу. Это хороший шанс затеряться в толпе. Может быть, мне с группой стоит подстраховать местных коллег?
Андропов раздумывал с минуту.
— Подстрахуйте. Но незаметно.
Связь прервалась.
Ткачёв улыбнулся. Андропов понял замысел Ткачёва и дал добро. А подстраховать все же стоило — эти ЦРУшники не умели держать слово. И придётся операцию страховать, опасаясь их вмешательства. Потом и ЦРУ достанется…
Хмель выяснил, кто приходил на встречу с Ткачёвым. Куратором из ЦРУ был некто Джон Кэрдайн — советник атташе по научным связям американского посольства. Он уже успел «засветиться» в Афганистане. Пантера и Шмель вылетели в Москву, чтобы хорошенько разработать этого советника.
Утром двадцать пятого группа Кума получила последние указания и все поехали к авиационному заводу. Оставалось надеяться только на упрямство Брежнева, страх Рашидова и твердолобость Адылова. В последнем Ткачёв не сомневался.
Как и рассчитывал Андрей Викторович, приехав к заводу, согнанных на митинг рабочих отпустили. Обрадованные тем, что не придётся торчать несколько часов на митинге, рабочие не спешили покидать территорию и толпились около заводских ворот, шумно переговариваясь.
Время шло, а ничего не происходило. Ткачёв прикусил губу — Брежнев, наверное, все же послушал своего начальника охраны. Но тут к генералу подошёл Хмель, буквально вынырнув из уходящей толпы.
— Адылов едет на завод, — шепнул агент, проходя мимо. — Наших «конкурентов» я не заметил.
Это он имел в виду ЦРУ.
Ткачёв сделал знак Куму, обозначая начало операции. Тот кивнул и медленно пошёл к сборочному цеху.
Громкие сигналы автомобиля толпу перед воротами разволновали. Рабочие как-то засуетились, толкая друг друга. Андрей Викторович нашёл возвышение в виде грузовика и попытался оценить происходящее.
Ахмаджон Адылов сгонял рабочих обратно на территорию завода, но получалось плохо — у ворот образовалась людская пробка. В ней и увязла подъехавшая к воротам головная машина небольшого кортежа автомобилей.
1982 Глава 20
Ткачёв понял, что нужно охране нужно будет убрать рабочих от ворот, и тогда кортеж проедет внутрь завода. Чем сейчас активно занимался Адылов — небольшого роста, плотный и властный. Но рабочие, увидев в машине Брежнева, наоборот, идти в сборочный цех не спешили — любопытство и жажда увидеть генсека вблизи толкали их к кортежу.
Брежневу пришлось выйти из машины, и он с Рашидовым в кольце охраны пошёл пешком.
Народу на завод согнали много — несколько тысяч. И руководить такой толпой, и в таком хаосе было невозможно.
Пока генсек с Рашидовым перед сборочным цехом говорили с директором завода, Андрей Викторович протолкнулся сквозь толпу к входу в цех. Быстро осмотрел проход к трибуне между двумя самолётами. Заметил Кума и его бойцов. Потом нашёл в толпе взглядом человека, похожего на мелкого партработника. Тот раздавал какие-то указания рабочим.
Андрей Викторович подошёл к нему сзади и тихо сказал:
— Ахмаджон велел передать, что Брежнева поведут к трибуне. Надо расставить рабочих на сборочных лесах.